Западня

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Наскоро умывшись, тень на миг задумалась, глядя на висевшие в шкафу платья, все как одно похожие на крохотную одежду фей. Светлые и легкие, с широкими развевающимися юбками и свободными рукавами, украшенные крохотными серебряными звездочками и жемчужинками. Словно тени предстояло отправиться на прогулку в сад, хотя Таэльмина уже выяснила, что никакого сада тут нет.

Просто не могла не выглянуть в окно, когда улетела фея, уводя успокоенного Тука. И на несколько мгновений застыла, не в силах отвести взгляда от совершенно чуждого, дикого пейзажа. Сколько мог видеть взгляд, в лучах восходящего серебристо-голубого светила поблескивали острые грани и шпили бесконечных скал, отливающих стальной синевой. И ни одного озерца или речки, и никаких растений.

Наверное, днем тут будет жарко, сообразила тень, поспешно переоделась в первое попавшееся платье и отправилась в зал с фонтаном.

Тут за время ее отсутствия появился большой хрустальный шар, покоившийся на ажурной подставке, а напротив него Тук уже приготовил для Таэльмины удобное широкое кресло с высокой резной спинкой.

Посредине стоящего рядом с ним столика лежало сразу привлекшее внимание тени украшение — изящная узкая диадема. Она была поразительно похожа на браслет напарников, и ни у кого даже на миг не возникло бы сомнения, что сделаны они одним мастером и ради одной цели. Не усомнилась и Таэльмина, но, устраиваясь в кресле, старалась не прикасаться к бесценной вещице даже пальцем, хорошо помня, чем закончилось ее знакомство со сферой правды.

— Ты можешь ее надеть? — Личико у Эалы, опустившейся на руку гостьи, было озабоченно-встревоженное.

— А это очень нужно? Видишь ли, когда я дотронулась до сферы, вокруг полыхнул огонь и мне потом некоторое время было не до наблюдений за шаром.

— Мы знаем, нам Тук рассказал. Не бойся, больше так не будет, старшая мать добавила тебе защиты.

— Спасибо ей, — вежливо кивнула тень, однако брать обруч не торопилась, — но мне бы очень хотелось знать — этот венец я тоже не смогу снять?

— Пока нужно носить, — вздохнула фея. — Но он же красивый? Древние мастера старались…

— Но ведь они делали эти вещи для вас? — Таэльмина умышленно говорила так, словно феи были равны ей по росту, желая узнать хоть немного больше о странных, но, несомненно, прекрасных существах.

— Ты немножко хитришь, — сообщил голосок с правого плеча тени, и она обнаружила там фею в серебряном платьице, — но не со зла и не от жадности, в тебе их нет.

— Зато я любопытна, — честно призналась тень, глупо скрывать чувства от тех, кто видит их насквозь, — а еще недоверчива. И люблю понимать, ради чего нужно поступить так или иначе. Такой уж меня воспитали.

— Нужно надеть, — печально сообщила Эала, внимательно посмотрела на хмурившуюся тень и мягче пообещала: — Но когда мы вернемся, старшая фея снимет.

— А когда вы вернетесь?

— Никто не знает, — помрачнела фея, помолчала и, словно бросаясь в воду, отважно призналась: — Тук ведь тебе сказал — мы почти высохли, не можем даже сделать себе побольше оболочку. Тут нет магии, и в камне не было… почти. Нам нужно хоть немного подкормиться. А тебе придется ждать, но с тобой останется Тук.

— Бедняжки, — шепнула тень, чувствуя, как на глаза невольно наворачиваются слезы. — Прости, я же не знала! Но тогда, раз это нужно ради вас… я надену.

И все же, прежде чем взять диадему в руки, тень несколько мгновений смотрела на нее, прикидывая, как удобнее пристроить венец, чтобы потом он не мешал ей спать. И не путался в крутых локонах.

А когда, безнадежно вздохнув, все же решилась прикоснуться к венцу, Эала восторженно и ликующе возвестила:

— Она прошла последнюю проверку!

— А была проверка? — хмуро скосила на нее глаза тень, ощущая подушечками пальцев легкое приятное покалывание, исходящее от волшебного венца. — Неужели вы могли подумать, будто я способна отнять у обиженного народца последние ценности? Да я вам и браслет отдам, только снимите.

— А герцога?

— Хатгерн — не вещь! — мгновенно возмутилась Таэльмина. — И браслеты к его чувствам не имеют никакого отношения, я на это очень надеюсь. Вот мои чувства… но об этом сейчас говорить не стоит. Мы собирались смотреть шар?

— Прости, — осторожно погладила щеку тени крохотная ручка, — мы не хотели тебя обидеть. Просто нам пока еще не верится, что скоро мы увидим солнце родного мира, сможем взлететь на вершины сосен, подняться к облакам… Ты не знаешь, мы любим развешивать над облаками летучие полянки или беседки, снизу нас никто не видит, а выше только небо и звезды…

— Наверное, это красиво, — примирительно вздохнула тень и наконец опустила венец на голову.

Мягкое серебристое сияние вмиг окутало ее с головы до ног, обдав почти незаметной прохладой, и в тот же миг начал понемногу светлеть изнутри гладкий, как первый ледок, хрусталь фейского шара.

А еще через несколько секунд тень рассмотрела столовую избушки, где сидели вокруг стола с остатками немудреного завтрака ее недавние спутники и их сосредоточенные, хмурые лица. Трудно было не понять с первого взгляда, что на отряд ее напарника свалилась какая-то неприятность. И, похоже, очень крупная.

— А если мы попытаемся их обогнать? — угрюмо спросил сотрапезников Хатгерн, и по выражению его лица Таэль поняла, что ответа на этот вопрос герцог вовсе не ждет.

Спрашивает просто так, на всякий случай.

— Наверняка эти камни не простые, — покосился на окошко Ганти, — гольды применяют в своих шахтах различные заклинания. Чтобы разрушить перемычку между тоннелями или, наоборот, возвести перегородку и подпереть своды. И внизу, возле самой тропы течет как раз та магия, которая подчиняется лишь коротышкам. Только здесь ее в несколько десятков раз больше обычного, поэтому заклинания получатся невиданной силы.

— Но ведь они же погибнут, — неуверенно произнесла Мейсана и вопросительно оглянулась на Ительса.

— Несомненно, — жестко сообщил эльф, — но гольды никогда не жалеют своих созданий. Они их специально такими сотворили, примитивными и покорными. И гномов, и троллей, и големов. Слуги никогда даже слова против хозяйского желания не скажут, приказали нести камни, вот и несут.

Герцог встал со своего места, подошел к оконцу и вгляделся в бледный рассветный сумрак.

Шар, стоящий перед Таэльминой, словно прыгнул за окно, и тень почувствовала, как начинают холодеть пальцы.

Где-то там, в немыслимо далеком от нее мире, по тропке, расчищенной между причудливых изваяний, неслышно и почти неприметно ползла жуткая серая армия.

Мелкие, с крысу, создания двигались неумолимой лавиной, и каждый тащил на плечах угловатый обломок темного камня.

Хитро, стиснув зубы от боли за спутников, нехотя признала тень. И понятно с первого взгляда, для чего гольды выдали гномам камни именно такого цвета. Они отлично скрывали маленьких преследователей в ночной мгле от взглядов бдительно оглядывавшихся добровольцев.

Следовательно, гольды очень долго, далеко не один день и даже не один год готовились к этой вылазке, и это доказывает верность всех сделанных Таэльминой выводов, хотя теперь она многое бы дала, чтобы оказаться неправой.

Внезапно живой серый поток дрогнул, часть маленьких носильщиков свернула в сторону избушки и споро двинулась к крыльцу. Возле ступеней этот ручеек снова разделился, плавно обтекая убежище путников с двух сторон, и ни у кого из наблюдающих за этим маневром больше не осталось никакого сомнения в полной осведомленности хозяев гномов о месте ночлега отряда.

— Но ведь если они сейчас выпустят из камней заклинания… — обмерла тень, живо, как наяву, представляя себе треск бревен, разноцветный блеск стремительно рвущихся из стен клинков ставших острыми каменными лезвиями заклятий и отчаянные крики мечущихся между этим неумолимым оружием друзей.

А она ничем не может им помочь, и неизвестно, есть ли хоть кто-то, кому это под силу.

— Не волнуйся… — Крохотные ручки сотен фей, неизвестно когда успевших облепить Таэльмину, устроиться у нее на плечах и на коленях, успокаивающе гладили пальцы девушки, стирали с ее щек слезы бессилия.

— Они вам ничего не сделают, — вдруг уверенно заявила там, в такой далекой избушке, стоящая на ступенях лестницы Шена, победно озирая замерших спутников, и показала зажатый в руке камень, — если я не подам знак. Можете спокойно выходить и возвращаться назад.

— А какие у тебя доказательства, что гольды не обманут? — спокойно осведомился Зрадр, бесстрастно уставившись на ученицу мастера-тени.

— Вот этот камень! Он откроет проход к моему новому дому… но вам рано знать, где он находится.

— Я думаю, это единственный выход, — задумчиво сообщил Алдер, направляясь к двери мимо лестницы, и Шенлия мгновенно отпрянула назад.

— Ко мне не подходите!

— Да мы и не подходим, — мрачно процедил Ганти и отвернулся.

Однако Таэльмина успела рассмотреть молниеносное движение руки наставника, метнувшего в ученицу иглу, и замерла в тревоге. Камень, зеленовато поблескивающий в руке согильдийки, вовсе не казался безобидным. К тому же совершенно не походил на те, какими пользовались вампиры и огры, открывая туманный путь. И неизвестно было, какое проклятие может из него вылететь, если Шенлия уронит подарок гольдов на пол.

Ученица мастера-тени внезапно покачнулась и начала медленно валиться в сторону столовой. Камень дрогнул в ее слабеющих пальцах, и вероятность оказаться раздавленными появившейся из него скалой мгновенно превратилась для ее спутников почти в реальность. Однако никто из них не находился достаточно близко к предательнице, чтобы успеть подхватить падающее тело. Или хотя бы проклятый камень.

Копия Таэльмины, сосредоточенно помешивающая чай, внезапно бросила ложечку и начала стремительно уменьшаться, одновременно выпуская на волю радужные крылышки и взлетая под потолок. Оттуда старшая фея молнией ринулась на тень и успела в последний момент выхватить на лету камень из руки падающей Шенлии.

Почти одновременно с нею, сделав огромный прыжок, рядом с тенью оказался Зрадр. Подхватил девушку на руки и, не останавливаясь, ринулся по лестнице вверх, рыкнув приказ бежать за ним.

Однако добровольцы уже и сами успели сообразить, кто сумеет помочь спастись остальным, и бросились за драконом. Только Хатгерн стоял неподвижно, потрясенно глядя вслед улетевшей впереди всех фее. Превращение любимой девушки в это прелестное и могущественное, но совершенно чуждое существо совершенно не обрадовало герцога, и даже появившаяся надежда на спасение не могла примирить его с потерей.

Разглядев исказившую лицо напарника скорбную гримасу отчаяния, Таэльмина поспешила подавить рвущийся из груди горестный вздох. Не пристало полноправной тени ахать, как обычной знатной девице. Но в глубине души она отчаянно жалела, что не имеет возможности сказать Харну хотя бы двух слов ободрения. Как успели сообщить девушке феи, их невозможно услышать там, в избушке. И никто из ее бывших спутников даже не подозревает о множестве крохотных зрителей, с затаенным дыханием следящих за вероломным нападением гольдов.