Школа Северного пути
- Автор: Людмила Астахова
- Жанр: Фэнтези / Альтернативная история
- Дата выхода: 2017
Читать книгу "Школа Северного пути"
— Вы все время забываете, что я — маг, — разочарованно вздохнула девушка. — И вы, и ваш помощник постоянно об этом забываете. Даже обидно, право слово. Пусть запасов шэнь у меня мало, но этого хватит для создания нужного талисмана. В прошлый раз вы застали меня врасплох. Неужели вы думали, что я переступлю порог вашего обиталища без защиты?
— Хорошо, Ли Имэй. Ты — маг, я уже понял, — через силу согласился военачальник.
— Точно. Если я разожму ладони, огонь брызнет во все стороны, и этот дом сгорит очень быстро, а вместе с ним вы, ваши солдаты, генерал Фань и его семья, — предупредила Имэй. — Итак, кто же угрожает Школе?
— Ты меня допрашиваешь?
Кажется, вэйец был потрясён угрозой сильнее, чем если бы узнал, что земля круглая, словно шар.
— О! Я бы не посмела, — притворно обиделась маг-каллиграф. — Я просто хочу знать, что происходит. Вдруг ваше предложение и впрямь имеет смысл тщательно обдумать?
Ещё несколько мгновений да-цзян колебался, но потом, верно, подумал, что стоит рискнуть:
— Я не разбираюсь в магии и не ведаю, чем именно насолил твой Мастер наставникам из других школ, но то, что принц Сяо Ган нацелился разгромить Школу Северного пути, я знаю точно. Ты ведь уже в курсе насчёт него, стратег Ли?
— Что он — колдун? Да. Я слышала ваш с ним разговор в Погребальной зале.
— Ха! Я догадался!
Командующий искренне обрадовался, словно нашёл ещё одно подтверждение своим мыслям.
— Не знаю, у кого он учился, но принц — очень сильный маг, и насколько мне известно, он полжизни потратил, чтобы добраться до вашей Школы.
— Один-одинешенек против всех нас? Не думаю, что у него получится.
— Почему же один? У принца целая армия разных потусторонних тварей, демоны — в подручных и… — генерал не смог удержаться от жестокой ухмылки, — опыт пленения… хм… кое-кого. Если Его высочество сумел захватить твоего приятеля Бай Фэна, то и с остальными справится. Особенно, с тобой. Чего лично мне не хотелось бы. Отдать злобному выродку на растерзание хорошего стратега? Ни за что!
Больше всего Имэй хотелось сейчас разжать ладони и сжечь здесь всё, чтобы огонь расплавил небеса, и они рухнули прямо на императорский дворец.
«Разумеется, где принц держит Бродягу, Хоу Цзин ни за что не скажет, — подумала она. — Даже под угрозой сгореть заживо».
— Я вам не верю! Случись, что с Бродягой, я бы почуяла. И вся Школа, каждый ученик явились бы в Цзянькан, чтобы разнести его по камушку, но добраться до узилища нашего брата!
Вышло запальчиво и отчаянно, но к собственному удивлению Имэй не ощутила ни страха, ни бессилия. Только злость. И подозрение, что Хоу Цзин чего-то недоговаривает. А потом, когда он ни с того, ни с сего вдруг добавил: «Я не настолько благороден, стратег Ли, чтобы прощать врагов», утвердилась в своей догадке. Он боялся Бродягу, даже сейчас, когда того не было ни рядом, ни за дверью. Ненавидел и боялся того, кто в плену. Почему же? А потому что Бай Фэн на самом деле жив и на свободе!
Ничем, ни единым логичным доводом не подтверждённая уверенность, постыдное для любого стратега упование на чудо, но Ли Имэй позволила бы пальцы себе отрубить в залог своей правоты.
— Что ж, спасибо за предупреждение, генерал Хоу. Мы сами справимся с принцем.
— А с другими школами?
— И с ними тоже.
— Наложница Дин двадцать лет прикармливала Небесных наставников, она вложила в них целое состояние в надежде одолеть Мастера Дон Сина и разрушить Школу.
Имэй растерялась. Если у гуйфэй и её младшего сына была одна и та же жизненная цель, то почему они так жестоко враждовали? Загадка, конечно, но не требующая немедленной разгадки.
— Командующий, пожаловал Его высочество принц Сяо Ган, — сипло пропищал ординарец сквозь щель между створками дверей. — Разрешите войти?
— Нет! — гаркнул Хоу Цзин. — Стой на месте.
Он выразительно посмотрел на Имэй. Черные раскосые глаза его блестели, как у человека в лихорадке.
— Что посоветуешь, стратег Ли? Преподнести ему тебя в качестве подарка? Обмануть, отвлечь и позволить тебе сбежать?
— Этот человек превратил собственную мать в дзянши, чтобы сгубить родного брата, — напомнила Имэй и добавила открыто и честно. — Я бы его сожгла. Вместе с этим домом, вами, собой и половиной Цзянькана. Как жгут солдаты зачумленную деревню, чтобы остановить заразу. Всем только на пользу пойдёт.
Зависшие в воздухе пламенные искры воссияли и затрепетали, будто рождённый колдовством огонь уже почуял грядущую поживу.
Первыми вспыхнут драпировки и бумага в ажурных перегородках, затем займётся крыша. А затем огонь вырвется из стен, как бессмертный феникс из гнезда — всеядный, беспощадный и свободный.
Кто-кто, а Хоу Цзин лучше всех знал, как горит город или селение. Быстро и страшно!
— Ладно. Беги, Ли Имэй. Если сумеешь выбраться из поместья, я не стану тебя преследовать, — сказал он тихо-тихо, и уже громогласно крикнул ординарцу: — Я сейчас выйду встретить Его Высочество!
Лишь на миг упустил из поля зрения маленькую фигурку девушки, а когда снова голову повернул, то вместо неё обнаружил лишь два смятых и слегка обгорелых клочка простой, самой дешёвой бумаги.
По Цзянькану рыскали слуги принца Гана, выискивая девицу, переодетую в мальчишку-помощника шамана, но никто из них не обратил внимание на полубезумную нищенку с синими от холода руками, которая вроде как бесцельно бродила по улицам, но на деле медленно и неуклонно перемещалась в сторону Западных ворот. Время от времени Имэй хватала приличных людей за полу одежды и начинала что-то лепетать невнятно. Пару раз даже тех, кого послали её ловить. Пинки и тычки — невеликая плата за полную неузнаваемость.
Это была наука Бродяги, который просто обожал такие вот игры с переодеванием…
— Ты же можешь в кого угодно превратиться, — удивлялась Имэй, откладывая в сторонку кисточку. — Зачем такая морока?
Братец Бай Фэн лениво потягивался, демонстрируя изрядный размах плеч и рук.
— Скучно это! А как же оставить всех в дураках? Если я превращусь, скажем, в девицу и нужный мне человек ею обманется, то я потрачу шэнь, а враг мой, когда пойман будет, сможет утешиться совершенством ловушки. Другое дело, если я не стану менять сущность, а своего все равно добьюсь. Чуешь разницу, Стратежка?
— Чую, — соглашалась девушка. — Мой братец любит насмехаться над людьми.
— Я люблю гордиться своей работой, Стратежка, — отвечал лукавый Бродяга. — А мой дар — просто дар, он не требует совершенствования.
Он всегда приходил в кабинет, где Ли Имэй делала амулеты и талисманы, устраивался на циновке в уголке и, если не болтал о всяких пустяках, то дремал, точно большой камышовый кот. Говорил — нравится, дескать, запах бумаги и туши.
— Так и помог бы тушь растереть, — фыркала каллиграф.
— Лениво мне, Стратежечка. Я посплю тут, ага? Чтобы меня Мастер не нашел и не припахал к какому-нибудь делу.
— Лентяй!
— Угу.
Но возмущалась Имэй лишь для вида. Бродяга приносил с собой еще одну жаровню, несколько одеял, а зачастую и горшочек с ворованной едой. И всем этим честно делился. А самое главное, он был рядом — живой, теплый, пахнущий мясом и лесом, храпящий, чешущийся, болтающий без умолку, смеющийся и самый-самый лучший. Чем не счастье?
Бродяга научил её менять личины простейшими способами — грязью лицо намазать, одежду наизнанку вывернуть, изменить походку и голос. Учил и ругался, мол, что за времена пошли, стратегу потребны навыки шпиона. Где такое видано?
Теперь Имэй вспоминала эти уроки с благодарностью. Иначе она ни за что не добралась бы до Восточных ворот, где уже поджидал её одноглазый стрелок с Пуговкой.
Сяо Чу вольготно расположился за столиком в харчевне и уплетал за обе щеки наваристый суп. Девочка-найдёныш в тёплых и чистых одёжках (даже в крошечных сапожках) сидела у него на коленях и послушно открывала рот, когда лучник подносил ложку. Лучник с дитём управлялся как заправский папаша: дул на горячее, мясо предварительно жевал и старательно вытирал рукавом перемазанные бледные щёчки.
— Ничего, ничего, — приговаривал, не смущаясь прочих сотрапезников. — Теперь тебя никто не обидит. Пусть только попробуют! Ого! Дядя Чу утыкает злых людей стрелами, а кому мало покажется, тому кишки повыпускает. Кушай-кушай, деточка.
И всякий, кто видел одноглазого стрелка и его лук, сразу верили на слово. Такой жуткий тип ещё и чего похлеще учинит с обидчиком малышки.
Отобедав и расплатившись за вкусный харч с хозяином, Сяо Чу вручил Пуговке яркую резную погремушку, взял ребёнка на руки и неспешно, вразвалочку направился к воротам. Они с Имэй даже взглядами не обменялись. Зачем, если всё было обговорено и продумано заранее.
Вот брат Сяо становится в очередь на выход из города, возвышаясь над остальным народом на целую голову и выделяясь не столько увечьем, сколько статью, выправкой и манерами. И все, в том числе и стражники, таращатся на него во все глаза. Ещё бы! Плащ на нем мехом подбитый, под ним доспех кожаный, одежда дорогая и новая, а уж сапоги-то! Такие принцу впору. Кому сказать, что это и есть наследного принца подарок — не поверят.
А Сяо Чу никого, кроме Пуговки не замечал: нашёптывал глупости какие-то смешные, пытаясь выманить на свет хотя бы одну улыбку, и тем самым умилял почтенных матрон и стареньких бабушек. Да и дедушек тоже. Кто в таком благостном окружении обратит внимание на побирушку.
Нет, солдаты-стражники заметили бы, у парней глаз намётан, они рис едят каждый день потому, что свою службу знают. Но когда одноглазый лучник с ребятёнком на руках вдруг повернул голову, показывая пальцем в сторону городских кварталов, и гаркнул: «Ба!», то на дымный хвост уставились даже самые упорные служаки.
Народ заголосил на разные лады. Кто рванулся домочадцев спасать, кто — за ворота, подальше от пожара. В их числе оказались Сяо Чу и нищенка. К тому же плащ, наброшенный на плечи, и широкая тростниковая шляпа с вуалью немедля превратили попрошайку в приличную женщину.
— Хорошо дымит! — восхитился лучник. — Даже не ожидал от ГоЭр такого мастерства. Кусочек с полмизинца, а дыму, гляди, на весь город. Какая умница!
— Пора ей в старшие ученики, — согласилась Имэй.
— Да и ты в ученицах засиделась, — ни с того ни с сего вдруг сказал Сяо Чу и сразу же пояснил мысль: — Ты в одиночку отправилась к человеку, которого в своё время испугалась настолько, что даже убить не смогла.
Возражать Ли Имэй не стала, просто она сама себе не могла пока объяснить, что в ней изменилось. Куда делся вечный ужас перед неодолимой властью и насилием? В каком огне сгорели её стыд и робость?