Вагон второго класса. Том I

Глава 17

Едва часы пробили четыре, как дверной колокольчик нетерпеливо брякнул три раза, и Люси метнулась к двери.

Илона тихо вздохнула. Принимать Гвардию Нравственности ей сегодня совершенно не хотелось, но что поделать…

Но, к ее удивлению, в гостиную вошла только одна соседка — госпожа Боскет, а за ней… дядюшка Фирц?

Да, это определенно он, в слегка старомодном, но ладно сидевшим сюртуке, чисто выбритый, в самом настоящем цилиндре. Встретишь — и не скажешь, что перед вами известный половине города кваксер. Неужели госпожа Эббот переступила через предрассудки и открыто пригласила торговца квакисом в гости? Но нет, она выглядела такой же удивленной, как и сама Илона, разве что, на щеках предательски расцветал кокетливый румянец.

Дядюшка Фирц же вел себя как ни в чем не бывало, будто и впрямь получил приглашение. Он протянул госпоже Эббот перевязанный лентами сверток, в котором что-то булькало.

— Прошу вас, это особый рецепт, совершенно особый. Примите от меня в дар.

Обменявшись парой-тройкой светских фраз — дядюшка Фирц и тут не сплоховал — хозяева и гости перешли в столовую, которая мигом стала тесной, но хорошо воспитанная публика этого будто не замечала.

Лео расположился слева от Илоны. Увы, госпожа Боскет заняла место справа, между Илоной и дознавателем.

Потек ничего не значащий разговор.

Госпожа Боскет не выдержала первой. Сплетни… то есть, конечно же, обсуждение текущих событий были в квартале Трех Сосен чем-то вроде предмета состязаний: кто первым узнает и, главное, первым расскажет соседям что-нибудь новенькое и интересное. В обыкновенный день госпожа Боскет не могла соревноваться с присутствующим здесь дядюшкой Фирцем, но сегодня у нее еще хватит времени, чтобы заскочить к паре соседок до того, как старый кваксер до них доберется. Илона явственно читала на ее лице хищное нетерпение, с которым госпожа Боскет поглядывала на Томпсона. Как же Илоне хотелось опрокинуть блюдо с пудингом на ее голову с идеально ровным пробором и круглым вдовьим узлом на затылке! Айси могут повесить, а для нее это всего лишь повод задрать нос перед соседками!

— Ах, господин Томпсон, вы, должно быть, так утомились с делом этой негодной девицы. Я слышала, госпожу Диггингтон отпустили?

— Так и есть. Она ни при чем.

— Я так и знала, — госпожа Боскет назидательно подняла палец и обернулась к Илоне: — Видите, до чего доводят необдуманные поступки⁈

Илона отвела взгляд. Сегодня у госпожи Боскет заслуженный праздник: молодая дама посрамлена, подозрения с достойной госпожи сняты, порок наказан, и местная Гвардия Нравственности еще не раз напомнит Илоне о ее поражении.

— Да-да, милочка, — затрясла госпожа Боскет внушительным подбородком. — Нужно слушать, что говорят вам те, кто лучше разбирается в людях. У вас еще так мало опыта! Как вы могли подумать, что образованная дама из приличной семьи пойдет на смертоубийство? Только малопристойные… ах, простите дамы и господа, этот разговор не для чаепития. Так значит, эту лечсестру Лангин все же повесят?

Илона все больше и больше уверялась, что краше всего пудинг покажется на лице госпожи Боскет.

— Повесят ее или нет, решит суд, — спокойно сказал майор, — а до суда пока далеко. Нужно все тщательно проверить. Я — скромный начальник службы розыска в маленьком городке, но не хочу ударить лицом в грязь перед столичными сыскарями. Вот, отправил в Байроканд запрос о прошлом Диггингтона, молодых годах, о его связях… Госпожа Нинель, по-моему, кое-что обошла молчанием. Разумеется, это тайна следствия, но, возможно, по секрету я смогу рассказать всем вам что-нибудь очень любопытное. Чуть позже.

И Томпсон обвел глазами сидевших за столом. Лица госпожи Эббот и дядюшки Фирца выражали восторженный азарт; старый кваксер смотрел на майора как кот на сметану. Подумать только, начальник розыска предлагает по секрету поведать их узкому кругу любопытные сведения о жизни байрокандского богача! Но вот лицо госпожи Боскет почему-то стало напряженным.

— Ах, господин майор! — воскликнула госпожа Эббот. — Это будет так прекрасно… э-э… так любезно с вашей стороны! Разумеется, мы сохраним все в секрете! Какая великолепная мысль, ведь мы здесь лишены всякой… э-э… всякой информации о жизни в крупном городе!

— Ну почему же? Вы, госпожа Боскет, разве не жили в Байроканде? Вы, кажется, любите рассказывать о том, какой это культурный город, — удивился Томпсон.

— Нет, — уронила госпожа Боскет, едва разжав губы.

— Не жили? Разве вы не ездили туда еще с господином Боскетом?

— Не припоминаю.

Леопольд улыбнулся:

— Ну как же, маменька, ведь когда я учился в школе, мы…

— Замолчи, Полли! — резко, как удар кнута, прозвучал голос госпожи Боскет. Леопольд растерянно умолк. — Лучше… э-э… расскажите нам, господин майор… э-э… расскажите нам побольше про эту Лангин! Ее ребенок в самом деле от этого Сырнокса или от кого-то другого?

Майор вроде бы позволил сбить себя с толку, но Илона видела, что он внимательно смотрит на госпожу Боскет и тщательно выбирает слова.

— Я уверен, что от Сырнокса. Это такой негодяй, такой негодяй! Подумать только, на что могут пойти некоторые люди, чтобы скрыть свои грешки. Пытался заключить сделку со следствием, предлагал взятку! Разумеется, я и не подумал связываться. С таким-то проходимцем!.. Хотя иногда… в некоторых обстоятельствах… бывает такое, что дознание закрывает глаза на мелкие проступки хорошего человека. К чему ломать кому-то жизнь, если содеянного не поправишь?

Илона окончательно перестала понимать, к чему ведет майор. Вроде бы, тек обычный, ничего не значащий разговор, Томпсон наслаждался заслуженным триумфом и вниманием зрителей, госпожа Эббот рассуждала об опасности злословия, а между тем воздух звенел от напряжения, и в центре этого напряжения сидела госпожа Боскет.

Что задумал дознаватель? Зачем намекает на сокрытие каких-то сведений? Почему он вдруг взялся за госпожу Боскет, ведь она никак не связана с Диггингтоном? Правда, она постоянно говорила о Байроканде, а сейчас вдруг глупо отрицает это и… и… да, волнуется, очень сильно заволновалась, когда речь вдруг зашла о молодости Диггингтона. Кажется, здесь какая-то тайна…

— Полли, нам пора, — госпожа Боскет отодвинула свой стул, — благодарю вас за чай, милая Каролина, но…

Илона увидела, что дядюшка Фирц делает ей какие-то знаки. Поймав взгляд Илоны, он покрутил в пальцах круглый зажим от салфетки, медленно положил его на стол и приставил к нему чайную ложечку с кончиком, увенчанным блестящим пером. Ну конечно!

— Погодите, госпожа Боскет! — воскликнула Илона. — Мы ведь совсем забыли про особый квакис господина Фирца, он обидится!

— Очень обижусь! — подтвердил старик, и госпоже Боскет ничего не оставалось, как снова опуститься на стул.

Дядюшка Фирц что-то шепнул Люси, и та расставила перед гостями и госпожой Эббот бокалы в виде маленьких тюльпанов на тонкой ножке. Старый кваксер собственноручно разлил чистейший напиток.

— О… вы кудесник, господин Фирц, — снизошла госпожа Боскет и допила свою порцию. Тот немедленно подлил еще.

Пока обсуждали достоинства нового вида квакиса, Илона, извинившись, встала из-за стола, поднялась в спальню и достала из ридикюля амулет. Никто не удивится, что даме в тяжести понадобилось освежиться.

Когда она вернулась, дядюшка Фирц наливал госпоже Боскет новую порцию. Напряжение пропало, будто его и не было, разговор свернул на рекламу некоей столичной компании, которая пользуется услугами мага для производства крепких напитков. Томпсон считал, что магам стоит запретить растрачивать силы на ерунду, магия в Риконбрии и так ограничена. Дядюшка Фирц пошутил, что уж майору стражи не пристало считать крепкий напиток ерундой, и быстро глянул на Илону. Та не стала томить его ожиданием.

— Магия порой создает весьма занятные вещи, — она протянула госпоже Боскет амулет на раскрытой ладони. — Посмотрите, госпожа Боскет, какая изящная вещица. Она досталась мне по случаю. Восхитительно, не правда ли?

Госпожа Боскет удивленно глянула на Илону, но взяла амулет, осторожно прихватив бусину двумя пальцами. Илона замерла. Краем глаза она увидела, что дядюшка Фирц впился глазами в госпожу Боскет и, кажется, не дышал.

Та повертела в руках бусину с перьями и узлами, выронила ее в пустой бокал и обвела присутствующих диким взглядом.

— Неужели все было зря? — прошептала она, побледнев как полотно и уставившись в пустоту. — Я… заставила молчать… почти получилось! А теперь… все наружу?.. Молодость Дигги?..

— Что наружу? Кого вы заставили замолчать? — ровным голосом поинтересовался дознаватель.

Боскет молчала, обводя присутствующих безумными глазами.

— Полагаю, Диггингтона, госпожа Боскет? — мягко спросил у нее Фирц.

— Диггингтон… Я его… Но я этого не допущу! Можно договориться… я достану деньги, дам этому дураку дознавателю… — бормотала госпожа Боскет, видимо, не осознавая, что «дурак дознаватель» слышит ее слова. — И никто ничего не узнает!

— О чем не узнает?

Голос Фирца звучал еще мягче, еще тише, и Боскет вдруг заплакала. Слова дробью слетали с искривленных губ:

— Не скажет. Никто не узнает. Я была молода, мне нужны были деньги, никто не понимал, что у красивой девушки должны быть наряды и драгоценности, ей нужно выходить в свет, а не сидеть в серых обносках на чердаке! И только он понял! Они думали, я пойду компаньонкой? Отец все профукал, а я должна какой-нибудь карге книжки читать? Или гувернанткой, бестолочей учить? Я была молода и красива, я была достойна иной жизни! Не то, что эти… им на кухне самое место, а они в шелках! Тьфу! Диггингтон наряжал меня и баловал, и я блистала! Потому что я этого достойна! Я смогла окрутить Боскета, и он даже не понял, кем был мне Диггингтон! А сейчас, сейчас, он грозил рассказать! Все из-за этой шлюхи! Она с ним даже не спала! Она не спала с ним, а он ее защищал! И поставил меня вровень с этими… потаскухами! Как он смел! С теми! Которые прыгают в постель за тряпки, а посмотришь — тьфу, в кухарки и то много! Он угрожал рассказать! Я должна была! Он оскорбил меня… Я заставила его замолчать! Я убила живого человека… и все было зря?.. Этот все равно всем расскажет?

Неожиданно для всех Боскет схватила со стола вилку и нацелилась в майора. Это произошло так внезапно, что все оцепенели и не успели ничего предпринять; впрочем, ничего плохого она так и не сделала, только обрызгала мундир кремом от пирожного, а потом залилась хриплым смехом, который перешел в рыдания.

Сравнявшись цветом лица со скатертью, Леопольд смотрел на мать. Фирц выглядел странно довольным. Дознаватель — приятно удивленным. Он проворно вскочил на ноги, открыл дверь в коридор, махнул кому-то рукой и обернулся к Люси:

— Отоприте дверь на улицу.

Сцепив от волнения пальцы, Илона наблюдала, как два стража с секретарем молча вошли в комнату. Повинуясь жесту офицера, они подхватили невменяемую Боскет и увели ее, все еще бьющуюся в припадке. Леопольд поднялся, будто во сне, и пошел вслед за ними.

Томпсон поправил воротник и оглядел присутствующих: