Будет вам и белка, будет и сурок

Глава 18

«Кто жаловался, что скучно ему жить в повторяющихся циклах? — поинтересовался Фалулей. — Кирилл, ты правильно заметил, крутимся как белки в колесе».

«Стать волхвом язычников не входило в список его приоритетных дел», — заметил я.

«Плохо, что жить придётся в доме Харченко», — пожаловался Кирилл.

Предлогом этому послужил символ у меня на руке. Демонстрировать кому-либо его не стоило. Кроме того, глава рода Харченко каким-то шестым чувством ощущал подвох. Меня тщательно проверили «на детекторе лжи», нашлись свидетели, да и метку я имел. И тем не менее Харченко не доверял. По этой причине, похоже, решил лично не спускать с меня глаз.

Уже в мобиле я заикнулся, что вещи с собой не взял.

— Доставят что нужно, — кратко ответил глава рода Харченко.

— У меня экзамены в Центре наследников, — дополнил я.

— Тебя восемнадцатого разноцвета примут в Круг, как только символ станет невидимым, тогда и разрешу выходить из дома.

«Будет какая-то ещё проверка на Ярилин день», — пришёл я к выводу.

«Если символ исчезнет, то станет проще», — порадовался Фалулей.

«А если это навсегда — быть волхвом? — запаниковал Кирилл. — Вдруг прервётся временной цикл, а мы что?»

«Мелкий, не боись, цикл, зараза, стойкий. Его так просто не прервать. Познакомимся с обрядами язычников, тогда и вернёмся к этой теме».

Старший Харченко продолжал с подозрением коситься на меня вплоть до того момента, как за мобилем закрылись ворота. Только после этого мужчина успокоился. Наверное решил, что я теперь в его владениях и никуда не денусь. Я же проявил нахальство и уже на следующий день попросил чего-нибудь почитать. Ознакомительное, чтобы не подвести своего «благодетеля».

— Повезло, тебе, Кирилл, что я Хранитель знаний волхвов Перуна. Дам тебе почитать книгу Основ, — не отказал мне мужчина.

Как мы и предполагали раньше, этот особняк имел в подвальной части сокровищницу. Все ценное и секретное хранилось в ней. Тонкую брошюрку глава рода мне дал, но посадил наблюдать за мной Емельяна. Ближников вообще оказалось много в особняке. Рядом с той спальней, где меня поселили, разместилось четверо мужчин. Они выполняли функцию сторожей. Куда бы я ни шёл, парочка ближников Харченко следовала по пятам. Прислуге категорически запретили со мной разговаривать. Все просьбы и заявки только через Емельяна.

Никаких хлопот я хозяину не доставил. Попросил только привезти вещи. Мартын с этим легко справился. У него был доступ в особняк Анохиных и Харченко.

Безусловно, я мог сбежать от опеки под прикрытием отвода глаз. Но зачем? На данный момент нас интересовали любые сведения о культе язычников. Выданную мне брошюру я почти наизусть выучил. Пригодится это нам или нет, не знаю. В книге Основ содержался перечень язычников. Кто младше, кто авторитетнее, я так и не понял. Емельян отказывался пояснять. Мол, разбирайся сам.

Не факт, что волхвы самые «главные». Фалулей утверждал, что у язычников чуть ли не демократия и всё решает Круг. Веское слово, к которому все прислушиваются, имеет Хранитель. С обавницей я уже встречался. Есть и мужской вариант — обавник. В книге утверждалось, что мужчины в этом плане слабее женщин. Думаю, что Мишка как раз он и есть. Докторов у язычников принято называть ведунами, имеются чародеи и прочие. Всем этим «облакопрогонителям» и «кощунникам» я бы дал другие названия, попроще.

Кстати, это я, подкованный на фэнтезийных книгах, легко оперировал понятиями стихийной магии и подобных вещей. Для Кирилла и Фалулея это стало откровением.

«Они что, облака разгоняют?» — изумлялся Кир.

«И что такого? — не увидел я проблемы. — Если умеют смерчи крутить, то запросто влияют на погоду».

Две недели ожидания наконец закончились. Глава рода Харченко продолжал проявлять бдительность. Никак параноик? Вот чувствовал он во мне «вражеского шпиона», а доказательств не имел.

Выехали мы на рассвете, куда именно, не сказали. Как-то меня все эти мероприятия язычников с утра пораньше начали напрягать. Мне не только не дали поспать, но и погнали во двор умываться росой. На Ярилин день она какая-то особенная. Нашли на дальних грядках один огурец и закопали его. Емельян сказал, что теперь год будет плодородным. И уже после этих мероприятий расселись по мобилям.

В Придорожном-38 пересели в менее приметный транспорт без прапоров и двинулись куда-то на восток в степь. Пересекли одну большую реку. Судя по всему, это была Кубань. Дальше ориентиров не имелось. Берег всё той же реки, степь, ковыль и кое-где рощицы. Язычников на эту сходку собралось много. Я насчитал около полусотни мобилей.

Не все из приехавших собирались праздновать. Охрану выставили серьёзную. Нас остановили с проверкой задолго до нужного места. Водитель что-то показал, и мы получили разрешение ехать дальше. Харченко прибыли на пяти машинах. Куракины всего на трёх. Мартына и юриста Анохиных отчего-то не пригласили. Много было незнакомых лиц. Я старался запомнить как можно больше народу. Вдруг на будущее пригодится? Мишка Куракин первым подошёл меня поприветствовать.

— Привет, ты же первый раз на Яриле? — спросил он. — Пойдём послушаем жреца.

Я удивился, в прочитанной брошюре такого звания у язычников не упоминалось. Мишка же не стал ничего дополнять, а просто потащил за собой. Парочка моих сторожей отправилась следом.

— Сейчас начнёт вещать, — вклинился парень в ряды сидящей прямо на земле молодёжи.

И действительно, минут через пять бородатый и седой старец зычным голосом начал повествование:

— Боится нечисть Ярилу златокудрого, очистит огонь землю-матушку от людских обид, споров и гнева…

Получасовой экскурс в традиции праздника оказался более познавательным, чем выданная мне книжонка. Ну, приметы разные и гадания на жениха меня не интересовали. Что-то я знал и слышал в своём мире. Про венок девичий и прочее. Потонул пучок цветов — не видать жениха в этом году. Зато парни могли выловить венок и найти его хозяйку. Браки, заключённые в этот день, будут действительными. Я невольно стал с опаской озираться по сторонам. До полного счастья мне только невесты не хватало.

Больше всего меня потряс в повествовании жреца рассказ о том, что в этот день солнце замедляет свой бег и на Земле образуются особые «дыры». Сквозь них можно посмотреть на потусторонний мир.

«Ну-ка, ну-ка», — обрадовался Фалулей.

Близился полдень, и кто-то уже сплёл из берёзовых веток косу, через неё и будем смотреть на потусторонний мир. Мишка Куракин что-то понял по моему лицу и снисходительно хмыкнул.

— Я с десяти лет прошу, а духи не отзываются, — пояснил он.

Тут и я вспомнил, что с язычниками у Мишки сложные отношения. Но посмотреть через берёзовые ветки в любом случае не помешает. Вслед за основной массой людей я поспешил на берег реки. Народ пел, тащил берёзовую косу и приплясывал. В целом, было ощущение праздника. К тому же босые девушки с венками, в простых рубахах с разрезами по бокам выглядели эротично.

Просмотр видов реки через берёзовые ветки разочаровал. Кирилл аж притих, ожидая чуда. Я и сам поверил, что случится нечто необычное, раз уж сегодня Ярило как-то там свой бег замедляет. Увы…

«Возможно в древности, когда только появилась магия, спонтанные порталы некоторых людей, наделённых силой, давал нужный эффект», — рассуждал Фалулей.

Мишка правильно оценил мою кислую физиономию и повёл к расстеленным на земле полотенцам с едой. Наевшись, мы устроились на берегу. Праздник будет продолжаться долго. Основное действие ждали ночью.

— Прыгать через костёр обязательно? — спросил я. — Или можно телепортироваться?

— Ты умеешь? — не поверил Михаил.

— Легко, — показал я, а парень задумался.

— У тебя разве не третий уровень сил? — проявил он осведомлённость.

— После смерти отца я столько работал на руднике, что силы увеличились, — не моргнув глазом соврал я. — Дома нашёл учебник, выучил телепортацию. Полезный навык.

— Навык полезный, — поскучнел Михаил.

Нужно отдать ему должное, докладывать он не побежал. Фалулей предположил, что парень расстроился тому, что сам имеет меньший уровень.

А потом к нам явился Ярило. Да ещё на белом коне. Я прифигел от такого явления. Оказалось, что на праздник выбирают самого красивого юношу как олицетворение Ярилы.

Скучать у язычников не пришлось. Какие-то девицы мне в волосы ленты вплели. Кто-то из бородатых мужиков в женское платье нарядился. Единственное, о чем я гадал, как такие гулянья проходят в тайне ото всех? Тем более песню «Гой ты, Ярило, огненная сила!» голосили все так дружно и самозабвенно, что их хоровое пение должно быть слышно далеко.

Ярилу (того, что на белом коне был) мы потом проводили. Солнце село за горизонт и подошла моя очередь «развлекать» народ. Круг из двенадцати старейшин собрался немного в отдалении от основного места гуляний. Я стоял в середине и слушал песнопения. Внезапно трава в кольце зашевелилась, сплетаясь необычным узором.

«Ты только не паникуй, не паникуй, — подбадривал меня Фалулей. — Подумаешь, нам не привыкать, будет новый цикл!»

Я старался не паниковать, но степной ковыль вёл себя слишком странно. Ноги обвило словно кандалами.

— Ждали али не ждали? — поинтересовался один дедок у тех, кто стоял с ним в Круге.

— Не ждали, не ведали, — ответили ему.

— Любо! — поддержали несколько голосов.

— Выйди из Круга, Неждан, — обратился ко мне первый дед. Трава тут же выпустила из своих объятий, и я неуверенно пошёл туда, где уже разожгли костёр.

— Как зовут тебя, незнакомец? — то и дело спрашивали меня по пути.

— Неждан, — отвечал я.

«Что-то в этих традициях есть… — заметил Фалулей. — Толку мало, но как театральное представление вполне достойное».

«Причём они сами в это искренне верят», — согласился я.

Как раз проходил мимо двух спорщиков. Один другому доказывал, что если Ярило сын Велеса, то поклонники Перуна должны воздавать дань и Велесу. В целом, у язычников свои заморочки с богами и их поклонниками.

Через костёр тоже прыгнул. Эти язычники так скандировали: «Неждан, Неждан!», что пришлось сигать. Резвились до утра. Снова умывались росой, ходили босиком по влажной траве, что-то пели. Затем молодёжь стала помогать с уборкой. Только меня это не коснулось. Старший Харченко кивнул на мобили, намекая, что нам пора уезжать.

— Мы так шумели, неужели никто нас не услышал? — не мог не спросить я.

— Травы укрыли, — коротко ответил мне Назар Филиппович.

Он вообще выглядел умиротворённым. Не то устал, не то окончательно смирился с моей кандидатурой в волхвы. Опасался, что старейшины не одобрят такого молодого и безбородого? Кто бы ещё меня ввёл в курс дела, чем эти волхвы должны заниматься?

— Я тебя домой завезу, — сообщил Харченко, когда мы миновали Придорожный-38. Тебе сил у капища нужно набираться.

— А что потом?

— Просветят, не спеши, — ответил мужчина.

Меня действительно доставили домой. Вынужденное заключение закончилось.

«Не забыть спасти Журавлёву», — напомнил Фалулей.

«И правда, метка исчезла, — с недоумением разглядывал я руку. — Не заметил когда».