Танго втроем

Меня услышали где-то там наверху, жидкость не была красной, это, в самом деле, отошли воды. Отлично, теперь мне нужно собрать в сумку самое необходимое, прихватить папку с документами, вызвать скорую и терпеливо ждать.

Сумку с вещами я собрала относительно быстро. Вернее, доложила несколько вещей к уже собранному, поскольку я, начиная с шестого месяца, собирала и разбирала сумку, которую планировала взять в роддом. Что-то доставала и убирала, что-то добавляла. Своеобразное развлечение. Неотложку я вызвала и, переодевшись, стала ждать.

Но тут все пошло как-то не так, может это продолжение неудачно начавшегося дня, а может просто сегодня, вообще, был не мой день. То, что стало происходить, не поддавалось логическому объяснению и тому, чему меня учили на уроках в школе молодых мам.

Учитывая, что между тем как отойдут воды и тем как начнутся первые схватки, должно пройти как минимум несколько часов. Я чётко это запомнила и то, что рожаю я впервые, добавляло ещё плюс как минимум час сверху. Процесс по этой причине может затянуться, и даже учитывая, что скорая будет ехать очень медленно и долго, то все равно я при любом раскладе должна успеть попасть в роддом вовремя.

Но, как я уже сказала, что-то пошло не так — моё родильное время, а именно схватки и следующие за ними потуги наступили слишком быстро и пугающе неожиданно. Вполне понятно, но испугалась я жутко.

Одна в квартире, без посторонней помощи рожающая женщина, причем, эта женщина я — кого угодно напугает подобное обстоятельство.

Бригады скорой помощи на горизонте не ощущалось, а схватки у меня уже перешли в активную фазу с частотой в четыре минуты. И это вполне означает, что роды я буду, возможно, принимать у себя сама. Подобная мысль, несмотря на боль схваток, меня испугала до чёртиков;я прекрасно понимала, что сама вряд ли справлюсь. Поэтому схватив телефон, я набрала экстренную службу.

Скучающий голос принял мой вызов и с ледяным спокойствием переключил меня на службу моего района. Там, в свою очередь, меня перевели на оператора скорой, который терпеливо выслушал мою сбивчивую речь о том, что я уже вызвала бригаду, но ее все нет, хотя прошло уже более получаса. Милая девушка на том конце провода предложила мне, прежде всего, успокоиться и понять, что, если мои ощущения не ложны, то остановить процесс вряд ли удастся. Что тут скажешь? Успокоила, так успокоила. Хотя она тут же добавила, что если бригада не приедет вовремя, то она на все время родов станет моим лучшим другом.

Так что прежде всего, мне следует успокоиться и пошагово описывать все свои ощущения. Лучше всего положить телефон так, чтобы случайно, не уронить и не отключить, и так же она предложила мне поставить его на громкую связь, а потом исполнять все то, что она мне будет говорить.

Что я могу сказать? Мы справились.

К тому моменту, когда все же прибыла бригада, я успела родить и даже перевязала пуповину, ну не молодец ли я? Вернее, мы — если бы не эта девушка, я бы точно не справилась. Надо будет выяснить ее имя и подарить огромный букет роз и бутылку хорошего вина, она, действительно, в тот момент стала мне лучшим другом.

Но странности на этом не прекратились. После того, как я укутала ребёнка и положила в кроватку, у меня почему-то поплыло сознание. Чувствовала я себя как в тумане, мысли путались, а голова кружилась, словно я накурилась, или напилась абсента.

В дверь позвонили прибывшие медики, и я по стенке добралась до двери, чтобы впустить их в квартиру. Они, войдя, быстро оценили ситуации, но я вдруг вцепилась в рукав одной из приехавших женщин и стала убеждать ее в том, что со мной что-то не так.

Я говорила, что во мне ещё что-то есть, и оно жутко мне мешает, может это послед, или что еще там остаётся после родов?

Женщины переглянулись между собой, они не могли не увидеть моё расстроенное и не совсем адекватное состояние и, скорее всего, списали это на стресс и какой-нибудь послеродовой синдром. Но я сдаваться не собиралась, как клещ висела на рукаве девушки и требовала, чтобы она проверила, и лично убедилась в том, что внутри меня ничего не осталось лишнего. Понимая, что уговоры и утешительные слова на меня не действуют, женщина сдалась и согласилась пойти и посмотреть на то, что мне мешает, она при этом ведь ничего не теряла.

И пока первая женщина осматривала новорожденного грудничка, вторая прошла за мной к развороченной и грязной после родов постели. Скинув запачканное одеяло на пол, она предложила мне лечь, я подчинилась. Она ощупала живот и нахмурилась, а у меня от ее прикосновения пробежала дрожь, по телу и пошёл спазм, как при потугах, я напрягла мышцы и что-то резко вытолкнула из себя. Глаза медички поползли на лоб — такого она явно не ожидала.

Но она быстро взяла себя в руки и подняла то, что выскользнуло из меня. Я успела увидеть, прежде чем она повернулась ко мне спиной, что это маленькое тельце ребёнка, но вот только лица у него совершенно не было.

Он не кричал, и это понятно — у него же не было рта, и глаз, и носа, и всего того, что должно быть лицом. Как оказалось позднее, лицо у него было, женщина быстрым шагом направилась к первому медику, которая успела осмотреть рождённого мной ранее младенца, а потом они совместными усилиями сняли с лица второго ребёнка плёнку и провели реанимационные действия, очищая его рот и нос от слизи. Через пару секунд мы все услышали его пронзительный крик. Похожий больше на звук циркулярной пилы, чем на человеческий голос.

А я, видимо, в какой-то момент, все же, потеряла сознание, так как пришла в себя уже не в своей квартире, а в палате в окружении точно таких же, как я рожениц. Которые, увидев, как я открыла глаза, тут же притихли, прекратив оживлённый заговор. Одна из них встала и быстро вышла, вернулась она не одна, а в сопровождении медсестры, которая, заговаривая со мной, нацепила фальшивую улыбку.

Она уверила меня в том, что с близнецами, которых я родила все хорошо, что моё здоровье тоже не вызывает опасения. Очень скоро ко мне подойдёт доктор, с которым я смогу обсудить все возникшие у меня вопросы.

Я слушала ее в пол-уха, так как пыталась собрать в голове те обрывки воспоминаний, которые мелькали в памяти. Некоторые моменты были настолько не реальны, что я их смело могла отнести к ложной памяти, говорят, при стрессе такое тоже бывает.

Меня поздравили с рождением близнецов, но как такое может быть? Я помнила, что родила ребёнка дома, сама, с помощью инструктора, консультировавшего меня по телефону. Тогда откуда появился второй младенец? Мне его явно подкинули, а как тогда иначе объяснить его появление? Но это полный бред.

Я, конечно, слышала истории о том, что у некоторых женщин воруют в роддоме детей и говорят, что родился мёртвый ребёнок, а потом отдают его бездетным, хорошо заплатившим родителям. Но чтобы кому-то подбрасывали ребёнка — такого я ни разу не слышала.

Хорошо, если предположить, что второй малыш тоже мой,и я его родила, то почему я ничего не помню? И самый главный вопрос, почему ни один врач за все девять месяцев не сказал мне, что я ношу двойню? Каким образом трижды сделанное разными врачами УЗИ на разных месяцах беременности ни разу не показало наличие второго ребёнка?

Как можно было видеть одного и не видеть второго? Куча вопросов, и ни одного логического ответа. Медсестра обещала, что придёт доктор и ответит мне на все вопросы, вот только очень сомневалась, что он сможет объяснить,каким образом моя одноплодная беременность превратилась в двойню аккуратно перед родами.

Говорить о том, что я не рада такому подарку судьбы, я не стану — двое малышей — это просто замечательно, но как все же это объяснить?

Из роддома Дадо меня не встречал. Я позвонила ему за несколько дней до выписки и попросила этого не делать. Почему? Очень хороший вопрос. А потому что очень боялась за жизнь своих детей. Я уже столько раз говорила о том, что Пилар безумна, что набила оскомину вам этой фразой. Но простите, как ещё можно назвать женщину, которая маниакально вас преследует, и с этим практически ничего нельзя сделать?

А случилось следующее. Пилар (уж не знаю, каким образом ей это удалось — то ли она использовала какие-то связи отца, то ли воспользовалась его деньгами, чтобы подкупить ко-го-то из медперсонала), но как бы там ни было, ей удалось пробраться в родильное отделение. Сейчас во всех роддомах детки сразу после рождения находятся с мамами, но это в том случае, если женщине не делали операцию, или имел место какой-то другой медицинский случай с осложнением у самих младенцев. Всех крох, не достигших веса двух килограммов, помещают в закрытые кувезы, где для них создаются оптимальные условия, напоминающие те, в которых они находились внутриутробно. Вот и моих малышей поместили туда же.

Я, конечно же, каждый день, вернее несколько раз в день, ходила навещать их. И в одно из таких посещений я чуть не сошла с ума. Войдя в палату, где стояли кувезы с младенцами, я увидела странную медсестру, склонившуюся над одним из кувезов. Поздоровавшись, я подошла поближе и замерла с широко раскрытыми глазами. Девица достала из кармана огромный шприц с иглой, в котором была какая-то жидкость и, повернувшись ко мне, сняла с лица защитную маску. Я узнала в ней Пилар. Та, глядя на меня, мерзко улыбнулась, демонстрируя шприц в своей руке. А затем прижала указательный палец другой руки к своим губам, приказывая мне молчать. Я послушно кивнула, и она снова склонилась над кувезом, стала бормотать, не громко так, но очень отчётливо:

— Какие славные и милые детки, не правда ли? Говорила она, будто ни к кому конкретно не обращалась, и была в помещении совершенно одна.

— Было бы очень обидно, если бы с ними что-то случилось. Она постучала кончиком иглы об кувез, и из моего горла вырвался тихий стон.

— Не надо, — умоляюще просипела я.

— Да? — Пилар резко выпрямилась и указала иглой шприца в мою сторону.

— Да?— повторила она.

— Пожалуйста, не трогай их,— снова попросила я, протягивая к ней в мольбе руки.— Я сделаю все, что ты хочешь.

Пилар стала качать шприцем в своей руке, как маятником, переводя иглу с меня на кувез и обратно и, делая вид, будто что-то серьёзно обдумывает.

— Ну, хорошо,— вдруг на удивление миролюбивым голосом сказала она.

— Я уйду и не трону твоих ублюдков, но только с одним условием. Ты немедленно позвонишь Дадо и скажешь ему, что между вами все кончено.

— Да,-тут же согласилась я, подтверждая свои слова кивком.

— Нет, ты не поняла. — Пилар продолжила игру со шприцем.

— Я хочу, чтобы вбила в его голову мысль о том, что все действительно кончено. Понимаешь ты это? Мне не нужно, чтобы ты пообещала, а потом, выписавшись, вернулась домой, и вы снова сошлись. Никаких «долго и счастливо» для вас, ты это понимаешь?

— Но как я это сделаю?

— Не знаю, твои проблемы, шевели мозгами. — Пилар опасно нацелила иглу в сторону кувеза.

— Иначе я завтра приду сюда, и меня ничто не остановит. Ты уж поверь. А заодно запомни: если хоть слово про сегодняшний разговор скажешь, то я точно прибью твоих паршивцев. Это понятно?