Меч богов

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

Эйрспур

Год Последнего Противостояния (1475 ЛД)

Демаскус выхватил карту из рук священника ещё до того, как до неё успели долететь брызги крови. Мёртвое тело тяжело рухнуло на пол. Убрав Экзорцессум за спину, он взвалил на плечи обмякший труп Тарсиса и, заперев за собой дверь, поспешно направился к каюте жреца. Положив Тарсиса на кровать, он аккуратно закрыл его распахнутые глаза.

- Если будет на то воля Огмы, ты вновь вернёшься к жизни, друг мой. Если нет, то в посмертии тебя будет ожидать великая награда.

Награда, которой я навеки лишён, - подумал он. – Когда смерть снова примет меня в свои объятья, я, несмотря на все свои свершения, просто возрожусь снова в другом теле, почти полностью утратив воспоминания о прошлом… если не приму меры, чтобы этого избежать.

Чем он и собирался заняться в ближайшем будущем. Убийство Ландрю было ошибкой. Сделав это, он лишь придал дополнительную скорость метафорической тележке с рудой, которая и без того стремительно мчалась под откос. События выходили из-под контроля… Знакомое чувство.

Покинув каюту Тарсиса, Демаскус также запер за собой дверь. Этот корабль был зафрахтован Ортодоксальной Церковью Прокампура, а его капитан уже имел дело с огманитами в прошлом и пользовался их доверием. Но Демаскус понятия не имел, как он отреагирует, обнаружив двух из четырёх своих пассажиров убитыми.

Войдя в свою каюту, он сел за стол и разложил перед собой взятую у Ландрю карту. Слегка сосредоточившись, он зажёг свечу и принялся рассматривать кусок пергамента, пока в точности не запомнил всё, что было на нём изображено. Затем он сжёг его.

Нагнувшись, Демаскус распахнул свой сундук. Там находился небольшой ларец из тусклого металла с надёжным запором, украшенный рельефными изображениями черепов и цветочных лепестков. Он понятия не имел о его происхождении. Тем не менее, каждый раз, когда он утрачивал его, этот реликварий заново возникал в самом неожиданном месте.

Сняв с большого пальца золотое кольцо, дэв положил его туда. Затем он принялся расплетать свои косички, один за другим снимая висящие на них амулеты – все, за исключением того, который он получил от аватара Огмы. Несмотря на риск, в сложившихся обстоятельствах он предпочёл оставить его при себе. Но Спираль Иоун, кольцо, которое он носил на большом пальце, представляло собой слишком большую ценность, чтобы им рисковать. Все прочие его сокровища не шли с ним в никакое сравнение. После очередной смерти он мог лишиться любой из своих наград за выполненные ранее задания, но именно Спираль наделяла его способностью вновь использовать все свои умения. Лишь когда она возвращалась к нему, он снова обретал свои фантастические силы.

Избавившись от ещё нескольких предметов, которые также являлись хранилищами отрывков воспоминаний, Демаскус закрыл крышку. На миг в глазницах черепов вспыхнул свет, а затем реликварий исчез из этого мира.

За исключением символа Огмы, при себе он оставил лишь Вуаль и Экзорцессум. Если всё пройдёт хорошо, то он выполнит контракт и, вернувшись на корабль через несколько дней, заберёт свои вещи. Но в случае наихудшего исхода этот необычный сундучок снова отыщет его в его новом воплощении. И тогда, как и множество раз до этого, он вновь обретёт свои сокровища – а вместе с ними и свою утраченную личность.

Затем Демаскус написал письмо капитану зафрахтованного корабля. В нём говорилось, что на борт проник убийца, успевший прикончить двух жрецов до того, как ему удалось узнать об его присутствии. Он сообщил, что спугнул его и собирается покинуть судно, чтобы выяснить, куда он сбежал.

Записка вышла короткой и не особенно информативной – он постарался создать впечатление, что её писали впопыхах. Запечатав письмо, Демаскус отдал его первому попавшемуся члену команды, велев ему незамедлительно доставить послание капитану.

И лишь тогда он вспомнил об их четвёртой спутнице, Бренвин. Что подумает жрица, обнаружив, что двое её коллег убиты, а он исчез? Впрочем, у него не было времени на поиски и объяснения – да и вряд ли она сможет понять мотивы его поступков. Придётся ей самой позаботиться о себе, пока он будет занят Калканом и прочими предавшими веру в Огму.

Сойдя с корабля, Демаскус направился в Эйрспур.

В то время, как он шагал по извилистым улочкам города, на Вуали высветился короткий приказ. Она велела ему оставить её в безопасном месте, прежде чем отправиться к святилищу. Его охватила леденящая уверенность в том, что Вуаль подозревает, что жизненный путь его текущего воплощения подходит к концу. Волоски на его предплечьях встали дыбом. Опасность, ожидающая его в древнем капище, была куда больше, чем он считал.

Не говоря ни слова, он свернул на первую попавшуюся по дороге площадь и увидел над одной из лавок вывеску «Ломбард». Войдя внутрь, он попросил дородного владельца магазина хранить его «шарф» у себя, пока он за ним не вернётся. Возможно, это произойдёт всего через несколько дней… а, возможно, и нет. Если он умрёт и возродится снова, и Вуаль, и реликварий в любом случае отыщут его в его новом воплощении. Так уже бывало, и не раз. Но от этой мысли едва ли становилось легче. Он боялся смерти не меньше, чем любой смертный. Возможно, даже больше.

Снова выйдя на улицу, Демаскус добрался до ворот построенного на скалах города. Там он арендовал лошадь у лучащегося желанием услужить конюха и направился на запад. Вскоре дорога начала сужаться, пока не превратилась в узкую тропинку, напоминающую звериную тропу. Если бы не карта Ландрю, он, скорее всего, заблудился бы.

Спустя несколько часов Демаскус оказался в предгорьях Акана. Обернувшись, он окинул взглядом проделанный им путь. Вдалеке сияли огни Эйрспура. С такого расстояния парящие в воздухе кристаллические шпили, от граней которых отражался солнечный свет, казались увенчавшей город короной.

Доведётся ли мне вернуться назад той же дорогой?..

Вуаль считала, что нет. По спине Демаскуса пробежала дрожь, и он повернулся, готовый встретиться с будущим лицом к лицу. Неужели цикл повторится, и его дух опять отправится навстречу своему новому воплощению?

К тому времени, как Демаскус добрался до нужного места, солнце уже почти село. Неподалёку от вершины одного из находящихся в предгорьях холмов находились повозки с пасущимися возле них лошадьми и несколько палаток. Около дюжины человек стояли внутри широкого кольца из древних каменных колонн. Некоторые из обелисков покосились, некоторые же валялись на земле.

Когда Демаскус подъехал ближе, никто из присутствующих не удостоил его даже мимолётным взглядом. Очевидно, предполагалось, что любой, кто оказался возле этого святилища, имеет полное право здесь находиться. Спрыгнув на землю, он слегка похлопал своего коня по крупу. Развернувшись, тот рысцой направился назад. Ну, хотя бы одному из них удастся вернуться в город дженази.

Остановившись возле границы круга, Демаскус принялся рассматривать собравшихся. Около двадцати представителей самых разных рас столпились вокруг открытого всем ветрам алтаря, находящегося в центре каменного кольца. У изголовья алтаря стояло двое. Один из них был одет в роскошную мантию, а лицо его скрывал свободный капюшон. Судя по его позе и тому уважению, которое выказывали ему все прочие, Демаскус решил, что это и был Калкан.

Рядом с ним… рядом с ним стояла Бренвин! Демаскус сморгнул. До него только сейчас дошло, что он не видел её до того момента, как покинул корабль. Судя по всему, жрица пребывала в полном замешательстве. Глаза её были широко распахнуты, в них плескалась паника. Казалось, что в любой миг она может сорваться в бегство, словно олень, внезапно застигнутый на перепутье в лесу. По крайней мере, её ещё не успели приковать к алтарю. Пока что. Должно быть, Калкан заманил её сюда под неким надуманным предлогом. Едва ли она представляет, что её ждёт.

Предводитель отступников вскинул руку. В ней он держал металлический диск, надёжно привязанный к перчатке промасленными ремнями. В центре него находилось углубление, в котором поблескивала тёмная жидкость. Поднеся диск к скрытому капюшоном лицу, он сделал глубокий вдох. Собравшиеся заволновались, словно увидели нечто потрясающее. Демаскус понятия не имел, что именно их так впечатлило. Возможно, то, что он смог вдохнуть пары некой ядовитой субстанции и не умереть?

Затем мужчина в капюшоне начал вещать громким голосом. Он говорил о Голосе Завтрашнего Дня, о неудачах Огмы в роли самопровозглашённого бога знаний и о многом другом. Демаскус не стал вслушиваться в его болтовню. Единственное, что имеет значение – это выполнить контракт и остаться в живых.

Выхватив из-за спины Экзорцессум, он воспользовался отбрасываемой алтарём тенью, чтобы пробраться через толпу. К сожалению, собравшиеся стояли слишком тесно, чтобы между ними оказалось достаточно свободного места. Подобно ангелу мщения, Демаскус возник на самом алтаре, оказавшись совсем рядом с мужчиной в капюшоне.

Тот поднял голову, и солнечные лучи разогнали тьму, скрывавшую его лицо. Нет, не лицо - ужасающую звериную морду с голодным оскалом, свидетельством прегрешений столь чудовищных, что клеймо их навеки отпечаталось на его плоти. Словно низвергшийся с горы снежный обвал, на Демаскуса обрушился шок, и он замер, высоко вскинув клинок, чтобы нанести смертельный удар – удар, которого так и не последовало.

- Ты – ракшас? – выдохнул он охрипшим от отвращения голосом.

Стоящий перед ним монстр в одеяниях жреца некогда являлся ангелом, который решил облечься в смертную плоть – так же, как и он сам. Но, если дэв совершает нечто непростительное и отдаётся злу, его душу навеки постигает проклятье. Как и их светлые сородичи, ракшасы привязаны к миру смертных, возрождаясь в нём после каждой своей гибели, и с каждым разом тяжесть грехов, лежащих на их плечах, становится всё больше и больше. В отличие от дэвов, ракшасы помнят все свои прежние воплощения, и память о том, что они совершили, является их вечным проклятьем.

Собравшиеся разразились удивлёнными восклицаниями. Откинув капюшон, Калкан ухмыльнулся, демонстрируя ужасающий тигриный оскал.

- Как раз вовремя, Демаскус, - прорычал он. – Ты крайне предсказуем.

- Откуда тебе известно, кто я? – Демаскус запнулся. – Ты знал, что я… приду за тобой?

- Плохой бы из меня был последователь Голоса Завтрашнего Дня, если бы мне не было известно, что ты явишься сюда с намерением помешать нашей церемонии, верно?

Собравшиеся согласно забормотали. Но… символ Огмы, амулет в виде свитка, вплетённый в волосы Демаскуса, внезапно задрожал. Калкан лгал!

Осознание этого помогло Демаскусу стряхнуть с себя ледяное оцепенение, которое охватило его, когда он узрел истинную природу Калкана. Тот знал его и, возможно, всё происходящее являлось заранее расставленной им ловушкой. Тем не менее, это казалось крайне маловероятным. Он врал, и это само по себе свидетельствовало о том, что его можно победить. Любая ложь - это щит, который используют лишь для того, чтобы прикрыть свою слабость.