Старые дороги

Видит ли ее кто-то?

Не видит?

Сила, которая ее ведет, об этом не задумывается. Ей и так неплохо. Она получила свое, а носитель…

Если он недостоин – это его или ее проблемы.

Адриенна медленно входит в свою комнату и падает на кровать. И самое интересное, что Джованна не просыпается. Она спит, как спала и раньше, она ничего не слышит, она не видит грязных следов на полу, она не кричит от ужаса…

Она спит.

Адриенна тоже спит.

И тоже не видит, как раны на руках… нет, полностью они не затягиваются, такое ни одна сила не устроит. Но порезы уже не кровоточат. И выглядят так, словно им дня два-три.

Адриенна спит.

И видит во сне черные вороньи крылья. И слышит шум ветра у себя в ушах.

Ветер зовет, ветер поет, ветер несет девочку над землей, и она плачет от счастья. Она нередко летает во сне, но так реально – еще никогда.

Кто же она сама?

Ворон? Ворона?

Об этом она не задумывается. Просто у нее есть крылья. И перья. И ей хорошо…

Самое забавное, что никто из посторонних ее отсутствия не замечает. Грязные следы убирает молчаливая дворцовая прислуга, своя на каждом этаже, а они приучены не интересоваться, куда ходят благородные.

А остальное…

Джованну с утра ждал большой сюрприз. * * *

– Дана Адриенна! Дана!!!

Джованна что есть сил трясла свою госпожу. Девочка честно пыталась открыть глаза, но получалось плохо.

Пределы сил человеческих не бесконечны. Усталость, кровопотеря, да и большой расход сил ночью… Адриенна едва ресницы разлепила.

– Да…

– Ох, дана!

Джованна только за голову схватиться и смогла. А что еще ей оставалось?

Девушка вся грязная, словно ее ночью черти в луже купали, волосы сбиты в один грязный комок, кровать аж черная… на ногах ссадины, на руках порезы, хотя и подживающие, но вчера-то их не было! И за несколько часов такого не будет!

За несколько дней разве что!

– Дана, что с вами случилось?

Ответа она ждала любого. И не сильно удивилась, когда Адриенна с трудом качнула головой.

– Не помню… не знаю…

– Так!

Здесь и сейчас Джованна выбирала. И выбрала не по личной преданности, а по рассудку. Какая уж тут преданность? Просто если кому рассказать, что случилось с даной, вопрос будет в первую очередь к ней. А ты-то что делала, дорогуша?

Где ТЫ была в это время?

Тебя следить приставили, тебя в покоях девушки поселили, а она куда-то ночью уходит? А что ты пила? Что ела?

Но в том-то и дело, что Джованна все брала для себя на дворцовой поварне. И подсыпать, подлить, как-то одурманить ее Адриенна не могла. Значит…

Значит – проспала.

И кому первый кнут достанется? Что с даной сделают? К лекарю и повитухе погонят, это уж точно, потом в церковь, а коли выяснят, что девственница да креста не боится – вот тут служанке и влетит. Она первая не уследила.

Из дворца погонят, плетей всыплют…

В делах великих малый виноват, это уж завсегда так. А потому Джованна решила пока ничего и никому не говорить и как следует тряхнула Адриенну.

– Дана, вы видите, что с вами?

Адриенна опустила глаза.

– О господи!

– А перекреститесь?

Адриенна послушно сотворила знамение.

– Молитву прочитать?

– Ни к чему, – проворчала Джованна. Что у девушки любовных приключений не было, она тоже видела. Такое не спрячешь. – Сейчас вы под одеялом полежите, а я слуг позову, пусть ванну наберут. Его величество желает видеть вас на завтраке…

– А время?

Адриенна почти застонала. Да что уж там… одна мысль, что придется встать и идти… Она причиняла почти физическую боль.

– Часа два у нас еще есть. Не больше.

– Мало…

Джованна только головой покачала. И, лично стерев простыней грязные следы с пола, засунула ее под кровать. А потом накрыла дану одеялом.

Не видно?

О-ох… вечно эти благородные себе проблем на хвост отыщут. А кому расхлебывать?

Вестимо, слугам… * * *

После горячей ванны, после мытья головы и тщательного расчесывания волос… нет, человеком Адриенна себя все равно не почувствовала. И Джованна лично влила в нее бокал горячего вина с пряностями. Чего ей только стоило договориться на поварне, чтобы никому и ничего не рассказали!

Адриенна почувствовала себя хоть чуточку, но лучше. Правда, голова закружилась, но мутить перестало, противные мушки перед глазами не летали… почти. Если голову резко не поворачивать, на ногах держаться получалось…

Дан Марк только ахнул, глядя на следы на руках дочери.

– Но… как?!

Адриенна покачала головой.

– Я не знаю, папа. Я. Не. Знаю…

И столько безнадежности было в ее голосе…

Спасибо Джованне, которая достала Адриенне чье-то нижнее платье – девочке оно было откровенно велико, но подол служанка на скорую руку подшила. Зато рукава спускались, полностью закрывая кисти. Если не размахивать руками, то и порезов не заметят. Так Джованна и ввела новую моду.

– Я потом с тобой поговорю, – процедил дан Марк служанке.

Адриенна качнула головой.

– Нет, папа. Джованна не виновата, никто не виноват… я даже не помню ничего.

– Но ты… тебя не…

Подобрать слова дан Марк не мог, но Адриенна и так все поняла.

– Нет. Все в порядке. Только порезы.

– И грязь, – кивнула Джованна.

– Ты куда-то выходила ночью?

– Не помню. Я даже не представляю – как?! Чтобы меня никто не заметил…

– Никто. Дворец уж гудел бы, – поддакнула Джованна.

– Будем надеяться на лучшее, – вздохнул дан Марк.

А Адриенна вспомнила ощущение теплых перьев, в которые она заворачивалась. И уют…

Почему-то ей казалось, что никто ее не заметил. Но на чем основана эта уверенность? Она бы не смогла ответить…

Просто ее никто не видел.

Не могли видеть. Не должны были.

Что-то с ней произошло, очень важное, очень серьезное этой ночью. И она себя чувствовала по-другому. Не физически, не только это. И слабость никуда не делась, и головокружение, и самочувствие было откровенно плохим. Но что-то такое появилось внутри…

Адриенна не знала что.

Она еще разберется – потом. Она все поймет – потом. Но сейчас…

Сейчас она должна присутствовать на завтраке у его величества. Отказы и опоздания не принимаются. Избавить от этой чести могут смерть или болезнь.

Адриенна расправила плечи, еще раз одернула рукава котты, чтобы те скрыли даже кончики пальцев – ногти тоже пострадали в результате ночного приключения, и пришлось срезать их под корень.

Поправила темно-синее верхнее платье – и вышла из комнаты.

Джованна проводила госпожу вздохом облегчения – и принялась вытаскивать из-под кровати грязное белье. Сейчас она постарается по одному предмету незаметно подсунуть их в стирку. А себе утащит что почище…

Чужое, конечно.

Но если кто-то узнает о ночном происшествии… ой, не надо!

Но это точно не амурные дела. Дана босиком шла, у нее и ноги сбиты, и руки… а что тогда?

Не понять. И лучше в это не лезть. * * *

Все те же за столом, не считая его высочества. А вот даны Чески нет.

Ни рядом, ни вообще в пределах видимости. Его величество распорядился?

Да, может быть и такое.

Адриенна вежливо поддерживала разговор, мило улыбалась казначею, отвечала на вопросы королевского духовника. Да, она молилась. Да, она с радостью придет на службу, хоть завтра.

Единственный, кто не участвовал в беседе, – это его высочество. Филиппо-младший так ожесточенно кромсал мясо, что то разлеталось на отдельные волоконца. Что ж, Адриенна и не делала попыток заговорить. Видно же – мужчина из-за чего-то переживает.

Мужчина?

Сколько ему, лет семнадцать… всего на пять лет старше, чем она. И не первый сын у своего отца, это Адриенна знала. Уже просветили при дворе. Так-то ей в деревне все это было безразлично, а вот при дворе знать надо.

Ее величество Альметта родила супругу шестерых детей. Четыре сына, две дочери… Выжил только один ребенок. Так и уверуешь в проклятие.

У Филиппо Второго, кстати, тоже лишь один ребенок выжил. Жалко детей, конечно. Но они сейчас у престола Всевышнего, а их родители…

Почему-то Адриенна чувствовала, что все… справедливо. Не хорошо, не плохо, а именно справедливо и правильно. Эта династия надела корону ценой подлости, и теперь потомки расплачивались за предков. Молитвы тут не помогут, увы.

Господь слышит всех, но кто сказал, что он станет помогать подонкам и негодяям?

Впрочем, эти мысли Адриенна сразу задавила и продолжила мило улыбаться. Руки болели нещадно, даже ложку держать было больно. Хорошо хоть Джованна принесла ей с кухни несколько вареных яиц и кусок хлеба с маслом, так что девушка могла изображать вежливый интерес к еде. Да и сильно не опьянела от горячего вина…

Наконец трапеза окончилась. Его величество бросил на стол салфетку и поднялся.

– Дан СибЛевран, я жду вас в моем кабинете вместе с вашей дочерью через полчаса.

И вышел.

Дан Марк встал из-за стола, помог встать Адриенне.

– Ох, дочка…

Адриенна поежилась. Похоже, наступал момент, ради которого их вызвали. И что-то подсказывало девушке – ей это не понравится. Что бы король ни предложил, ей не понравится ничего.

Для этого и какого-то сверхъестественного чутья не нужно, здравого смысла вполне хватит. * * *

В кабинете его величества обнаружились собственно сам король, принц, ну и СибЛевраны.

– Проходите, дан Марк. Адриенна, милая, вы сегодня бледны, но все равно очаровательны.

Его величество улыбался. А Адриенне виделась свернувшаяся клубком гадюка. Так и хотелось завизжать, убежать…

Лишь бы не видеть и не слышать. Лишь бы ее не трогали. Но – не получится.

Принц, напротив, не улыбался, и в его водянистых глазах читалась откровенная ненависть. Адриенна подумала, что так хотя бы честнее.

Намного честнее.

И все равно… что она ему сделала? Она такая же заложница, она даже протестовать не сможет, что бы ни решил король. Принц хоть возразит, а ее даже слушать не станут.

Женщина – собственность семьи, и никак иначе. Ее судьбу решает ее отец.

И почему она сейчас об этом подумала?

Адриенна зябко поежилась, но король уже переключился на ее отца.

– Дан Марк. Вы по рождению не СибЛевран.

– Все верно, ваше величество.

– Мой отец разрешил вам принять это имя, дабы не угас род.

Поклон. Дан Марк и сам это отлично знал.

– Подумайте о том, что род надо продолжать, дан. Одного ребенка решительно недостаточно.

– Ваше величество, я любил свою жену. И буду радоваться внукам.

– Будете, дан. Но они будут носить иное имя.

Дан Марк упал на колени.

– Ваше величество! Умоляю!!! Не отнимайте у меня дочь!!!

Филиппо Третий скривил губы.

– Встаньте, дан. Никто вашу дочь не отнимает. Напротив, я хочу заключить помолвку между моим сыном и вашей дочерью.

Дан Марк пошатнулся. Упал бы, но вовремя оперся ладонью на пол.

– В-ваше… в-величество…

Филиппо поднял ладонь перед собой.

– Не надо слов, дан Марк. Я принял решение, и оно неизменно.

Адриенна резко выдохнула. Филиппо Третий посмотрел на нее.

– Не благодарите, Адриенна. Вы милая и добрая девушка, я надеюсь, вы принесете счастье моему сыну.

Если бы не усталость. Если бы не вино…

В жизни с языка Адриенны не сорвались бы эти слова. Но…