Будет вам и белка, будет и сурок

Глава 19

Серьёзный разговор с главой рода Харченко у меня состоялся через день.

— Неждан, люди давно ждут прихода благодати, — начал он «промывать мне мозги». — Каюсь, что не увидел знаков и не узрел избранного. Скорбят наши братья и сестры, взывают к силе и не получают её.

«Ни фига себе! Они считают, что не имеют силы?» — вставил замечание Фалулей.

«Не мешай слушать».

— Тебе по праву принадлежит великая честь повести за собой страждущих. Прими эту славу и ношу.

В ответ я покладисто кивнул и изобразил юношу с «пламенем в глазах». Суть долгой и проникновенной речи мужчины сводилась к тому, что долго готовить меня и ждать не могут. Двадцатого июля Перунов день. Меня решено было в этот день посвятить в волхвы. И собственно, в оставшиеся дни Харченко натаскивал на проведение ритуала. Перуну требовалась жертва. Я дам свою кровь, но смертельная жертва тоже нужна. К моему удивлению, не человеческая, а всё тот же петух. Петух обязательно нужен однотонный. Пока же я тренировался на более цветастых собратьях.

— Ты поймёшь, что Перун принял жертву, — поучал Назар Филиппович. — Петушиная плоть растворится и следа не останется.

Чтобы в пещере не случилось каких-то трудностей и я не бегал за петухом, птицу опоят отваром. Мне таких «вяленьких», но живых и приносили. Дальше я изучал воплощение магического клинка. Материальным он не становился, зато работал, как нужно. Фалулей млел от того, что узнавал. Действительно, необычная магия. Принцип немного был похож на тот, что использовал наш маг. Рисовались силой линии в виде рун, затем заветное слово активировалось при помощи магии, преобразуясь в светящийся клинок. Долго поддерживать такую хрупкую субстанцию маги не могли. Честно говоря, если бы не пример Емельяна, когда удерживал клинок в течение пяти секунд, а потом долго отдышаться не мог, я бы выдал себя.

В своей комнате я попробовал повторить эксперимент с клинком. Получилось держать около десяти минут. Правда, я ничего им не резал. На демонстрации с петухами хватало трёх секунд, чтобы обезглавить птичку. Назар Филиппович был доволен. Видя его хорошее настроение, я выпросил книгу о праздновании дня Перуна.

— Тебя это не коснётся, — заметил Харченко. — Братья будут гулять, а ты получать силу.

Но книгу он мне потом дал. Очень полезная оказалась. И не только по той причине, что там описывался порядок праздника, а в большей степени, что имелись рисунки с рунами, которые я старался запомнить.

«На Перунов день часто вызывают дождь, — читал я описание. — Положено приходить на праздник с оружием. Лучше иметь при себе родовой клинок».

На день Ярилы выбирали прекрасного юношу, Перуну «дарят» красивую деву. Для чего-то её обливают водой. Всем воинам рекомендуется в Перунову ночь разделить ложе с женщиной. В целом, своеобразный праздник, но как заметил Харченко, я на него не попаду.

Наверное, я был единственным, кто не волновался перед ритуалом. Мне-то что? Пойдёт что-то не так, у меня будет возрождение в новом цикле. Удивительно, но даже Куракины приехали.

— Ты давай, это… держись, — подбодрил Мишка.

Довезли меня до рудника ближники Харченко. Там и оставили. Инструкций я получил много. Процесс получения звания волхва считался интимным. Перун не должен усомниться в выборе волхва. По этой причине рядом не должно быть других поклонников.

С петухом в руках, но во вполне цивильной одежде я зашёл в подземелье. Просидеть здесь мне требовалось двенадцать часов до полуночи. Часов не дали, но вручили особую свечу. Как догорит, так значит, пора. Запах от свечи шёл одурманивающий. Держать себя в сознании получалось с трудом. Фалулей паниковал, поскольку против «газовой атаки» ничего не мог противопоставить. Алхимики в его мире имелись. И методы борьбы с их продукцией тоже. Только никто не предупредил, что мне придётся вдыхать несколько часов подряд сомнительный аромат.

Свеча догорела почти до половины, когда мне захотелось поговорить с Перуном. Заплетающимся языком пожаловаться ему на жизнь. Попросил прервать временной цикл, а то надоело видеть ключницу по утрам. Дальше ощущение того, что я сильно надрался, только усиливалось. Если бы не Фалулей, я бы пропустил тот момент, когда чадящая гадость погасла.

«Иван, соберись. Ты петуха Перуну обещал».

«Раз обещал, то дам».

— Брат, Перун, — полез я обниматься с бревном. Идол недовольно загудел. — Ща-а-с-с-с… петушка тебе скормлю. Сырой и с перьями. Бульончик из него наваристый бы получился.

«Иван, приди в себя. Тебе нужно лезвие воплотить. Время идёт, полночь уже», — рычал на меня Фалулей.

Удерживая петуха левой рукой, правой я начал чертить в воздухе руны. Хорошо, что я их чётко видел. Раза с пятого получилось и жертва лишилась головы. Стекающей из горла кровью я полил основание идола и положил туда же тушку петуха. Сил хватило отползти на пару метров в сторону. А дальше так сверкнуло, что я чуть не ослеп. И сразу бум что-то в лоб. Никак метку Перун поставил?

«Лежи и дыши, — руководил Фалулей. — Воздух уже немного очищается».

«Лучше я к выходу поползу», — пробормотал я.

Свернув в следующий проход, сразу почувствовал, как стало проясняться сознание. Минут через десять я принял вертикальное положение и переместился метров на пять.

«Не рискуй, — осадил меня Фалулей. — Иди пешком. На улице темно, тебя не увидят».

На улице я быстро оклемался и под отводом глаз поспешил домой. Прежде всего меня интересовал символ Перуна. Не хотелось с такой меткой ходить на людях. Кинулся к зеркалу и сразу убедился, что лицо чистое, без отметок.

«Сработало или нет? — задал Кирилл вопрос. — У тебя невидимый символ или ты просто его не получил?»

«Завтра узнаем, сегодня я отдыхаю».

Утром я ещё раз оценил себя в зеркале. Как должен выглядеть волхв? В чём отличительная особенность, не считая бороды, конечно? Фалулей отчего-то решил, что мне выдали немного другую версию ритуала, нежели Матвею. Такие сомнения у него появились, когда прибыл сам глава рода Харченко. Вид мужчина имел помятый. Они же там всю ночь должны были куролесить. Это я поспал, а Харченко с ближниками сразу с «поляны» за мной заехали. И вместо «здрасте» сюсюкать начали: какой волхв молоденький да удаленький, и тому подобное.

— Назар Филиппович, не пойму, правильно я всё сделал или нет? Почему у Матвея был символ, а у меня его не видно? — прервал я все эти восхваления.

Мужчина внимательно меня осмотрел, особенно долго глаза разглядывал, но что-то приказал подручным. Те до мобиля смотались и мне палку принесли.

«Посох это магический», — пояснил Фалулей.

Активировать сей девайс пришлось кровью. И снова недоуменные взгляды язычников. Что-то я делал не так, но что именно, понять не мог. Назар Филиппович ещё и с Емельяном переглядывался. В результате объявил, что я должен ехать с ними. Должность волхва обязывает.

Отдыхали мы сутки, а дальше началось очередное театральное представление. Ко мне потянулись паломники. Каждого посетителя приветствовал, стоя босиком и с посохом в руке. Куракины приезжали, после них ещё какие-то мутные личности, отметились мой управляющий и юрист. Перунов символ начинал светиться при произнесении определённой фразы. Первые раз десять я в бумажку подглядывал, затем выучил. Прикольно так. Говоришь что-то замысловатое, и тут же во лбу «звезда горит». Секунд пять, затем снова знак становился невидимым.

Больше всего меня интересовало, как среагирует защитная система особняка. Гулять по территории я мог без вопросов. Отчего-то все посчитали, что меня должны привлечь растения. Назар Филиппович лично проводил до клумб. Я под видом того, что любуюсь цветами, обогнул строение. Камер слежения в этом мире не изобрели. За мной никто специально не смотрел. Потому, убедившись, что ко мне потеряли интерес охранники и слуги, я применил отвод глаз.

«А сработала ли магия? — усомнился Кирилл. — На тебе сейчас столько всего навешано. Вдруг не сработал отвод глаз?»

Пришлось специально пройтись мимо охраны, что стояла на воротах. Меня не увидели. Дальше я проверил систему охраны стены. Получилось и левитировать, и переместиться.

«Всё правильно. Многие язычники тоже маги. Они вполне успешно используют две разные техники», — высказал своё мнение Фалулей.

«Сомневаюсь, что используют, — возразил Кирилл. — Мне кажется, большая часть язычников простые почитатели богов. Вспомните, как вели себя люди на празднике Ярилы».

«И как?» — не понял Фалулей.

«Очень похоже на тех, кто ходит в храмы к церковникам. Там тоже больше молятся, взывают, что-то просят, но как бы… не особо надеясь на это, что ли…»

«Вполне возможно, что знание рунного письма доступно не каждому, — согласился я с Кириллом. — Только вспомните тот момент, когда я стоял в Круге».

Друзья задумались. Каждый из нас троих вывел в личной памяти фрагмент того действа. Двенадцать пожилых мужчин стояли вокруг меня. Они практически не шевелись. И точно никто из них не вычерчивал рун. Магических плетений, примерно таких, с какими познакомил нас Фалулей, тоже не было.

«Но что-то же они сделали?» — недоумевал Кирилл.

«В этом никаких сомнений нет. Травы мне ноги оплетали», — подтвердил я.

«Пойдём-ка к той клумбе, куда тебя изначально послали», — предложил Фалулей.

Насчёт цветов и влияния на них я мог припомнить опять же фентэзи моего мира. Кто-то наподобие мага растений оказывает влияние на рост, силу и плодоношение. В очередной раз удивил друзей. Ладно бы Фалулей, но Кирилл отчего-то считал, что такое невозможно.

«Ты букетик, превращающийся в монстра, забыл?» — удивился я.

«То совсем другое».

«Кто его знает? — задумчиво пробормотал Фалулей. — Нужно попробовать вначале воздействовать на живые растения».

«Как ты себе это представляешь?» — задал я вопрос. Пока мы беседовали, я уже успел добраться до клумбы и теперь скептически разглядывал цветы. Инвентаря по близости не наблюдалось. Садовник припрятал и грабли, и вёдра.

«Мелкий, ты у нас ещё не лишился детских иллюзий, — обратился Фалулей к Кириллу. — Иногда выдаёшь неординарные идеи».

«Это был завуалированный комплимент? Понимаю, что с возрастом у стариков ухудшается память. Ты позабыл, что мы во временном цикле. В сумме около четырёх с половиной лет набегает. Мне давно не шестнадцать».

«Юноша считает, что повзрослел?»

«Хватит вам, — шикнул я, оборвав их пикировку. — Я давно уже не могу отличить, где мои черты характера, а где ваши. Сознания переплетаются. Кирилл, тебе был задан вопрос: есть идеи?»

«Этот старый коз… техномаг великий и мудрый, помнится, сильно возмущался тому, как у нас применяют магию. Почему он решил, что язычники используют свою иначе?»

«А я что говорил! — обрадовался Фалулей. — Молодец! Лет через сто тоже станешь великим и мудрым».

«Применить магию, минуя ядро?» — уточнил я.

«Скорее так, как делают стихийный выброс», — поправил Фалулей.

«Не понял».

«Помнишь тех трёх придурков, что поколотили тебя возле Центра наследников. Они выбрасывали, как бы тебе пояснить… Сырую силу, без преобразований».

«Ты столько времени учил меня другому», — проворчал я, прикидывая, как можно добыть сырую силу.