Джейк и Тень

Мы пошли по самой кромке болота, в правую сторону, где по нашим расчётам шагах в двухстах должен был находиться тот самый замеченный нами ранее некий огонёк.

Несмотря на свои молодые годы, мы все уже были довольно опытны и из многих правил нахождения в ночном лесу, особенно вблизи водоёмов и болот, было одно самое главное- всегда имей защиту от кусачих насекомых, будь то комары, клещи, либо самая простая мошка. Без специальной мази, наносившейся на все открытые и незащищенные участки тела, ходить в такие походы было равно самоубийству. И мы все без исключения свято не нарушали его. Но вот что странно, и обратил я на это внимание только сейчас, ни на болоте, ни на островке на который мы добрались, не было никакой живности. Отсутствие змей, черепах и даже лягушек ещё как то можно было объяснить, но отсутствие любого гнуса, коего здесь должна была быть тьма тьмущая уже ни в какие ворота не лезло. Это ещё больше усилило мою уверенность, что место это проклято и здесь может твориться любая чертовщина. Со своими товарищами я делиться своими наблюдениями и выводами не стал, во первых не хотел нарушать тишину, а во вторых сейчас было не время и не место для подобных разговоров.

Мы шли пригнувшись максимально тихо, Марк с топором в руках был чуть впереди, мы же с Олафом шли по бокам от него, шагах в двух позади него, наложив стрелы на тетивы своих луков. Глаза постепенно привыкали ко тьме, но туман всё равно не давал никакой видимости. Стараясь полагаться на слух, обоняние и охотничье чутьё мы хоть и медленно, но всё же уверенно шли к своей цели.

Туман рассеялся совершенно внезапно и мы очутились как будто на поляне в лесу, только вместо деревьев здесь был туман, в остальном же некое сходство имелось. Пространство, загадочным способом освобождённое от тумана было довольно большим и имело как казалось четко квадратную форму. В то что увидели наши глаза, с трудом вообще можно было поверить, и мы замерли на границе очищенного от пелены пространства, с испугом и ужасом наблюдая развернувшуюся перед нами картину.

На противоположной нам стороне, почти у самой границы туманной стены была выкопана землянка. Самая обыкновенная неказистая землянка, такие каждый охотник, или лесозаготовщик хоть раз уходивший на несколько дней в лес мог выкопать и обустроить всего за пару часов. В этом месте она выглядела совершенно ни к месту, но в отличие от остального, больше претензий не имела и вопросов самим своим существованием не задавала. А перед ней горел большой костёр, который и освещал почти всё пространство вокруг.

Справа и слева от землянки были вкопаны невысокие грубо обтёсанные столбы, на которых по левую сторону были привязанны мертвые животные, в основном собаки, но попадались и пара волков и вроде как даже имелись лисица и барсук. Они все были мертвы, ведь ни одно животное не выживет, будучи выпотрошенным и с перерезанным горлом. По другую сторону столбов было гораздо меньше, картина повторялась, но лишь с учетом того что на них были люди. Всего три тела- все так же убиты тем же способом что и животные. На двух из них были пропавшие дети, на третьем же был неизвестный мне старик в обрывках старой грязной одежды. Скорее всего нищий бродяга, пропажу которого никто и не заметил.

Шоковое состояние сменилось гневом, который я не мог перебороть, да в общем то и не хотел. Меня, как и моих товарищей обуяла жажда убийства этого даже не зверя, а непонятно чего, ведь ни зверь, ни человек на такую мерзость и неоправданную жестокость не способны.

Уже подойдя почти вплотную к землянке, мы разглядели ранее не замеченное нами ещё одно тело, туго связанное верёвками, как муха опутанная в кокон паука. От него донёсся глухой и судя по всему женский стон.

— 11 -

Марк достал нож и присев над связанным телом, начал аккуратно разрезать верёвки, которыми оно было скрученно. Мы с Олафом прикрывали его, стараясь держать в поле зрения как можно большую площадь вокруг.

Внезапно тишину нарушили посторонние и весьма странные звуки, доносившиеся из той самой землянки. Скрип дерева, шуршание и хриплое больное дыхание переплетались с лязгом множества мелких железных предметов, невнятным бормотанием хриплого голоса и мелким дробным постукиванием. От этой дикой какофонии звуков у меня мороз пошёл по коже. Это было настолько неестественно, что я даже и предположить не мог, что или кто может всё это издавать.

Когда полог из звериной шкуры был резко откинут, мы с Олафом уже стояли с луками наизготовку, стрелы были наложены, а тетива у каждого натянута до предела. Выпростанная рука была неестественно длинной и изгибалась под каким то неправильным углом. Огромная кисть руки шарила по земле, будто пытаясь что то нащупать. Длинные белые пальцы с изогнутыми серыми не то ногтями, но скорее когтями могла бы и сойти вполне за человеческую, разве что имелся лишний палец, да и собственно каждый палец насчитывал по паре лишних фаланг.

Всё это я отметил одним взглядом, глаза казалось замечали каждую мелочь, а вот мозг немного буксовал. Одно я понял точно, что бы там за существо ни было, нельзя допустить, что бы оно выбралось наружу в добром здравии, целым и невредимым.

— Руби! — крикнул я Марку, который уже закончил разрезать верёвки на пленнике, а вернее сказать пленнице. На земле лежала девушка в простой деревенской одежде. Она всё ещё была в полубессознательном состоянии, но на первый взгляд вроде бы как относительно цела, во всяком случае крови видно не было.

Марк пробежал несколько шагов и почти без замаха опустил свой тяжёлый колун на уродливую руку. Удар профессионального лесоруба отделил кисть как сухую ветвь от ствола дерева. Ответом на нежелательную ампутацию был громкий рёв боли, а Марк после удара, не мешкая, ловко перекатился через плечо в сторону, освобождая нам цель для выстрела. Едва он начал смещаться с линии огня, как мы с братом спустили тетивы наших луков. Судя по повторному завыванию, хотя бы одна из стрел нашла свою цель. В одно мгновение мы с Олафом в едином и синхронном движении достали из заплечных калчанов следующую стрелу и одновременно выпустили их в цель. Всё это мы проделали настолько быстро, что пока невидимое нам чудовище даже не успело спрятать обрубок в своё логово. Оно не переставало реветь от боли и ярости, но замешкавшись в своём логове, тем самым подписало себе смертный приговор.

Когда тварь поняла, что следовало бы всё же наказать своих обидчиков, мы успели сделать ещё по два выстрела, подтверждением нашей меткости были новые завывания боли. Когда же из входа землянки показалась уродливая огромная голова, своей формой похожа на человеческую, а видом на лягушачью, стало ясно что дела у чудовища совсем не очень. Из правого глаза торчало обломанное древко стрелы. Левую щёку навылет пробила вторая стрела, выйдя сзади из шеи. Обессиленное от ран чудовище злобно вперилось в нас уцелевшим взглядом, но уже стало ясно, что оно нам уже не противник.

Хотя осторожность никогда не бывает лишней и лезть на рожон никто не собирался. Оно вытянуло голову вперёд и злобно не то зарычало, не то зашипело, показав при этом иглообразные длинные зубы и вывалив при этом огромный лопатообразный язык.

Марк не мешкая воспользовался этим шансом и резко опустил топор на незащищенную шею чудовища. Длинное и широкое лезвие с громким чавкающим звуком отделило уродливую голову от тела и та, прокатившись несколько шагов по земле, застыла так и глядя на нас казалось недоумённым взглядом. Тело так и не успевшей вылезти из логова твари, грузно осело на землю.

Наступившую тишину нарушил шумный выдох Марка. Он подошёл к нам разглядывая голову уродливого создания и скривившись от отвращения сплюнул в её сторону.

— Что за тварь такая мерзкая?

— Болотный троль, — уверенно заявил Олаф.

— Как будто ты их видел, — фыркнул тот в ответ.

— Я нет, но знающие люди рассказывали, — веско заявил брат.

Я слушал их в пол уха, подойдя к пленнице и опустившись к ней, пытался определить её состояние. Как я сразу и отметил видимых ран и увечий на ней не наблюдалось. Девушка была совсем молоденькой, не больше двадцати лет. Простая деревенская одежда, как то не вязалась с дорогим на вид кулоном в виде странного цветка на серебряной цепочке, что вывалился из ворота её платья. Длинные чёрные волосы обрамляли её слегка смуглое лицо, черты которого выдавали в ней уроженку гораздо более южных краев. Она вдруг открыла глаза, очнувшись от беспамятства и обведя взглядом вокруг, посмотрела мне прямо в глаза. Её голос был с лёгким акцентом, что лишь подтверждало мою догадку, о том что она не местная. Но был не просто приятным, он был каким то мелодичным.

— Ведьма? Вы убили ведьму? — с тревогой в голосе спросила она.

— 12 -

Она порывалась встать, но я придержал её за плечо.

— Успокойся, всё уже кончено.

— Вы убили ведьму? — повторила она встревоженно.

— Ну ведьмой это чудовище назвать трудно, — хохотнул Марк. — Это скорее нечто другое, возможно болотный троль, — сказано это было столь уверенно, как будто он знал об этом с детства, а не минуту назад.

Девушка невесело рассмеялась на такой ответ.

— В пекло троля, я спросила, где ведьма? — в голосе её смешались злость, тревога и растерянность.

В тот самый момент совсем рядом где то из пелены тумана, раздался хриплый вой ярости и отчаяния. Я вскочил на ноги, с тревогой и удивлением пристально вглядываясь в непроницаемую клубящуюся завесу, но ни мне, ни моим товарищам ничего разглядеть не удавалось. А потом накатила слабость, будто я получил внезапный удар под дых, воздух стал густым как кисель и дышать стало практически невозможно. В глазах помутнело и я уже падая, увидел как моих товарищей постигла та же участь. Но сознание я все же не потерял, хоть всё стало ещё более блеклым и расплывчатым, на глазах была пелена, а уши будто залили воском.

Как раз тогда из тумана вышла небольшая сгорбленная фигура, в которой с трудом угадывалась старушка небольшого росточка, резво семенящая ногами, но опирающаяся на посох, размером с хорошую жердь частокола.

Она шустро перебирая ногами семенила в нашем направлении, по дороге ругаясь по чёрному и проклиная нас и весь род людской на разные лады. Наверняка даже бывалый боцман, услышь он её, открыл бы рот от несдерживаемого удивления.

Первым на её пути лежал Марк, которого она небрежно походя отбросила в сторону концом своего посоха как невесомую тряпичную куклу. Пролетев несколько шагов, его полёт завершился ударом об один из вкопанных столбов. Не знаю уцелел ли он, но после падения, его тело не подавало признаков жизни, валяясь на земле изломанной куклой. Олаф повезло больше, его тело лежало чуть в стороне и она не стала его трогать, обратив на него внимания не больше, чем на лежащий к примеру на дороге камень.

Остановившись возле головы троля, она нагнувшись, бережно и аккуратно взяла её в руки и подняв прижала к груди, баюкая как младенца и вроде бы как даже всхлипывая.

Не знаю, что на меня повлияло больше, то ли бездыханное тело моего друга, моя беспомощность, или же отвратное зрелище старухи, бережно обнимающую мертвую голову чудовища, но я каким то чудом нашёл в себе силы и моя рука вытащила небольшой разделачный нож для шкур из-за голенища сапога.