На неведомых дорожках

— Так вам! — взвыл Мирлис, — Настя, бей их!

Я и стала бить. Пусть ребёнок развлечётся! Яблоки летели, будто по пути, от моей руки до голов нападавших, превращались в настоящие золотые шары. Тем, кому в голову прилетал такой «шарик», мало не было!..

— Настя, сзади! — не своим голосом заорал Мирлис.

Оглянулась, и едва не полетела с ветки. Одна из тварей, воспользовавшись тем, что моё внимание отвлечено, вытянула шею, словно жираф! Очень зубастый жираф! Она приготовилась стащить меня вниз!

— На, зараза!

Очередное яблочко врезалось в раззявленную пасть! Зубы полетели по сторонам, как осколки стекла. Тварь взвыла, и хотела нырнуть вниз, но не тут-то было — застряла между двух толстых веток, ни туда, ни сюда. Дергалась не долго, хотя и пыталась разжать мертвый захват дерева — тварь отрастила для этого невероятные лапы с когтями, напоминавшими кинжалы. Поздно, милая, поздно! Хруст позвонков, и тварь рухнула под наши ликующие вопли!

Нападавших произошедшее в восторг не привело. «Волки», как по команде, шарахнулись от ствола, зато пара тварей, отрастив зубы, сильно смахивавшие на пилу, начали грызть ствол. Мне показалось, яблоня вздрогнула от боли. Ведь вот мерзавцы! Ладно, за нами гонитесь, а дерево-то причём?!

— Мирлис, тряхани веточку, с твоей стороны их много собралось!

При весе рыжего, удивительно как он эту веточку не сломал! Эффект был потрясающий — одного перевёртыша (успела догадаться что это они), завалило по самую маковку. Правду говоря, получив одновременно несколькими «яблочками» по башке, он сразу прилег, и уже не дёргался. Второй отскочил с воем, хотя ему досталось только рикошетом.

Будто получив команду, дерево дёрнуло ветками, Мирлис сообразил быстрее меня.

— Настя, двигайся к стволу, под сучок какой-нибудь!

Раздумывать в такой момент было некогда, обдирая ладони о шершавую кору, выполнила приказ. И что тут началось! Яблоки полетели с веток как снаряды, честно, они летели даже с посвистом. Некоторые, встречаясь с толстыми сучками, разлетались по сторонам шрапнелью, причиняя ещё больший урон нападавшим. Нам с Мирлисом работы не оставалось. Мы только прижимались к стволу, и повизгивали от восторга, одним глазом глядя на свистящие мимо головы яблоки, другим посматривая на бегущего врага. Разумеется, прицельного огня яблоня вести не могла, но хватило массовости обстрела. Яблоки устлали землю вокруг ствола ковром, на котором там и тут возвышались холмики, обозначавшие павших врагов.

Перевёртыши и волки под массированным обстрелом отступили, но и остальные яблони не остались в стороне, хотя и не могли, как мне кажется, превращать свои яблочки в золотые снаряды. Однако получить по башке сразу несколькими увесистыми недозрелыми фруктами тоже мало не покажется! А со слов Мирлиса, не удержавшегося и попробовавшего (и когда только успел?) одно из яблочек с краю, по твердости оно могло соперничать с деревяшкой.

Поудобнее расположившись, мы начали совещание.

Судя по звукам, преследователи не оставили идею заполучить нас. Пока не приближались, но они могут превращать своё тело во что угодно, как бы чего не придумали. А нам из сада дороги нет, во всяком случае, пока.

— Мирлис, попробуешь позвать на помощь учителя?

— Силы не хватит, — буркнул он обреченно.

— А что если воспользоваться Талисманом Радуги?

— С ума сошла?! Да мне к нему и прикасаться нельзя, такого наворочу, никто потом не исправит.

— Но ты же, в конце-то концов, учился на мага! Так придумай что-нибудь!

Рыжий задумался. Осмотрелся. Если он собирался увидеть нечто неожиданное, то здорово просчитался. Вокруг всё тот же сад, всё то же небо, правда начавшее темнеть, да и то — дело-то к вечеру. Птицы в округе притихли, перепуганные звуками боя. Противник никак не мог придти к общему решению. Счастье, что перевёртыши и волки не люди — наш брат давно посрубал бы все деревья, и дело с концом.

— Знаю! — чуть не свалившись с ветки, воскликнул Мирлис.

Подпрыгнул так, что едва успела подхватить его за шкирку.

— Ты чего орёшь? Потише не можешь? Или надо обязательно весь белый свет оповестить о своей идее?

— Настя, не ворчи, я придумал!

— Так говори, не тяни душу!

— Надо позвать хозяйку сада!

— Какую ещё хозяйку? — опешила я.

— Птицу-Жар конечно! — с довольной мордой провозгласил Мирлис.

— Кого-кого? Погоди, ты хочешь сказать, что Жар-птица существует?

Переспросила, ещё не поняв, о чем это он, и тут вспомнила, как в разных сказках говорят о любви разных пернатых к яблочкам. Были там всякие Вани, которые ловили бедных птичек на любви к сладенькому.

— Назови хоть так, разницы никакой. Она хозяйка сада! И может помочь…

— Ага, а не скажешь ли ты мне, о продвинутый в магии отрок, почему это ей такое милое имечко дали? И не вообразит ли эта пернатая люстра, что именно мы должны быть наказаны за перерасход сладкого?

— Не решит. У неё с перевёртышами давние счёты. Не раз бывало, что по приказу хозяев они обчищали её сад, да и птенцов ловили. Так что нам повезет, если она вскоре тут появится.

— Ага, а если нет? Если у неё отдых на Канарах запланирован?

— На каких Канарах?

— Не важно, лучше скажи, где гарантия, что эта птица сейчас прилетит?

— Нужен тростник и нож, я скажу как сделать… Ох, — притих Мирлис. — Ничего не выйдет. Где мы здесь тростник найдем…

Я тем временем ни слова не говоря, полезла в котомку, которую умудрилась прихватить с собой на дерево. Счастье, что у меня, как у большинства женщин, стойкий мешочный инстинкт. Ну не удобно мы себя чувствуем без сумки в руках, желательно большой и тяжёлой. Это наверно передалось на генном уровне от бабушек и мам.

— Такой пойдет? — протянула на ладони кусок тростникового стебля, над которым когда-то ломал голову Михал.

— Откуда?!

— Потом, не до того, говори, что делать.

Под руководством Мирлиса дело пошло на лад, хотя пришлось и повозиться — никогда в жизни не приходилось заниматься подобным. Наконец в руках появилось нечто похожее на свирель, как её изображают на картинках в книжках сказок. Поднеся тростник к губам, осторожно подула. Ага, как бы не так…

— Ты дырочки-то закрывай, — едва слышно сказал Мирлис.

Попробовала закрывать. Одну, другую, оказалось — действует. Тростниковая дудочка издала странный тонкий свист, потом в другой тональности. Я пробовала и так, и этак, раз, другой, пока не получился неожиданно чистый тихий звук.

Мирлис рядом дёрнулся и прошептал:

— Вот, вот оно, давай!

Попробовала ещё раз, ещё… Звуки полились сами собой, на талисмане нагрелся какой-то камень, но у меня не было времени отвлекаться, боялась упустить найденное положение рук и губ.

Несколько попыток и вдруг, когда я переводила дыхание, кусочек тростника сам тихо и нежно запел. Запел жалобно и тревожно, словно призывая на помощь…

Стая вокруг сада взвыла. Казалось, преследователи пытаются заглушить звук. А вот и фигушки, тростник звучал и звучал! Я боялась оторвать дудочку от губ, и сделать лишний вздох, если откровенно вообще боялась пошевелиться. По яблоне распространялось свечение. Яблочки зажигались как японские фонарики, даже на светившем ещё солнце освещая каждый листик.

Вой вокруг нарастал.

— Смотри!

Мирлис знал, куда смотреть!

С неба, светясь на синем небесном фоне, падали золотые молнии. Это они вызывали вой наших противников. Мы, не думая уже ни о чем, спрыгнули на землю и кинулись к краю сада. Вокруг раздавался дикий вой, сквозь который временами прорывался свист, вонзавшийся в уши, словно иглы. Мы взобрались на одну из яблонь так, чтобы из безопасного местечка посмотреть на происходящее.

Монстры сражались по-настоящему. Это был не киношный бой. Перья и клочки шкуры летели по сторонам, словно листья по осени. То и дело летели кровавые брызги, мне даже стало дурно, когда увидела, как одна из птиц впилась в горло «волку», и вырвала его одним движением. Кровища хлестнула фонтаном… От накатившей дурноты, на пару минут упустила сражение из вида, отрезвление наступило, когда ко мне обратился Мирлис. Точнее не тогда, когда он заговорил, а когда впился изо всех сил мне в колено, стараясь привлечь внимание:

— Смори, Настя, там ещё волки…

Только этого не доставало! Если пришло подкрепление…

— Да нет, это не им подкрепление! Волки накинулись на перевёртышей!

Действительно, на место схватки с разных сторон набегала серая волна. Эти новые волки мало отличались от наших противников размерами, но были гораздо лучше организованы. Казалось, кто-то руководит сражением с их стороны.

Не казалось! Впереди накатывавшей волны неслась громада чернобурого огромного волчары. Он, казалось, вёл своё воинство в бой. Рядом неслось несколько волков чуть меньшего размера — как охранники. Они врезались в схватку… Неорганизованная масса наших преследователей, основательно прореженная нападавшим птичьим войском, ринулась в разные стороны. Теперь их волновали не мы, а скорее целость собственных шкур. Перевёртышей ушло не много, птицы постарались от всей души, а вот «волкам» досталось поменьше.

Едва противник начал отступление, птицы прекратили схватку и направились в центр сада. Волки продолжали преследовать врага под рык вожака, оставшегося осматривать поле боя.

— Пошли, — дернул меня за рукав Мирлис.

— Куда?

— Как куда, надо же посмотреть, что там делается.

Сначала решила, что он зовет меня полюбоваться результатами только что законченной бойни, к счастью нет. Мирлис тянул в сторону главной яблони. Хотя после того, что видела, у меня не было большого желания знакомиться с Жар-птицами, да и идти по ещё тёплым трупам как-то не хотелось.

На яблоне уже собрались все принимавшие участие в схватке птицы. Дерево стало похоже на новогоднюю ёлку, усыпанную бенгальскими огнями.

Пара птиц слетела к нам, сделала круг над головами, и вернулась к подругам. Должна сказать выглядели они сказочно. Чем-то смахивали на павлина, только туловище мельче, размером так с бройлера, а вот хвосты длиннющие, как шлейфы и перья струятся словно волосы. Они действительно ярко светились, но не целиком, а только хвостовые перья и венчики на головах из таких же, похожих на волосы, пёрышек, при каждом движении легким облачком переливавшихся над изящной головкой, сидящей на длинной шее. А вот клюв, должна сказать, впечатлял — острый как игла, откровенно хищно изогнутый. Он мало годился для поедания яблок, похоже, фрукты не основная пища этих красоток. Да и сила его, судя по схватке, не мала. Под стать клюву, противореча общему нежному облику, были и отблескивающие металлом когти на крепких лапах. Такие вопьются, не выдерешь.

Птицы, не обращая на нас с приятелем внимания, подкрепились ещё остававшимися на яблоне яблочками, помогли друг другу привести в порядок оперение, в этот момент яблоня скорее была похожа на парикмахерский салон, и, поднявшись в небо переливчатым сияющим облаком, устремились в сторону заката.

— Ну, вот и всё, — устало пробормотал Мирлис.

Подняла его на руки. Малый окончательно выдохся, столько всего за день произошло.