Меч богов

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Эйрспур

Год Нестареющего (1479 ЛД)

Демаскуса разбудили бледные лучи утреннего солнца, пробивающиеся сквозь закрытые ставни. Он лежал в комнате для гостей, которую предоставила ему Карменере прошлой ночью. От мягких одеял исходил слабый аромат гардений. Это напомнило ему о некоем чувстве… о чём-то далёком, связанным с высоким кристальным шпилем, пахнущем цветами рассветом и флотом…

Он понятия не имел, что это может значить. Всё, что он ощущал, вдыхая этот запах и предаваясь раздумьям – это пустоту в груди.

Наверное, ему уже следует привыкнуть к подобному. Однако на миг он почувствовал себя калекой, который отчаянно стремился к излечению. Что, если ему никогда не удастся вернуть свои воспоминания? Неужели его прошлое так и останется лишь отдельными вспышками и наполовину забытыми снами, полными сосущего ощущения потери?

Но после того, что произошло с Инакином…

Когда тот прикрылся его телом, словно щитом, Демаскус на какое-то время потерял сознание. Следующее, что он помнил – как он стоит позади Инакина, стягивая шарф вокруг шеи дженази. Его нервы трепетали, а кожу покалывало. Его переполняло ощущение силы и… ликование. Он упивался происходящим…

А затем он снова стал самим собой. В ушах его звучали мольбы Чанта. Все радостные эмоции схлынули, и его охватил мучительный стыд.

Демаскус уже задумывался над тем, что ему может не понравится то, кем он был раньше. Теперь же он начал опасаться, что дела обстоят ещё хуже. Он знал, что являлся убийцей, но полагал, что прибегал к своим умениям лишь ради высшей цели, повинуясь воле божественных созданий.

Но что, если он искренне наслаждался своей работой?

Его охватила дурнота.

Тяжело поднявшись на ноги, Демаскус направился к глиняному умывальнику, над которым висело зеркало в бронзовой оправе. Он плеснул в лицо водой. В отражении перед ним снова возник Инакин и он сам, затягивающий Вуаль вокруг его беззащитной шеи.

Нет. Думай о чём-то другом, - приказал он себе. – О чём угодно!

Верно… после того, как они постучались в заднюю дверь принадлежащего Карменере дома, она оказала двоим незнакомцам радушный приём. И Рилтане тоже, несмотря на то, что она, очевидно, чем-то сильно обидела серебряную звезду. Демаскусу хватило такта не расспрашивать о подробностях. Но, учитывая его первую встречу с воровкой, кое-какие догадки у него имелись.

Он отыскал полотенце и мыло. Судя по всему, Рилтане повезло, что Карменере не вышвырнула её отсюда за ухо.

Последовательница Селуне и слышать не захотела о том, чтобы они отправились обратно через весь город, учитывая, что «Рилта» едва успела восстановиться после ранения. Кто знает, какие ещё типы могут встретиться им на улицах?

Его это вполне устраивало. К тому моменту, когда они закончили объяснять ей, почему, по их мнению, в кабале Огненного Шторма скрывается некий культ, ночь уже полностью вступила в свои права. Чем больше подробностей они рассказывали, тем сильнее становилось беспокойство, отражающееся на лице Карменере.

Но, каковы бы ни были её мотивы, их доводы, судя по всему, оказались достаточно убедительны, чтобы она согласилась оказать им помощь. Когда Карменере сказала, что утром отошлёт весточку тёте, удивлённой выглядела даже Рилтана, хотя она сама и предложила отправиться к ней.

Демаскус вытер руки и лицо полотенцем, узоры на котором напомнили ему о слоистых подземных отложениях. Он надел броню и плащ и, взяв в руки бледную полосу ткани, спросил:

- Тебе есть что добавить?

Шарф не шелохнулся.

Он завязал его узлом на эфесе, оставив концы свободно болтаться в воздухе, и, покинув спальню, зашагал по извилистому коридору.

В конце него обнаружилась комната, залитая лучами солнца. Чант, Карменере и Рилтана сидели за небольшим столом. Демаскус рефлекторно отметил расположение всех окон и дверей, а также положение собравшихся относительно друг друга…

Сморгнув, он сосредоточился на ростовщике. В этой со вкусом обставленной комнате тучный Чант казался чужим, но, судя по всему, его это ни капли не смущало. Взгляд его был неотрывно прикован к стоящим на столе блюдам.

После стычки с торговцем информацией он ещё долго выглядел расстроенным, но, похоже, запах пирогов смыл все его тревоги. Разбросанные вокруг его тарелки крошки свидетельствовали о том, что отсутствием аппетита он точно не страдал.

- Съешь что-нибудь, - предложила Карменере, указывая на блюдо с фруктами и сыром и груду дымящихся плоских пирогов.

Схватив бледный продолговатый фрукт, Демаскус вгрызся в него. Тот оказался на удивление сладким и твёрдым. Он расправился с ним за пару мгновений, оставив только черенок.

Улыбнувшись, Чант передал ему кусок сыра.

- Попробуй. У серебряной звезды отменный вкус!

Карменере кивнула, принимая комплимент Чанта.

Демаскус попробовал сыр. Тот оказался мягким и слегка пикантным – лучший из всех сыров, которые ему доводилось есть на своей памяти. Не то, чтобы это многое значило.

- Благодарю за то, что приютила и накормила нас, - произнёс он.

- Не за что, - ответила жрица. – Если любите копчёное мясо, у меня оно тоже есть. Я не стала выставлять его на стол, так как Рилтана не ест мясо.

- Ты не ешь… мясо? – спросил Чант голосом, в котором звучало такое недоверие, будто Карменере только что поведала им, что солнце завтра рухнет на Фаэрун.

- Не ем, - подтвердила Рилтана.

- Это что-то нездоровое. Ты что, больна? Оно же такое вкусное!

Рилтана вздохнула.

- Не люблю обсуждать свои привычки, но, раз уж ты спросил… Я не ем плоть зверей, потому что они являются живыми существами, как ты или я. Им, как и нам, знакома скорбь, радость и чувство потери. Мне это кажется чем-то вроде каннибализма, и я предпочитаю избегать такую пищу.

Чант взмахнул головой.

- Но мир так устроен! Волк ест кролика, мы едим волка.

- Ох, во имя любви Каршимиса, у нас есть выбор, а у волка нет. И то не всегда. Мне довелось слышать слишком много историй о говорящих магических животных, чтобы я чувствовала себя комфортно, вгрызаясь в сэндвич с говядиной. Откуда мне знать, что эта плоть не принадлежит минотавру?

Ростовщик открыл было рот, но закрыл снова.

- Копчёная рыба может оказаться русалкой или морским эльфом, - продолжила Рилтана. – Не хочу сожрать ребёнка морских эльфов, который случайно попался в рыбацкие сети, понимаешь?

Некоторое время Чант молча разглядывал воровку, а затем покачал головой.

Демаскус взял ещё один кусок сыра. Не прекращая жевать, он наблюдал за Карменере и Рилтаной. Воровка по-прежнему оставалась напряжена, но, судя по всему, опасения, терзавшие её прошлой ночью, развеялись. Ему показалось, что все противоречия между ней и жрицей были улажены.

- Итак, - произнёс Чант, наконец отставив тарелку, - мы готовы выступить в путь?

Набрав полную грудь воздуха, Карменере выдохнула.

- Да. Я организовала встречу, и за нами вышлют экипаж с дипломатическим флагом. Прибыв во дворец со всей помпой, мы избежим множества бюрократических проволочек.

Сунув в рот кусок хлеба, ростовщик кивнул и неразборчиво пробормотал:

- Ещё раз спасибо за помощь.

- Я – серебряная звезда Селуне. Неужели я могла не откликнуться? - ответила Карменере, перекатывая в ладони лиловую сливу.

- Она делает всё, что в её силах, чтобы помогать людям, - с улыбкой произнесла Рилтана. – Всегда.

- Даже если эти люди отвечают на мою дружбу… - Карменере устремила взгляд на стол. Её лицо помрачнело.

Улыбка Рилтаны застыла, и она обмякла, словно восковая свеча, которую забыли на окне.

Демаскус кашлянул. Грош цена его выводам. В комнате воцарилось неловкое напряжённое молчание.

Нет, так не пойдёт. Нарушив тишину, он заговорил:

- Карменере, расскажи о своей связи с Селуне. Насколько вы близки? Она говорит с тобой?

Медленно подняв голову, Карменере кивнула. Напряжённая гримаса исчезла с её лица.

- Это было бы просто чудесно, но такой милости я ещё не удостоилась. Как и все серебряные звёзды, я иду туда, куда меня ведёт лунный свет. Множество историй повествуют о том, что боги и смертные способны общаться напрямую, но я сомневаюсь, что это происходит часто. У богов и так хватает забот – как в этом мире, так и в прочих.

Демаскус ограничился кивком, хотя не мог не вспомнить свою встречу с аватаром Огмы и небольшой амулет, который он принял у него из рук.

Но ни этого украшения в виде свитка, ни всех прочих, которые являлись ему в видениях, при нём больше не было. Всё, что у него оставалось – лишь обрывочные осколки воспоминаний да заявления загадочного куска ткани, который, судя по всему, лучше всего подходил для того, чтобы душить кого-то.

- Если твоя богиня никогда не говорит с тобой, как ты можешь быть уверена в том, что исполняешь её волю? – спросил он.

- Разве может быть иначе? – откликнулась Карменере. – Когда я прошу Селуне о помощи, её сила наполняет меня. На свои молитвы я получаю ответ. Если я чем-то вызову её неудовольствие, то наверняка лишусь способности исцелять и благословлять.

Ты сильно удивишься, - подумал он, снова обратившись к воспоминаниям о том, как аватар просил его разобраться с Андрилом Яннатаром. Тот сказал ему: «Мне не под силу добраться до Андрила напрямую, ведь он уверен в том, что поступает праведно». Кем бы ни являлся этот Андрил, он, очевидно, был искренне убеждён, что исполняет волю Огмы, и поэтому не утратил свои способности, используя их во славу Переплётчика.

Перед главным входом послышался перезвон колокольчиков.

- Карета прибыла, - произнесла Карменере. – Пора отправляться на встречу с королевой.