Будет вам и белка, будет и сурок

«Ноги ты оценил. Кирилл ещё смутно представляет для чего предназначены женщины».

«Неправда! — возмутился парень. — Лукерья и Меланья всегда дразнятся. А когда я маленький был, они в меня орехи кидали!»

Маг хотел что-то сказать насчёт такой бурной сексуальной жизни, но я на него шикнул. Савва уже сел за руль мобиля, доктор и управляющий поспешили следом. Мне не оставалось ничего другого, как только сесть рядом с водителем. Задние сиденья здесь считаются престижными. Кириллу вроде как не положено. Молодой он, чтобы позади водителя садиться.

«Ты же выше их по статусу?» — взялся я разъяснять ситуацию у хозяина тела.

«Главой рода был батюшка. Сейчас мачеха всем заправляет, а мне только шестнадцать три дня назад исполнилось».

«Доктор куда ни шло, но управляющий ваш наёмный работник», — заметил маг.

«Он принят в род. Мужчина, и старше меня», — пояснил парень. Я же решил сам почитать соответствующую литературу.

Не знаю по какой причине, но меня такое пренебрежение по сути к наследнику рода возмутило. Хоть я изобразил на лице улыбку, но и Фалулей отметил, что-то здесь не то. У Кирилла есть сводная сестра и брат. Они младше его по возрасту. По всем правилам именно Кирилл наследник. Где уважение? Или в этом мире другие принципы и правила наследования? Бывший хозяин тела пробубнил что-то неразборчивое. Типа скоро нас просветят на эту тему люди более компетентные.

Хоть и удивила небольшая демонстрация «иерархии самцов», но меня переднее сиденье машины более чем устраивало. Как раз удобно осмотреться и сравнить здешний пейзаж со своим миром. Силуэт гор и сам перевал выглядели иначе. С другой стороны, рядом рудник, который усиленно разрабатывают в течение нескольких десятилетий. Об этом свидетельствуют два террикона. Но больших различий я не увидел. Кусты как кусты, деревья как деревья. Кстати, их очень много поломанных валялось вдоль дороги. Кирилл с магом подсказали, что в предыдущую ночь гроза разразилась знатная. Так-то маг мог немного потерпеть с выбором тела. Но тут всё удачно сложилось: пацан подходящий с магией нашёлся, минимум людей в доме (слуги на ночь уходят в станицу) и гроза.

— Ух, как Перун порезвился! — тоже отметил буйство стихии Мартын Игнатьевич.

— Постыдились бы богохульствовать при Кирилле Ростиславовиче, — одёрнул управляющего доктор.

Я тут же мысленно поинтересовался у Кирилла, каких богов почитают в этом мире? Оказалось, что Перун, Сварог и прочие языческие боги вне закона. Язычники изредка появляются, но их преследуют. Русь, как и моем мире, была крещёной. Когда появилась магия где-то на рубеже пятнадцатого и шестнадцатого века, религия претерпела некоторые изменения, но к язычеству не вернулась. Храмов мало. Посещают их и молятся в основном люди без магии.

Замечание Мартына Игнатьевича было более чем провокационным. Хотя даже сам Кирилл почему-то думал, что гроза именно проявление гнева Перуна. Этот Перун, вернее, просто гроза, в предыдущий вечер натворила немало бед. Дорога была буквально усыпана ветками и мусором. Я толком и покрытия не разглядел. На асфальт вроде похоже. Да и остальное окружение не слишком отличалось.

Конечно, я не помнил детально эти хребты, но бухта и место, где располагался в моем мире Новороссийск, оказались вполне узнаваемыми. Это самая удобная точка для порта на побережье. Неудивительно, что люди организовали здесь поселение. Уже на въезде в город я прочитал огромную надпись: «Цареморск». Рядом с этим указателем ещё и статуя здоровенной бабы стояла.

«Это символ плодородия!» — возмущённо поправил меня Кирилл.

У скульптора, создавшего сей шедевр, понятие о плодородии было специфичным: дама имела мощный бюст и широкую жо… тазовую часть. На лице статуи было запечатлено вероятно дружелюбие. Впрочем, дебильная улыбка только дополняла образ. Каменная баба держала в руках огромную тарелку с одним фруктом. Типа тоже символ. В моем мире, помню, были всякие женщины с хлебом-солью, здесь другие традиции.

В самом Цареморске скульптуры и памятники явно любили. Чуть ли не на каждом перекрёстке встречалось что-то аллегорическое. То дельфины, играющие мячом, то копия той бабы с фруктом, то просто «семейные портреты». У нас такие на кладбище ставят, а здесь народ перед домами выставлял на всеобщее обозрение портреты на обелисках или скульптуры всего семейства. Но это из числа зажиточных горожан. Кто победнее, ограничивался какими-то верёвочками с бусами и фигурными узелками.

Мне даже захотелось побродить по этому городу. Интересно же, как люди в другом мире живут. Жаль, Савва рулил туда, куда ему приказали. Объехав кварталы по северной дороге, он продолжил путь в поместье Анохиных, которое располагалось тоже на побережье, но чуть дальше от бухты.

На въезде во владение Анохиных нас встретила скульптурная композиция семьи. Ворота мы минули быстро, но Кирилл хорошо помнил этот памятник, и я, воспользовавшись его памятью, посмотрел таким образом. На отца Кирилл не был похож. Ростислав Анохин был мужчиной крупным, не слишком симпатичным на лицо, но это ему не мешало менять любовниц чуть ли не каждый месяц. Да ещё из числа танцовщиц. Такой вот затейник был покойный глава рода.

Родную мать Кирилл не помнил. Умерла она пятнадцать лет назад. Между прочим, тот рудник — приданое матушки и наследство Кирилла. Анохин после смерти жены «гулял» недолго, поскольку считался завидным женихом среди младших родов. Рудник приносил стабильный доход, плюс у Анохина имелись две рыболовецкие шхуны и консервный завод. Кирилл не знал точно, но был уверен, что с деньгами в семье проблем нет. Даже после смерти главы рода всё стабильно работает. Также парень утверждал, что рудник ни при каких обстоятельствах не отойдёт мачехе и её детям.

«Оболенские давно пытались рудник перекупить, — рассказывал он мне по пути. — Василиса из рода Оболенских. Они держат большой салон в столице по продаже кристаллов. Отец категорически отказался им предоставлять кристаллы, предпочитая работать с купцами».

«И родня мачехи его прибила», — встрял в наш разговор маг.

«Нет! При чём тут Оболенские?!» — возмутился Кирилл.

«Глупый дурачок», — дружно решили мы с магом, но на долгие пояснения времени не осталось. Савва припарковал мобиль и уже выслушивал указания от управляющего. Меня же встретила старая служанка, Ульяна Прокофьевна.

— Кирилл Ростиславович, комната ваша свободна. Сейчас пошлю кого-нибудь перестелить бельё. Кушать вам придётся в малой столовой. Ужин уже закончился.

Вечер действительно вступал в свои права. Только сейчас я сообразил, что в течение дня ничего не ел. Доктор с управляющим меня так закрутили, что я едва успел кружку кваса выпить, а про еду забыл. По этой причине был весьма благодарен Ульяне Прокофьевне. Старая служанка работала ещё при бабушке Кирилла. Знала маму, уважала покойного главу рода и никогда не сплетничала за спиной хозяев.

Память Кирилла подробно отразила воспоминания об этой женщине. Всегда внимательная, безупречная, в идеально белоснежном накрахмаленном переднике. Душой и телом преданная роду Анохиных.

«Да… таких исполнительных слуг найти сложно», — согласился с моим мнением Фалулей.

Ульяна Прокофьевна не ждала молодого господина и тем не менее быстро всё организовала. Спальню проветрили, постельное белье поменяли, ужин подали. Беседа с мачехой предполагалась утром. Да и доктор настоятельно рекомендовал лечь пораньше.

Лечь-то я лёг, но уснуть, когда у тебя в голове два соседа бубнят, оказалось проблематично. Кирилл ныл, что он хозяин тела, маг начал меня в чем-то обвинять, я же продолжал гадать — шизофрения это или все же попадание в другой мир? Поскольку я оказался в привилегированном положении, то мог просматривать поверхностную память соседей независимо от их желания. Правда, разом осилить весь объем было нереально. Прежде всего меня заинтересовала магия. Не верилось мне, что Фалулей, выдающийся техномаг своего мира, выбрал бы посредственное тело.

«У Кирилла необычные магические способности?» — поинтересовался я.

«Какие там способности! — фыркнул Фалулей. — Крохи сил, как у большинства местных».

«Чего тогда получше тело не выбрал, если я не подхожу?» — тут же возмутился Кирилл.

«Потому что знаю, как изменить ситуацию».

По словам Фалулея, в его мире маги брали силу из окружающего пространства, пропускали её через себя и какое-то там ядро. Эту силу выпускали обратно, но уже в «переработанном» виде. Здешние маги используют только магию, накопленную внутри себя естественным путём.

«Иван, тебе не понять, ты из отсталого мира. Этот, правда, тоже недалеко ушёл в развитии. Каналы поголовно у всех местных магов не разработаны, — с возмущением голосе рассказывал Фалулей. — Если гнать силу только из себя, то так и останешься слабосильным».

«А твоим методом до какого размера можно расширить каналы?» — задал я вопрос.

«До уровня архимага и выше. Да что там архимаг! Здесь маг двадцатого уровня будет считаться чудовищно мощным!»

Лично мне перспективы понравились. Выгонять из головы Фалулея расхотелось. Это же, считай, личный учитель, который всегда рядом. Кирилл что-то жалобно пискнул. Я заверил и его, что он часть команды, поскольку знаком с реалиями своего мира. Таким образом я успокоил себя и соседей, велев всем спать.