Железный маг

Глава 16

— А, Железный маг, тебе порция супа будет с добавкой. — сказал солдат-повар и смачно харкнул мне в суп, протянув затем тарелку с неприкрытой мерзкой улыбкой, оголив жёлтые зубы.

— Спасибо, наверное, откажусь. — ответил я, развернувшись.

После того, как я повернулся спиной к импровизированной раздаче в лагере, в мою спину прилетела тарелка с супом, который растекался по задней части доспеха и отвратительно стекал вниз по ногам. Все эти действия сопровождались хохотом солдат и постоянным издёвками.

Я старался относиться к этому более спокойно, понимая, что я убил друзей и даже родных этих людей. Они желают меня убить, но негласный приказ командира Отто сдерживает их невыносимую трагичную боль от утраты.

Как бы я не терпел их издевательства и потуги меня оскорбить, моё терпение было на исходе. Сам по себе я не совсем сдержанный человек, но учитывая то, что я натворил, хоть и во сне…Я стараюсь изо всех сил.

С каждой такой издёвкой мне становится всё больше и больше плевать на этот мир, на этих людей. Их беды и трагедии, их боль и утраты. Их слёзы и кровь. Я просто хочу выбраться отсюда.

— А вот тебе ещё и добавка, уродец! — крикнул один из воинов и швырнул в меня гнилой помидор.

Я даже не понял, как это произошло, но в ту же секунду у лба наглеца появился призванный заряженный пистоль. В последнюю секунду я отвёл ствол выше. Выстрел прогремел в паре сантиметров от макушки зазнавшегося воина Святого Ориона, от чего он мгновенно покрылся потом. Пороховая вспышка очернила его блистательный серебряный сияющий шлем.

— Ещё одна такая выходка и ты будешь корчить червей в этой поганой забытой земле вместе со своими дохлыми собратьями! Это всех касается! — сказал я, окрикивая окружившую меня толпу.

На выстрел и крики сбежались остальные воины и зверолюди. Холодный острый наконечник арбалетного болта упёрся мне в затылок.

— Эмбер, можешь меня застрелить прямо здесь, но я больше никому не позволю оскорблять себя и проявлять ко мне наглость и неуважение!

Тёплая струйка крови полилась из того места, куда остроухая упёрла свой арбалет, как бы намекая, чтобы я закрыл свой рот.

— Я говорю это открыто и громко, чтобы до вас уродов дошло! Я убью каждого, кто хоть ещё раз посмеет взглянуть на меня косо! Если у кого-то ещё остались ко мне претензии, можете мне высказать их прямо здесь и сейчас! Сойдёмся на дуэли! Я вырву глотку этому наглецу, а затем подохну сам от рук остроухой! Ну! Кто из вас наглых тварей решится поставить свою никчёмную жизнь, чтобы забрать мою?

Я яростно оглядывал каждого воина, стражника и зверолюда, которые до этого нагл огрызались за моей спиной. Все без исключения опускали свои поганые глаза при встрече со мной, не желая встретиться взглядом. Хмурые лица затмили некогда улыбки шакалов. Меня вывели из себя эти средневековые дуболомы. Совсем потеряли страх. У меня осталось чуть меньше шестидесяти патронов в автомате. Думаю, что пара очередей в толпу этих обезумевших чертей усмирит их пыл.

Хватит быть добрым. Хватит быть услужливым и потакающим. Хватит этого дерьма. Пошли бы они нахуй. Они никто. Просто грязь, которая нужна мне, чтобы вернуться домой.

— Я готов сразиться с тобой, представляя волю всех павших зверолюдов, которых ты загубил своей магией. — прорычал Форс грубым медвежьим голосом из глубины толпы.

— Твои условия?

— Сражаемся до предсмертных всхлипов, а дальше бой останавливают и Прист нас вытаскивает. Кто первый прекратит дышать, тот и проиграл. Твоё право на любое оружие и магию.

— Если я выиграю, то что тогда?

— Больше ни один из зверолюдов не посмотрит в твою сторону косо и не скажет грубого слова. За людей обещать не могу. Их воля — это их воля.

— Я могу пообещать за людей. — вклинился командир Теве-Хай.

— А если я проиграю?

— Мы тебя казним. — жёстко ответил Форс.

— Я бы добавил, зверолюд. Казним с помощью процессии Погибели мучений. Так поступают с предателями рода человеческого. С тебя заживу сдерут кожу, обнажив твою поганую суть, затем тебя посадят на кол и отправят гореть заживо, а чтобы ты не умер в течение процессии, Прист будет поддерживать в тебе жизнь до того момента, пока твоё сердце не превратится в уголь.

Народ начал перешёптываться между собой, обсуждая, как меня будут заживо жечь на костре. Идиоты средневековые. Что может противопоставить медведь, пусть и огромный, против пули? Я думаю, что с десяток выстрелов его повалит. Даже не придётся брать автомат.

— Форс, вождь, останови это безумие! — крикнул вбежавший на четырёх лапах Кайл.

— Сгинь, волк. Ты убедил меня довериться ему, а теперь посмотри, к чему это привело! Сколько наших собратьев теперь гниют там, в этом ущелье! Их тела не заберёт теперь земля Серого леса, как требуют наши обычаи! Их души не встретятся с родным племенем, их знания, нравы, умения и стремления останутся там…

— Но так вопрос не решить! Кровь прольётся зря! — не унимался Кайл.

— Нет! Именно так мы его и решим! Если выиграет он, то докажет, что природа на его стороне, а все остальные снова будут ему доверять! Если же проиграет, то сгинет из этого мира, искупив свои поступки кровью и болью. Наши сородичи и людские тоже будут отомщены! А войско сможет продолжить путь, не тратя силы и время на эти бессмысленные перепалки!

— Сокол, одумайся! Он разорвёт тебя на части! Прист тебя не спасёт! — кричал казавшийся мне некогда огромным зверолюд Кайл из-за спины Форса.

— Когда начинаем? — спросил я у медведоподобного зверолюда.

— Мы решим это здесь и сейчас.

Форс встал на четыре лапы и начал яростно рычать. Броня покрывала только его лицо, голову заднюю часть шеи и спину. Грудь и внутренняя часть шеи оставались открытыми. Надо целиться именно туда.

Толпа начала расступаться, прячась за укрытиями. Свойства пули они уже знали и не хотели получить случайное ранение.

Я призвал один заряженный пистоль и был готов призвать тут же второй. За последние пару дней марша я усердно практиковался в своей новоиспечённой магии. У меня уже хорошо получалось призывать пистоли и пули к ним. Я смог призывать сразу заряженный пистоль в патроном внутри. Также я научился призывать сразу ворох патронов к пистолю, не знаю зачем. Но как бы я ни старался, у меня всё равно не выходило призвать автоматные патроны или сам автомат. Ни в какую. Получалась просто какая-то бесформенная горячая масса расплавленного железа. Полагаю, что это всего лишь дело практики и позже я смогу сотворять и современные патроны, а то кремниевыми пистолями особо не настреляешься.

Форс не был вооружён. Его единственным оружием выступали огромные когти и острые клыки в пасти, а также огромный размер и невероятная масса тела.

Карие глаза медведя неподвижно смотрели на меня, излучая непоколебимую сосредоточенность и непреклонную решимость к действиям.

Мои ноги невольно начали подкашиваться. Как только ярость в моём теле немного схлынула, я начал себя материть за то, что согласился на эту самоубийственную идею. В сумерках глаза медведя излучали какой-то особенный блеск, пугающий блеск. Это зверь, убийца. Он отбросил всё человеческое для этой схватки, чтобы разорвать моё тело, уничтожить меня.

Я решился сделать первый ход, вскинув пистоль и сделав выстрел. Пуля разбилась ворохом искр о лицевую броню Форса, знатно его взбесив. Второй пистоль не заставил себя долго ждать. Как только я выпустил из рук предыдущий, в моей ладони возник новый ствол.

Форс быстро кинулся в моё сторону. Намного быстрее, чем я думал. Снова выстрел. Пуля попала ему в переднюю лапу. Кровь хлестнула скупым мелким всплеском. Это ни на секунду не остановило разъярённого зверолюда. Он мчался на меня словно поезд, пока я осыпал его выстрелами. Я вёл огонь из двух пистолей сразу. Часть пуль попадала по броне, часть загонялась в его тело, но не причиняло ему даже боли. Шкура Форса оказалась способна выдержать выстрел из пистоля, предотвратив повреждение внутренних жизненно важных органов.

Я отпрынул в сторону, чтобы Форс не сумел протаранить меня. Мне показалось, что увернулся от атаки, но зверолюд оказался намного быстрее и проворнее, чем я ожидал. Я даже не успел развернуться, как почувствовал острую боль в своей левой икре. Форс схватил меня лапой, глубоко вонзив свои длинные медвежьи когти мне в мясо.

Одним быстрым движением он подкинул меня ближе к себе, от чего часть моей ноги была выдрана. Я продолжал стрелять, не взирая на боль и страх. Одна пуля попала ему точно в лицо, разворотив глаз и скулу. Это не остановило медведя. Он крепко вцепился зубами в моё плечо и начал рвать мою плоть какими-то безумными рывками.

Я чувствовал, как мои кости трещат, ломаются и откалываются многочисленными осколками. Мышцы рвались, разливая потоки крови, а кожа сползала лоскутами. Плечевая броня продержалась недолго. Медведь прогрыз её вместе с моим плечом.

От боли я на секунду замешкался, а потом снова принялся стрелять. Я уже не боялся попасть себе в руку, так как от неё уже не было толку. Два выстрела разворотили челюсть медведя, что спасло меня. Он непроизвольно разжал смертоносные челюсти, отпустив моё изувеченное лицо. Его кровь лилась прямо мне в рот и глаза, заливая всё лицо.

Форс откинул меня лапой в сторону, пытаясь выбить мой пистоль. Его раны дали о себе знать и он ослабил натиск. Его шерсть взмокла от нашей крови. Выбитый глаз превратился в отвратительное месиво где-то глубоко в ране, раздробленная челюсть повисла на лоскутах кожи и шерсти, оголяя теперь уже бесполезные зубы.

Я уже не мог встать. Форс меня изрядно потрепал. Рука не двигается. Снова. Который раз меня ранят в это плечо и руку?

Грудь цела, хоть нагрудник и превратился в изрезанную консервную банку.

Я продолжил стрелять по медведю, пока он с новой силой не бросился на меня. Когти прошлись по моему лицу и в эту же секунду я перестал видеть. Форс лишил меня глаз. Последний выстрел я уже делал в слепую. Видимо, попал куда надо — в шею.

Ослабленный Форс, выискивая способ добить меня, навалился всей массой мне на живот, от чего внутри моего брюха будто бы что-то лопнуло, разорвалось. Я невольно опорожнил кишечник, буквально обгадившись прямо в штаны. Лапа медведя снова полоснула меня по лицу, задев шею. Тёплая кровь уже била бурным потоком из раны на шее, выливаясь с остатками моей жизни. Я призывал пистоль снова и снова, стреляя в слепую в упор по медведю.

Я чувствовал, как брызги его крови и ошмётки шерсти разлетаются в стороны. Часть из них попадали мне на лицо. Жизнь покидает меня. Единственная боеспособная правая рука сдалась и безвольно упала на грудь. Судя по тому, что безумная тяжесть с моего живота пропала, Форс утащил свою тушу с моего тела. Если он продолжить стоять, то выйдет победителем. Я не могу допустить этого. Не могу. Сокол, давай. Ты знаешь, как это сделать.

Захлёбываясь собственной кровью, я сотворил последний круг призыва, который оказался рядом с медведем. Пушечное ядро, выплюнутое огромным потоком сгоревшего пороха, пробило заднюю часть Форса, разворотив медведя почти пополам. Надеюсь, что больше никого не прибило этим ядром, потому что на Форсе оно не остановилось.