Танго втроем

Пилар переплела пальцы в замок, выгнула их, разминая, а затем застучала клавишами.

Идея на этот раз была просто замечательной: она проведёт обряд, вытравит из Марии ребёнка, и все это будет выглядеть как обычный выкидыш, и понятно, что Пилар тут будет совершенно не причём.

* * *

В последнее время я редко выходила из дома одна, очень мучали отеки в ногах и постоянно накатывающая тошнота. Токсикоз, скажу я вам, не самое приятное, что может быть при беременности. Я с завистью слушала рассказы мамочек в школе молодых мам, куда записалась по совету моего гинеколога. У многих девушек, приходивших на занятия, не было ни одного намека на недомогание, даже у тех, что были на последних сроках. Несмотря на огромный живот, они порхали как бабочки, щебетали как птички, и ели как слоники, и чувствовали себя преотлично, в то время как меня буквально выворачивало от посторонних запахов, тяжести в ногах, и болях в спине и пояснице. Мне, вообще, иногда казалось, что все сопутствующие неприятные симптомы выпали разом на мою долю.

Сидеть безвылазно дома всю беременность я, конечно же, не могла себе позволить и иногда, все же, выбиралась, чтобы подышать свежим воздухом не только на балкон.

В основном, моя прогулка была ограничена походом в ближайший супермаркет, который находился в трёх минутах ходьбы от моего дома.

В это утро меня на удивление не тошнило, и вот чудо, даже захотелось съесть мороженого, поэтому я, не теряя ни минуты оделась, и пошла в магазин купить не только мороженое, но и заодно прикупить продуктов на ближайшие два дня. Благо, сейчас много я не покупала, так что пакет не будет тяжёлым.

Подходя к кассе, я вдруг согнулась пополам от невыносимой боли в животе, выронив корзину с продуктами, которые рассыпались по полу. Живот пронзала боль так, будто кто-то тыкал в него спицей или гвоздём. А потом я вдруг почувствовала, что две невидимые руки взяли живот с двух сторон и с силой сжали, от нового приступа боли я вскрикнула и схватилась за железный поручень, чтобы не упасть. Боль нарастала сильными пульсирующими тычками, мифические руки не исчезли, наоборот, появилось ощущение, что это чьи-то ладони, и возникло чувство, будто чьи-то пальцы впиваются в плоть.

Они сжимали и крутили живот так, как кондитер мнёт тесто для приготовления пирога. Я от боли потеряла сознание и пришла в себя только в машине скорой помощи.

Но сознание моё в тот момент было нечётким, будто я смотрела сквозь голубую дымку или цветное стекло, из которого выплывало лицо фельдшера. А самым нереальным стало то, что прямо над его плечом появилась в воздухе, приоткрытая дверь. Зыбкая, колеблющаяся как пар над кастрюлей, но вполне реальная. А в проёме двери я увидела Пилар, вот это действительно было странно.

Понимаю, если бы я увидела, например, Дадо, или Ольгу, или Иришку — я их люблю и думаю о них, но Пилар… как я могла увидеть в полубреду женщину, которая меня так ненавидела?

Да ещё в какой-то там двери.

Но факт оставался фактом, Пилар висела в проёме, смотрела прямо на меня и делала какие-то пасы руками. Они, эти руки, очень походили на те, что мяли мой живот в супермаркете.

Пилар развела ладони широко в стороны, будто собиралась громко хлопнуть в ладоши, я напряглась, понимая, что этот жест мне ничего хорошего не сулит, и все происходящее — не совсем сон. В тот момент, когда ладони Пилар оказались на опасном расстоянии друг против друга, картинка стала рваться, и я не услышала и не увидела хлопка. Дверь исчезла вместе с Пилар, а мир приобрёл нормальные реальные краски. Я посмотрела на фельдшера вполне осмысленно, и она, ласково улыбнувшись мне, сказала:

— Ну, вот вы и пришли в себя.

Уж не знаю, кто этому был рад больше— я или врач.

* * *

Пилар развела в стороны руки, чтобы хлопнуть в ладоши и закончить обряд, она видела лежащую на носилках в машине мерзавку. Видела то, как та смотрит на неё с болью и страхом, так как догадалась, что сейчас может произойти.

Пилар представила, как та будет лежать в облаке боли и стекающей по ногам крови. Как будет умолять, чтобы ей спасли ребёнка, но чуда не произойдёт, эмбрион выйдет и шлёпнется на грязный пол кареты скорой помощи, чтобы умереть там. Все будет кончено навсегда после того, как Пилар хлопнет в ладоши. Пилар так сосредоточилась на хлопке, что пропустила накатившую волну жара. Тело девушки конвульсивно дёрнулось, не справляясь с нахлынувшим на неё мощным потоком энергии, у Пилар перехватило дыхание. И она упала в обморок ровно в тот момент, когда сводила руки, так и не сумев довести ритуал до конца.

У Пилар просто не хватило сил, она снова не справилась.

Когда сознание вернулось, Пилар поняла, что полностью истощена, и продолжить ритуал она точно не сможет, разве что ценой собственной жизни. Но об этом не могло быть и речи. Поэтому она решила больше не экспериментировать и отложить месть до лучших времён. Отступать, конечно, было не в характере Пилар, но и вредить себе она тоже не собиралась. И она так же твёрдо верила в то, что все равно найдёт способ расправиться с Марией, просто ей для этого понадобится немного больше времени, чем она рассчитывала ранее, но это не страшно.

Сотрудники в магазине не поддались панике и оперативно вызвали бригаду скорой помощи. Я им была благодарна и подумала о том, что надо будет обязательно вернуться туда и выяснить имя милой девушки, которая держала меня за руку и успокаивала, пока мы ждали приезда скорой, и на руках которой я отключилась.

Обязательно надо будет ее отблагодарить.

В больнице меня осмотрели, сказали, что опасность миновала, но желательно пару дней провести под наблюдением врачей.

После обеда меня ждал сюрприз, пришёл Дадо. Интересно кто ему проболтался? Неужели Иришка?

— Зачем ты пришёл?

— Я узнал правду. Пилар обманула меня, она все подстроила специально, это была провокация, и ребёнка вообще никогда не было.

— Но как? Я же собственными глазами видела у неё кровь на юбке.

— Это была краска, она заранее все приготовила, и эта встреча в торговом центре не была случайной, думаю, что она за тобой следила. Наговорила гадостей, разозлила, чтобы ты ее толкнула.

— Я не толкала.

— Хорошо, ты не толкала, она сама упала, а затем вылила красную жидкость себе на юбку из пузырька, все хитро и просто. Так она рассчитывала нас поссорить.

— Знаешь, у неё хорошо получилось. Ты вышвырнул меня из своей жизни как котёнка и даже слова не дал сказать, чтобы объясниться.

— Прости, я был дураком.

— Нет, ты не дурак. Ты мужчина, всего лишь мужчина, которого дёргали за ниточки как марионетку, зная твои слабости. Женщина всегда знает, как заставить мужчину плясать под ее дудку. Вот только не понимаю одного — как она могла? Я села на кровати, провела ладонями по лицу, будто разгладила кожу. Тряхнула головой, словно хотела выкинуть из неё мысли, которые никак не могла уложить.

— Как так можно? Я ежедневно корила себя, просила прощения у всевышнего за убийство ребёнка, которого никогда и не было. Объясни, как можно быть настолько циничной и лгать о таком?

— Она просто хотела вернуть меня.

— Это не оправдание!— крикнула я и стукнула сжатым кулаком по раскрытой ладони.— Выдумать убийство ребёнка, чтобы вернуть себе мужчину — это жестоко. А ты так спокойно находишь ей оправдание.

— Я ее не оправдываю, я возмущён не меньше твоего.

— Поэтому ты пришёл?

— Нет.

— Тогда зачем?

— Я люблю тебя.

— Любишь настолько, что совсем недавно сказал, что я для тебя умерла?

— Это были эмоции.

— Да? А где гарантия, что ты снова не выгонишь меня как собаку, когда Пилар придумает очередную басню?

— Прости, я был дураком, но теперь я никого не буду слушать. Кроме тебя. Мир? — Дадо выгнул крючком мизинец и улыбнулся, я сделала тоже самое в ответ, мы сцепились мизинцами и потрясли ими в воздухе.

— Должен сказать, что у тебя было странное лицо, когда я вошёл. Ты смотрела на меня, будто привидение увидела.

— Ну, не совсем приведение, просто этот пакет с апельсинами у тебя в руках, я все гадала, зачем ты пришёл, даже грешным делом предположила, что ты хочешь меня отравить. — Я невесело улыбнулась.

— Как ты могла такое подумать?

— А что я должна была подумать? Зачем ты приходишь и приносишь мне еду после того, как выгнал из своей жизни?

— Чтобы поддержать тебя.

— Да? А я вот смотрела, думала, может, ты все ещё злишься и ждёшь случая, чтобы задеть, или побольнее обидеть меня.

— Ты зря так думаешь, я давно тебя простил, понимаешь?

— Я-то понимаю, но понимаешь ли ты? Прощать человека за то, что он ничего не сделал, более чем странно.

— Конечно. Иди ко мне. Дадо протянул руки, и я, очутившись в его объятиях, прижалась к телу, слушая биение сердца и думая о том, как же это хорошо, когда тебя вот так обнимают. И самое замечательное то, что делает это любимый тобой мужчина.

Да. Любимый, тут я не ошиблась, теперь я точно знала, что люблю его. Как видите, для этого мне понадобилось не так уж и много времени.

* * *

Съезжаться с Дадо я не торопилась, если честно я долго помнила тот сон или то, что мне пригрезилось в карете скорой помощи. То как Пилар разводит и сводит вместе руки, чтобы хлопнуть в ладоши и вытравить из меня ребёнка. Не знаю почему. Но я была уверена, что это было не видение и не сон. После истории с призраком, которого она на меня натравила, я могла и готова была поверить во все самое невероятное. И то, что я увидела, к сожалению, наводило меня на мысль, что эта девушка не успокоилась и не отстанет, пока не убьёт меня или моего ребёнка. Поэтому я попросила Дадо не афишировать наши отношения и приезжать ко мне только поздно вечером. Мы играли с ним в шпионов и конспирировались, как могли.

Другого выхода я пока что не видела. К тому же, несмотря на то, что он знал про моё интересное положение, а его сейчас действительно трудно было не заметить — живот походил на огромный арбуз. Говорить о том, что это ребёнок Дадо, я не спешила. Он был уверен в том, что это от какого-то случайного парня, в объятиях которого я решила утешиться после того, как мы с ним расстались, и разуверять его в этом я не торопилась. Почему? Странный вопрос. Сама не знаю почему.

С утра я встала какой-то уж очень недовольной и разбитой. К обеду немного расходилась, но это, видимо, потому что привычный ритм и ежедневные хлопоты по хозяйству настраивают организм в нужное русло и успокаивают своей размеренностью.

В районе второго часа я решила передохнуть, для этого села в кресло. Вытягивая ноги и устраивая на объёмистом животе книгу, которую хотела почитать.

Когда я устраивалась, поясницу прострелила боль, будто кто-то вогнал в бок железный раскалённый прут. Я дёрнулась, выгибаясь от боли, сползла с кресла. Стоя на четвереньках, сдула с лица волосы и, собрав силы, вцепилась в подлокотник, чтобы попытаться встать на ноги. Сделать это было очень непросто, и к тому же я с ужасом обнаружила, что по внутренней стороне бедра течет какая-то жидкость. Это придало мне скорости, и я встала, умоляя всех, кого только могла, когда я посмотрю, то пусть увижу любую жидкость. Например, это может быть моча или околоплодные воды, что вполне подойдёт, но, пожалуйста, не кровь, только не кровь.