Школа Северного пути

— Вы зря глумитесь, командующий, — отчеканил Сяо Ган, немедленно взяв себя в руки. — Мы с вам крепко-накрепко повязаны.

Лицо его было искажено яростью, сжатые в кулаки ладони дрожали, но держался он гораздо лучше, чем воображала себе Имэй. Такой удар судьбы — в одночасье лишиться смертельного оружия против старшего брата и нажить столь грозного врага, как генерал Хоу. Впрочем, мятежный вэйец вовсе не торопился объявлять принцу войну. Подумаешь, хотел убить когтями упырицы. Так не убил же! А кто заранее предупреждён, тот вооружён вдвойне. Командующему ли армией не знать такую простую истину?

— Да я ж и не спорю. Мы с вами ещё много чего великого совершим, — криво усмехнулся он. — Так что, не смею отвлекать от важных дел, Ваше высочество. Вы же пришли сюда помолиться о душе матушки, верно?

«Вот ведь наглый засранец», — сказал одними губами Сяо Чу, провожая взглядом неспешно удаляющегося военачальника.

А потом одноглазый лучник вдруг одной рукой подхватил Имэй за талию, второй зажал рот и с необычайной лёгкостью перепрыгнул на соседнюю крышу. Без всякого предупреждения!

— Куда мы? — только и успела спросить девушка.

— В Восточный дворец, — шепнул стрелок. — Пока принцевы яогуай нас не учуяли.

— Яогуай?

О как! Ну надо же. А ведь, когда по обе стороны высокой стены растут те же самые цветы, это означает, что сажала их одна рука. Тут и там демоны, там и тут — дзянши. Стало быть, Первый министр с принцем Сяо Ганом не только политику вместе делали, верно?

— Ты там язык часом не прикусила, сестрёнка? — спросил Сяо Чу, с пугающей лёгкостью съезжая на ногах по скату крыши какого-то из дворцов. Точь-в-точь кот-гуляка, возвращающийся с ночной охоты с полупридушенной мышью в зубах.

— Я думаю, — чуть слышно отозвалась девушка.

— Потом подумаешь. Когда станешь отстирывать мою одежду.

— Что, ГоЭр права была? — Имэй стало щекотно от распирающего смеха. — Тёпленько тебе стало, да?

— Нечего ехидничать, — цыкнул стрелок. — Освободи мысли и распредели свой вес, мне становится тяжело. Слишком много думаешь.

Новичков, всех этих истерзанных людьми и жизнью подобранцев, Мастер, прежде всего, избавлял от ужасных воспоминаний. Тайное зелье, которое иногда насильно заливалось в горло, даровало забвение о том, как ребёнка избивали и насиловали, как убивали его близких, оно же милосердно стирало из памяти муки голода и холодные ночи под забором. Затем свежеиспечённого ученика лечили — упражнениями, посильной работой на свежем воздухе, полезной едой, постепенно восстанавливая баланс ци. И только затем Мастер начинал обучать техникам накопления чжэньшэнь.

Когда-то это было любимое упражнение Имэй: очистить разум и дать духовной силе направить жизненную силу в нужном направлении, чтобы на какое-то время тело стало лёгким-лёгким.

«Шэнь-дух не знает границ, — говорил наставник, на несколько мгновений отрываясь от гладкого костяного тела старинной флейты. — Шэнь направляет, ци следует, а, следовательно, движение ци не ограничено твоей сущностью, временем и пространством, ученица».

И пока Ли Имэй разбиралась со своими шэнь и ци, лилась та причудливая мелодия родом из мест и времён, непостижимых умом обычных смертных. Точнее, стоило ученице на миг задуматься над происхождением песни, она шлёпалось задницей на россыпь мелких острых камушков, над которыми парила. И закономерно получала «награду» бамбуковой палкой.

Имэй сжала зубы и насильно, как крепкая жена выставляет пьяненького муженька за дверь, прогнала все сожаления и злость из сознания.

— Вот, совсем другое дело же! — хмыкнул братец Чу. — Слишком много думаешь, козявка.

А что остаётся-то?! Ещё какое-то время она только так может помогать наставнику и Школе, только своим умением анализировать факты и строить планы, а для этого, надо думать. Пусть другие летают, коль им летается!

Пламя в светильниках горело ровно и сильно, что означало — в Восточном дворце плотно затворены все двери, а, следовательно, никто не подслушивает под кабинетом наследного принца. Малейший сквозняк тут же выдаст шпиона.

— Хотел бы я видеть его лицо в этот момент, — задумчиво молвил тайцзы. — Представляю, как зол второй брат.

Кто знает, какие видения промелькнули под его полуприкрытыми веками. Далеко не всегда между обычными братьями существует любовь и понимание, меж принцами она бывает крайне редко, а уж если один из них покусился на посмертие родной матери, то тут лучше сразу говорить о смертельной ненависти.

— Теперь, главное, чтобы ваш брат не дознался, где на самом деле гроб с телом гуйфэй. Вы уверены в своих людях, Ваше высочество? Они не проболтаются?

Наследный принц кивнул столь решительно, что Имэй не посмела снова напоминать об осторожности. Ловкость, с которой тайцзы организовал тайный вывоз спрятанного под колдовской иллюзией невидимости гроба за пределы Запретного города, восхитила девушку. Тут тебе и отвлекающий манёвр в виде скандала меж дамами Внутреннего Двора, и решительная атака на евнуха Ю и ещё множество мелких событий, которые заставили обитателей императорского дворца на время позабыть о Погребальной зале. Наследный принц оказался отличным тактиком.

Сомнения у Сяо Туна были по другому вопросу:

— Вот только поверят ли в то, что гроб сам по себе переместился с одного места на другое?

— Поверят, не беспокойтесь, Ваше высочество. Даже если его откроют, то увидят лишь благоухающие лотосами кости. Чем не прекрасное доказательство вмешательства Небес?

— Твои талисманы, стратег Ли, настолько могущественны?

— Дело не в могуществе, а в сроках. Тайну захоронения надо хранить ровно год, а потом пусть найдут.

Заслуги свои преуменьшать не имело ни малейшего смысла. Правда в том, что кабы этим делом занялся Чжу Юань, то душа-по, насильно удерживаемая в теле покойницы, испарилась дней через сорок без остатка.

— Если бы ваш брат натравил… хм… её на генерала Хоу, то ничьи талисманы не помогли бы.

— Значит, братец Ган сам себя перехитрил.

Скорее, тот забыл, что не только принцам ведома мудрость «Законов войны». Там, где пусто, должно быть полно, и — наоборот. По-своему, очень ловко у него вышло внести смятение в стан врага. Что прикажете делать, если дом союзника штурмуют, упырицу жгут, и старший брат вместе с магами идёт прямиком во дворец? Прятать «свою» дзянши, конечно. Но как это провернуть, если вся дворцовая стража поднята по тревоге, и покинуть незаметно Запретный город нет никакой возможности? Ну, не с боем же прорываться?! Принц Сяо Ган отлично сымпровизировал, накрыв «улику» невидимостью. Не его вина, что Имэй догадалась об уловке, а брат Чу увидел магическую маскировку, лишь подняв свою повязку на глазу.

— Я до сих пор не могу понять одного, — продолжал рассуждения тайцзы. — Зачем он это сделал с ней? С родной матерью! Он настолько испорчен и развращён? Его амбиции так сильны? Обижен на выбор отца-императора?

Имэй молчала, прислушиваясь к сопению Пуговки за ширмой. Для неё нашлась корзинка и чистые пелёнки, пока сохнет выстиранная одежда. Братец Чу тоже дрых, устроившись рядом прямо на полу. Впрочем, спал стрелок очень чутко. Если что, не успеешь моргнуть — в его руках будет натянутый лук с вложенной стрелой.

— Все люди разные. Сыновья почтительность порой лишь желаемое, а не действительное качество характера.

— Может быть, не зря матушка отдалила его от себя в последние годы.

— Вот как?!

— Да, моему брату запрещено было посещать дворец Сияющей Непорочности. А если… — было заметно, что наследного принца посетила некая тревожная мысль. — На тот пир, на который Бай Фэн явился вместо матушки, второй брат был приглашён впервые за пять лет. Вдруг это как-то связано? Что скажешь, стратег Ли?

Усталость Имэй смыло, точно ледяной колодезной водой. Так вот оно что! Бродяга захотел увидеть Сяо Гана своими глазами, потому что заподозрил его в чёрном колдовстве. А почему нет? Но тогда выходит… Девушка почувствовала, как предательски холодеют её пальцы, лежащие на тёплых боках сосуда-грелки.

«Расслабься, Ли Имэй, — приказала она самой себе. — Не суди без доказательств и неопровержимых фактов, не торопись с выводами. У тебя есть время, половина ночи впереди».

— Брат Бай Фэн ведь исчез, не предупредив вас ни единым словом?

— Именно. Сразу после пира. Утром служанки нашли тело матушки, посему возможность послать гонца к Мастеру Дон Сину появилась у меня лишь спустя несколько дней.

— А принц Сяо Ган? Вел ли он себя как-то подозрительно все это время?

— Не более, чем обычно. Он сказался захворавшим от горя, расплёл волосы, облачился в траурные одежды и затворился в своей резиденции, выходя только помолиться возле гроба матери. А я уехал в монастырь советоваться насчёт погребения. Всем остальным занимались чиновники из управления императорской семьи.

«Угу. Превращением матери в упырицу занимался непосредственно младший сыночек, — подумала Имэй, пересиливая тошноту. — И, в самом деле, за что же он так ненавидел родительницу?»

Собственно, постепенно из мешанины малопонятных штрихов вырисовывалась общая картина. Бродяга стерёг гуйфэй до самой её смерти, а попутно выяснил кое-что про её сына. И решился удостовериться лично. А так как на колдуне, обычно, никогда не написано, что он колдун, то пришлось знакомиться с подозрительным принцем поближе. Чем же это кончилось для Бай Фэна? Пленом или смертью?

Если стратег Ли могла думать об этом почти спокойно, как о простом факте, то девушка Имэй вся трепетала от ужаса. Мастер, выходит, отлично знал, что с Бродягой беда, поэтому и приказал сделать амулеты из зелёного шелка.

— У вашего брата, Ваше высочество, много сторонников, хотя он упустил шанс уничтожить вашу репутацию и опорочить вас в глазах Императора при помощи дзянши, но вряд ли он сдался, — рассуждала она самым спокойным тоном, на какой была только способна. — Вы, зная о сегодняшней встрече с генералом Хоу, и к чему она привела, можете попробовать перетянуть военачальника на свою сторону.

— Не уверен, что я хочу иметь такого союзника, — отрезал принц. — Мне нечего предложить этому наглецу, кроме услуг палача.

В это время пламя в светильнике дрогнуло.

— Кто там?

Маленький, неопределённого возраста евнух буквально просочился в кабинет тайцзы и простёрся у входа.

— Что у тебя?

Слуга подполз к ногам принца и вложил ему в ладонь записку.

— О! Помяни вслух Цао Цао, он и появится! — хмыкнул тайцзы, прочитав послание. — Генерал Хоу Цзин жаждет встретиться с тобой рано утром. В городе.

— Что-то мне не хочется…

— А придётся, — вздохнул Сяо Тун, подставляя уголок записки язычку пламени. — Потому что, как он пишет, мой второй брат намерен захватить вас обоих — тебя и ученика Сяо Чу.

— Вот ведь сволочь! — тут же подал голос мгновенно пробудившийся лучник. — Не даст честным людям нормально отдохнуть!

По всему выходило, что гостеприимный Восточный дворец им придётся покидать в спешке и небрежении всеми правилами.