Старые дороги

Кардинал молча слушал.

Сначала. Потом начал поскрипывать зубами, а потом едва сам не перекрестился, когда Риен закончила привычной формулой:

– Раскаиваюсь в содеянном. И да простит мне Господь грехи мои…

– Он милосерден, чадо, – едва ли не с облегчением выдохнул кардинал. И уже чуточку спокойнее продолжил: – Налагаю на тебя епитимью. Прочитай малый круг молитв четыре раза, и да будут отпущены грехи твои.

Адриенна еще раз поцеловала кольцо и поднялась с колен.

Кардинал предложил ей руку и отвел обратно, к придворным.

Вручил девушку ее отцу и поспешил откланяться.

– Что ему было нужно?

– Убедиться, что я дура, – пожала плечами Адриенна.

– И как?

– Успешно, папа.

Дан Марк улыбнулся. В уме своей дочери он даже не сомневался. А другие пусть не сомневаются в его отсутствии. Мия

Лютня.

Как много в этом слове… и музыки, и страсти, и песен – всего, о чем только можно подумать.

Раньше Мию не учили игре на лютне. Отец считал этот инструмент невыносимо простонародным.

Спинет – другое дело. Только вот спинет в поместье был невыносимо расстроенным и так искажал звуки, что Мия была уверена в своей ненависти к музыке. А сейчас…

Плавные обводы грушевидной формы, четыре струны…[11]

Ньора Катарина отлично играла и вечером любила перебирать струны лютни.

Фьора помалкивала. Она тоже считала, что это простонародный инструмент, но к чему спорить? А Мия неожиданно даже для себя заинтересовалась. И попросила ньору Катарину научить ее…

Ньора думала недолго, и уже через два дня в дом пришел ньор Джильберти. Старенький, с тяжелой тростью, седоволосый, но прекрасный учитель музыки.

Он и принялся ставить девочке руку, удивляясь гибкости пальцев и разработанности кисти. А заодно и радуясь, что все это не пропадет даром.

Пусть для себя! Но ведь играть-то Мия будет?

И Мия играла.

В свое удовольствие, иногда сидя одна… она обнаружила, что музыка помогает ей успокоиться, собраться, ни о чем не думать. Наполняет ее светом и теплом. Дает отдых измученной девичьей душе.

А что еще надо?

Ничего.

С метаморфозами она пока остановилась на одном и том же. И старательно меняла лицо, добиваясь идеального сходства то с Энцо, то с мамой, то с ньорой Катариной… последнее было сложнее всего. Оказалось, очень легко сделать себя красивой. А вот уродиной…

Неприятно.

Но Мия училась. У нее уже неплохо получалось, стоило только закрыть глаза, сосредоточиться – и оп-ля! Вот он тебе – дракон вместо принцессы!

Но стоит отвлечься, задуматься – и черты лица плывут, смазываются, а ведь если она куда-то пойдет, она не сможет каждую секунду думать о своей внешности. Мама рассказывала, прабабка могла удерживать любую личину и любое время.

Мии было куда тренироваться и расти.

Духовенство?

Костры?

Хуже, если она не будет уметь этим управлять. Тогда точно попадется. А если научиться… Мия серьезно задумывалась о том, что надо бы уметь защитить себя. Но кто ж научит благородную дану владеть оружием?

Тут любой учитель упадет от ужаса… единственное, что пришло в голову Мии, и то после маминого рассказа, – это яд. Опять же, его надо достать, его надо правильно дать жертве, надо не попасться…

Как все это сложно!

Нет, Мия пока не знала, что делать и со своими способностями, и со своей жизнью, а лютня отвлекала и помогала успокоиться.

Комната, солнце, зеркало, звуки музыки… здесь и сейчас ей ничего другого не нужно было для счастья.