Как выжить с эльфом...

Глава 13

Обреченно слезы стыли в жемчуг,

И закаты жгли ладонь,

Не твоя невеста, вечер шепчет,

Сон не сбылся золотой… (с) «Калинов Мост»

Принц Милиан откровенно скучал. Ну, и зачем Инни притащила его на этот дурацкий праздник? «Все наши там будут!» Ну и что? Пусть себе будут. Все равно он почти никого из них не узнает и не увидит в этих масках.

Да еще и все амулеты стащила с него, это ж надо так умудриться, запутаться своими кудряшками в шнурках и цепочках. Дура! Хорошо хоть Ний рядом был и разом перерезал все шнурки, а то такой вопль подняла, чуть полдворца не сбежалось: «Я без волос останусь! Не смей мои волосы трогать!»

Меньше надо было своей головой ветреной крутить. Волос там, что кот наплакал, а вот, поди ж ты, скрутились с цепочками так, что без ножа не разобраться.

Да и Создатели с ней, как-нибудь замаскирует потерю клока волос под маской.

Кстати, интересно было бы взглянуть, какую маску ему сегодня надели Огненные Врата. Не очень хочется, как на прошлом празднике, щеголять в серой Маске Одиночества.

О, а вот и крылатая делегация Йалли пожаловала, этих хоть через сотню Врат пропусти — крылья никуда не денутся.

А это с ними, никак, моя женушка, Создатели ее забери. Неужели, она думала, что я не узнаю ее, даже в этой маске. Хм, а маска-то на ней синяя, жаждет, стало быть, ищет. Может поиметь ее под это дело? Заодно и пророчество исполню, еще на треть… Нет, не хочу. Лучше пусть она завтра станет свободной, и исчезнет из моей жизни. А я приму свою судьбу.

Милиан с равнодушием смотрел, как девушка в синей маске, ярко- голубом платье Кэй-ри, с развевающимися по ветру темными кудрями, кружила в танце с крылатыми принцами. Не трогала принца утонченная красота его жены, не смотря на то, что она обрела явный лоск, движения ее стали грациозными и плавными, и сложное эльфийское одеяние она носила теперь с легкостью и изяществом.

Нет, ошиблась Оракул, не предназначена ему эта человечка.

Принц пошел в обход помоста, объятого языками пламени, на котором танцевала девушка в маске цвета солнца и в летящем золотом платье. Хотя, танцем это назвать было сложно, скорее сочетание классического придворного балета Кэй-ри, разнузданной пляски Дайкири и летящих движений Йали. Но, это было весьма сексуально, и притягивало взгляды всех, кто находился рядом. Толпа вокруг громко аплодировала и поддерживала танцовщицу криками.

Внезапно, на плечи принца легли чьи-то горячие ладони:

— Здравствуй, «Ищущий»! Хочешь, возьми меня… — девушка в ярко-зеленой маске «Доступности» и струящемся изумрудном платье, почти обнажающем грудь, прильнула змейкой к его боку. Мягкая маска, состоящая, казалось, из граненых чешуек, почти касалась его лица, теплый влажный кончик языка прошелся по шее. Мил вздрогнул и отстранился:

— Извини, я не тебя ищу.

— Как знать… Если не найдешь ЕЕ, я буду у Пламенного Фонтана… — девушка ящеркой скользнула в толпу

Значит «Ищущий», что ж, уже не плохо. Кобальтовая маска означала, что сегодня он непременно найдет то, что ему предназначено. Только вот где она, Предназначенная.

Спускаясь и поднимаясь по ступеням Мил прошел еще три площадки, на которых танцевали, пели, целовались и обнимались эльфы. На одной из площадей он, кажется, увидел Инниану.

Белокрылая Йалли, в золотисто-желтой маске, танцевала с таким же золотоликим Дайкири. На мгновение Милиан подумал, что неплохо было бы выяснить, куда же подевались его амулеты, но в этот момент его подхватила веселящаяся, радостная толпа, и увлекла принца на другую площадку.

Здесь народа было поменьше. На импровизированной сцене пела девушка в белом платье и такой же белоснежной маске, расходящейся в стороны призрачными крыльями.

Песня была на староэльфийском, грустная, мелодичная, призывная. Голос певицы звенел как надтреснутый хрусталь.

Милиан взял бокал со стоящего на низком столике подноса. Впервые в жизни принцу захотелось напиться до беспамятства, так, чтобы о том, как прошла эта ночь, нельзя было вспомнить даже под заклинаниями Эйлинов. Он отошел к низкому парапету, отделяющему площадку для танцев от сада, взглянул на искрящиеся в небе звезды и тут увидел ЕЕ.

Она сидела на краю фонтана и перебирала руками струи. «Наверно, Эйлинка», — подумал Милиан, — «А может и Дайкири, вон какие волосы дивные, темные, густые, с яркими сполохами золотистых и алых искр. Даже золотая сетка их удержать не может».

Незнакомка подняла на принца взгляд, и Милиан увидел точеное, будто у древней богини лицо, закрытое пурпурной маской. Невинность.

Маска плотно охватывала подбородок и скулы, расходясь от висков множеством тонких качающихся лучей. Кроваво-красное атласное платье скользило по плечам, жадно обнимая руки и великолепную тяжелую грудь. Юбка струилась по ногам пламенной волной, в ее высоком разрезе была видна стройная длинная нога в ажурном черном чулке и маленькой сверкающей туфельке, на высоком, тонком каблуке. Широкие золотые браслеты, надетые поверх алых перчаток, мелодично позвякивали, когда девушка, небрежным жестом, поправляла выбившуюся из прически прядь.

Милиан не мог отвести от нее взгляда.

Это была Она, девушка его мечты, это была та, которая предназначена ему Создателями. «Какое счастье, что с завтрашнего утра я буду свободен от обязательств перед этой человечкой!» — мелькнуло у Милиана в голове.

Да, наплевать на все проклятия, пусть катится за Грань весь мир. Здесь, сейчас, перед ним девушка, с которой он хочет быть всегда, всю жизнь. Неужели такое возможно? Неужели создатели сжалились над ним и, напоследок, решили скрасить его убогое существование этим сладостно-томящим чувством… Любовью…

Взяв с подноса еще один бокал, Милиан подошел к незнакомке:

— Добрый вечер, леди.

Она лишь благосклонно кивнула в ответ и приглашающее подвинулась на бортике фонтана.

— Позвольте угостить вас.

Она приняла бокал, все еще сохраняя молчание.

— Если я вам неприятен, леди, вы только скажите, и я уйду. Но, я не обещаю, что оставлю вас в покое, потому что именно вы предназначены мне.

Я буду следовать за вами тенью, буду исполнять любые ваши желания, я стану вашим слугой, вашим рабом, Прекраснейшая! Я молю вас только об одном, позвольте мне находиться рядом с вами.

И незнакомка, подняв руку, провела кончиками пальцев по его лицу. От этой простой ласки у принца сладко заныло в паху.

— Я хочу провести с вами эту ночь, леди.

Она все также молча кивнула в ответ и вложила свои тонкие пальцы в его ладонь.

Этот первый поцелуй имел привкус степных трав и полевых цветов, и был он неожиданно целомудренным, и ошеломительно нежным. Милиан притянул девушку к себе сумасшедшим рывком, задыхаясь от захлестнувшего его пламени желания.

Потом он целовал ее, изнемогая от страсти, кружившей его голову. Целовал ее лицо, губы, руки, шею, обнаженные плечи. Целовал упругую, твердеющую под его губами грудь.

Прошуршав, упали к ногам ненужные сейчас одежды. И только маски, по-прежнему, скрывали их лица, хотя это было совершенно лишним в жарком полумраке Ночи Предназначения.

Милиан легкими поцелуями укрывал шею и плечи девушки. Сейчас принц понимал, что все его прежние увлечения и романы были лишь подготовкой, лишь репетицией этой ночи. Сейчас, здесь, в его руках рождалась его женщина, его судьба. Сжав руками, плечи незнакомки, он уткнулся лицом в ложбинку, между ее грудями:

— Как же долго я ждал тебя…

Девушка застонала, когда он провел языком по ее пахнущим дикими ягодами соскам, и, не прекращая поцелуев, опустился ниже, туда, где тонким черным шелком была укрыта главная тайна.

— Не бойся, милая…

Ее бедра легко поддались и когда наступил миг самой смелой ласки Милиан замер, на несколько секунд, позволяя девичьему телу принять его, почувствовать, признать эту древнюю как сама жизнь власть. И в этот миг, когда их тела слились в единое целое, все встало на свои места. Каждая выпуклость и каждая впадинка нашли друг друга, и звезды в черном небе над Кадрасом закружились в бешеном водовороте, и время остановилось, давая им, вволю насладиться друг другом.

— Я сделал тебе больно, любимая… прости…

Девушка прильнула к нему, жарко обвивая руками и ногами. Целуя его шею и плечи.

— Я люблю тебя. — Чуть хрипло прошептала она. — Не оставляй меня…

— Никогда…

Они лежали, прижавшись друг к другу, впитывая тепло друг друга, наслаждаясь близостью тел.

«Великие Создатели, даже если завтра мне суждено будет умереть, я умру счастливым. Потому что я теперь знаю, что такое любовь» — думал Милиан, прижимая к себе сладко посапывающую, спящую девушку.

Лицо ее все еще было скрыто маской. До рассвета несколько часов. Принц снял с мизинца тяжелое золотое кольцо — ярко-синий камень в окружении россыпи мелких бриллиантов, кольцо его матери, единственная память о ней — задержав на мгновение перстень в ладони, принц одел его на палец девушки.

— Я люблю тебя! Ты — моя жизнь…

Девушка сонно повела рукой, и спрятала лицо у принца на груди.

Ночь Предназначений завершала свой путь на небосклоне Северного королевства. Засыпал растревоженный, будто улей Кадрас, уходили с улиц целующиеся парочки, опадала мишура, гасли факела и фейерверки. Спала прекрасная незнакомка, укутавшись в свои волосы, будто в черное шелковое покрывало. Заснул счастливый принц Милиан, прижимая к сердцу ту, что стала его судьбой, его тайной.

Золотистый рассвет скользнул первыми лучами по темным стенам замка королей Дайкири. Рассыпавшись, лучи влетели в комнаты, снимая с лиц морок, наложенный минувшей ночью.

Кто-то, проснувшись, увидит свою судьбу, кто-то лишь того, кто скрасит его дни одиночества, кто-то, распахнув глаза, удивится, кто-то обрадуется.

А вот, одна девушка, спящая, уткнувшись носом в плечо любимого, проснулась неожиданно, будто от толчка, подняла взгляд на спящего рядом мужчину, и лицо ее побелело от ужаса. Тихонько, стараясь не шуметь, сползла она с кровати и, завернувшись в шелковую простыню, выскользнула из комнаты.

Яркий утренний свет затопил комнату, принц Милиан потянулся, и попытался рукой прижать к себе спящую рядом девушку. Однако рука ощутила лишь пустоту.

Рывком принц сел на кровати. О вчерашней незнакомке напоминали лишь небрежно сброшенные туфельки, раскиданное в беспорядке белье, алое пятно платья на полу и карминные пятна крови на кипенно-белых простынях.

Со злостью смял принц белье на кровати.

— Кто же ты? Кто? Любимая!

Милиан со стоном спрятал лицо в складках простыней.

В двери постучали:

— Ваше Высочество, разрешите войти…

— Разрешаю, — буркнул Милиан, откидываясь на подушки.

— Ваше Высочество, прошу прощения за столь ранний визит, — дворцовый распорядитель замка Дайкири явно нервничал, — но это сообщение не терпит отлагательств.

— Слушаю вас — Милиан устало прикрыл глаза.

— Этой ночью был убит ваш отец, король Артиан. Убийц ищут, но они ушли телепортом, не оставив магических следов.

Интересно, сколько горя может выдержать одна отдельно взятая эльфийская душа? Душа принца Милиана рвалась от боли. Впервые в жизни принц понял, что значит боль утраты. Боль утраты единственно родного существа — отца, того, кто всегда наставлял, опекал, поддерживал. Боль от потери любимой, той единственной, что предназначена ему создателями, той, что подарила радость близости и единства.