Вагон второго класса. Том I

* * *

В молодости госпожа Эббот была замужем за господином на тридцать лет старше, поэтому рано овдовела. Муж оставил ей небольшой дом и некоторую сумму в банке, достаточную, чтобы вести скромную жизнь на ренту. Единственный сын госпожи Эббот давно вырос и служил помощником капитана на судах дальнего плавания. Дома он появлялся редко, но матушку не забывал, присылал письма и пополнял ее счет во Всеобщем Торговом банке.

— Хоть я и живу одна, на скуку не жалуюсь, — заявляла госпожа Эббот. — Где скука, там и порок, а источник скуки, как известно — ленивые руки!

Действительно, хозяйку никак нельзя было упрекнуть в праздности. Она то наносила визиты, то вязала у окна, беспрестанно поглядывая на улицу, то обменивалась сплетнямис соседями, то ходила по лавкам и торговалась за каждый медяк (чаще всего так ничего и не купив). Все остальное время госпожа Эббот занималась чисткой софы, двух кресел, низкого столика, буфета и горки, обеденного стола с шестью стульями, мраморной облицовки камина в гостиной и медной окантовки камина в столовой, каминных решеток и бесчисленных серебряных столовых приборов, которые никак не могли составить один набор. Одна половина ножей, судя по узору, досталась госпоже Эббот от ее прабабушки. Другую венчала модная десять лет назад голова рыбы с открытым ртом. Чайные ложечки отличались витой ручкой с перышком тонкой работы на конце. Все это следовало регулярно чистить, мыть и протирать. Мебель в спальне госпожи Эббот тоже требовала ухода, и раз в два-три дня хозяйка дома запиралась у себя, чтобы привести комнату в порядок. Для натирания полов и чистки ковров каждые две недели приходила поденщица; в эти дни госпожа Эббот была занята пуще прежнего — она следовала за женщиной по пятам и сетовала на нерадивость нынешней прислуги.

Немало сил у госпожи Эббот уходило на чтение женских журналов вроде «Современного домоводства» или «Традиций примерной хозяйки», где она с видом завзятого охотника выискивала новые рецепты для чистящих составов.

— Но, госпожа Эббот, — решилась однажды заметить Илона, — в любой хозяйственной лавке можно найти с полдюжины бутылей жидкости для чистки всего на свете, а в хороших магазинах и магические зелья водятся!

Та в ответ посмотрела на Илону как на неразумного младенца и разразилась речью о достойном хозяйствовании, которое, разумеется, включает собственноручное производство чистящих средств.

Нечто подобное Илона уже слышала от одной матушкиной приятельницы. Та ратовала за необходимость иметь «все свое»: сквашивать сметану, сбивать масло и коптить окорока, не полагаясь в этом важном деле на невежественных селян, а если позволяет дом, устроить подвал для сыров.

— Великолепная мысль, дорогая! — воскликнула, наконец, матушка, у которой, похоже, всю челюсть свело от вежливой заинтересованной улыбки. — Не сомневаюсь, вы непременно добьетесь успеха! Правда, вам потребуется корова, а держать ее на балконе может быть несколько непрактично, но вы можете разместить под ним… скажем, охапки соломы…

— Охапки соломы?

— Разумеется, дорогая. Ведь между столбиками есть некоторое пространство…

После сего демарша приятельница спешно завершила визит и не заходила к Горналонам два месяца, а когда матушка уже стала надеяться, что отделалась от нее навсегда, все-таки явилась, но, к счастью, о хозяйстве больше не говорила.

Конечно же, ничего подобного Илона госпоже Эббот не сказала, удовлетворившись смиренным признанием неправоты, и даже ни словом не упомянула прочие домашние дела. Госпожа Эббот справедливо оценивала свои кулинарные таланты как весьма скромные, посему ее хозяйственный пыл распространялся исключительно на чистящие средства.