Вагон второго класса. Том I

* * *

Томпсон снова расхаживал по кабинету. Он жевал губами, хрустел пальцами и останавливался, покачиваясь с носка на каблук и назад. Илона с интересом наблюдала за его мучениями.

— Ну что, госпожа Кларк, — наконец решился он, — вы оказались правы. Я только что из допросной. Госпожа Боскет пришла в себя и во всем призналась.

— Так быстро? Я думала, она будет под действием бусины еще пару часов… Видимо, зависит от количества хмельного.

— Да, наш штатный знаток артефактов тоже так считает. Он подтвердил, что бусина выявляет именно потаенные страхи, а не провоцирует фантазии. Но вообще-то, — счел нужным добавить майор, — мы бы раскрыли это убийство и безо всякой бусины. Как я уже сказал, я подозревал госпожу Боскет.

Илоне очень хотелось ядовито заметить, что по поведению майора никак нельзя было угадать этого, но она, разумеется, сдержалась и лишь поглядела на него вопросительно.

Майор же, чем-то смущенный, сел за стол, повертел в руках карандаш, бросил на бумагу его обломки и откинулся в кресле:

— Демоны. Кому рассказать… Убийство в Шинтоне раскрыл розовый элефант с голыми танцорками. О, простите… — он махнул рукой.

— Прошу прощения?

— Вот статья в «Вестнике». Я обвел абзац про картины. Как придет номер, так меня жена пичкает благочестием. И надо же такому случиться, пригодилось.

Он подал Илоне журнал, открытый на нужной странице.

«Одна из возмутительных картин изображает человека с головой элефанта. Его розовый цвет никоим образом не соответствует цвету человеческой кожи. На другом холсте трон занимает многорукая женщина в единственном своем одеянии — золотой короне, и женщина эта невозможного голубого оттенка. Нам страшно представить, какие фантазии позволили художнику породить сие упадническое творчество».

— Но где же непристойные танцовщицы, которых упоминала госпожа Боскет? — Илона прочитала абзац дважды, но никаких упоминаний не нашла.

— Вот! Хороший вопрос, госпожа Кларк. Где же танцовщицы? Отличный вопрос! — поднял палец вверх майор. — Когда Диггингтона убили, он пил чай и рассматривал каталог выставки господина Комасатри. Столичный друг знает его пристрастие к новому искусству и сделал ему подарок. Весьма недешевый каталог, надо сказать. Взгляните сами, только не трогайте.

Томпсон указал на раскрытый журнал, лежавший на отдельной полке стеллажа. На одной странице цветной оттиск изображал многорукую голубую женщину в золотой короне, единственном предмете на ее теле. Одна пара рук играла на инструменте, похожем на мандолину, но с очень длинной декой. На другой ярко-розовое существо сидело в окружении обнаженных танцующих женщин. У существа была голова элефанта. На странице расплылось пятно чая, закрывая в имени художника последние буквы.

Илона так удивилась, что забыла покраснеть и возмутиться, как положено благовоспитанной даме.

Поэтесса не упомянула танцовщиц, потому что в «Вестнике» о них не было ни слова.

«Госпожа Боскет так красочно описывала неприличных танцовщиц вокруг розового элефанта, и мандолина ее тоже не устроила», — говорила Илона после дознания. Томпсон отметил разницу. Единственное место в Шинтоне, где вокруг элефанта танцевали обнаженные женщины и присутствовала мандолина — каталог выставки, найденный у тела Диггигтона.

Умирающий Диггингтон выронил чашку, и чай плеснул на бумагу, прикрыв часть фамилии.

«Комасатом его назвала госпожа Боскет».

Илона будто бы воочию увидела, как убив Диггингтона, Боскет бросает взгляд на открытую страницу каталога и поджимает губы от возмутительной картинки. «Спешите видеть! Впервые в Риконбрии! Господин Комасат…» — значится внизу страницы, и далее все залито коричневой жижей.

Вот Томпсон и засомневался — вчера, после разговора с Илоной, где она пожаловалась на Гвардию Нравственности.

А с другой стороны к госпоже Боскет подбирался дядюшка Фирц.

Арминду Боскет раскрыли столь нелюбимые ею обнаженные танцовщицы и столь любимое ею серое платье. То или другое, госпожа Боскет оказалась бы в допросной.

Илона чувствовала себя маленьким камушком, который попал в подкову лошади полководца. Лошадь захромала, полководец убит, армия разбита.

Госпоже Боскет не придется больше ораторствовать на заседании Гвардии Нравственности и выгонять из города неугодных лечсестер.

— Значит, вы сразу поняли, что убийца — она?

— Я же сказал — заподозрил. Видите ли, госпожа Кларк… В бумагах убитого мы нашли переписку с приятелем, и там он упоминает некую госпожу Арминду. Не было сомнений в том, какого рода связь некогда существовала между нею и Диггингтоном. Согласитесь, имя редкое. А мы ведь все знаем, что госпожа Боскет жила в Байроканде, там же, где и Диггингтон. Но все-таки доказательств, что Арминда — это госпожа Боскет, у меня не было, хоть я и встречал бывших дам полусвета, которые завоевали место в обществе и теперь яростно преследуют свое прошлое, отстаивая мораль и нравственность. Я в самом деле направил запрос в Байроканд; но даже если бы предположение о давней связи с Диггингтоном подтвердилось, этого маловато для обвинения в убийстве. А вот после… кхм… розового элефанта я, разумеется, задумался… Честно вам скажу: я по-прежнему склонялся к мысли, что убийца — госпожа Лангин, уж больно все складывалось одно к одному. Но не бывать такому, чтобы Томпсон отправил невинного человека на виселицу!

И майор с гордостью приосанился.

— Это делает вам честь, господин Томпсон. Но что же дальше? Вы решили допросить госпожу Боскет?

— Не-ет, этого было маловато. Для допроса мне нужно было что-то повесомее случайной оговорки про танцовщиц. А тут еще время поджимало… вот я и решил сделать вид, что предлагаю ей скрыть сведения о ее веселой юности в обмен на вознаграждение. Если бы она согласилась, это было бы уже что-то. Но благодаря вашей бусине все вышло еще лучше. Зачем вы дали ее госпоже Боскет? Вы ее заподозрили?.

— Сама не знаю. Мне показалось, вы ее провоцируете на что-то.

Томпсон задумчиво кивнул, отодвинулся от стола и вдруг стал качаться на стуле, словно проказливый мальчишка. Стул угрожающе заскрипел.

— В самом деле она едва не вышла сухой из воды, — сказал он. — Что весьма странно. Никаких хитроумных планов она не составляла. Это был, можно сказать, порыв ярости. Она отправила госпоже Лангин записку, чтобы та приходила на два часа позже. Ей повезло, что мальчишку-посыльного не видели ни Сырнокс, ни квартирная хозяйка. Впрочем, хозяйка могла и видеть, но не придала значения. Госпожу Лангин часто вызывали записками к клиентам.

— А Сырнокс и подавно не стал бы ничего говорить в пользу Айси. Кстати, вы слышали, что мальчика нашли?

Томпсон кивнул, почему-то скривившись, словно отведал кислого, и продолжил:

— Затем она пришла к дому около полудня, не скрываясь… Гвардия Нравственности уже подстерегала Айси у дома Диггингтонов и видела, что госпожа Диггингтон нередко уходила во время массажа. В другое время она побаивалась оставить брата одного надолго. Кстати, эта милая женщина… — Томпсон хотел поддеть и без того смущенную Илону, но выбрал для этого неудачный момент: ножки стула подломились, и главный дознаватель шлепнулся на пол.

— Ох-х…

Сочтя это знаком Звезд, Томпсон передумал дразнить невольную помощницу, добрался до двери и окликнул секретаря:

— Приведите госпожу Лангин.

Прикрыв дверь, он весело сообщил Илоне:

— Так и быть, предъявлять госпоже Лангин соучастие в организации аферы с амулетами мы не будем. Нам и Сырнокса хватит. Но это исключительно ваша заслуга.

— Что⁈ При чем здесь афера?

— При том, дорогая госпожа Кларк, что Диггингтон был старым аферистом, который не так давно удалился на покой. Вернее, его удалили, когда он имел неосторожность выманить крупную сумму у одной ведьмы. Да, да, проклятия — редкий дар, старине Дигги не повезло. Его травма магического толка, поэтому не поддавалась лечению. Но магические способности остались при нем, небольшие, конечно, но для зарядки амулетов хватало. И, конечно, схему махинаций придумал Диггингтон. Сырнокс до такого додуматься не способен, он был исполнителем. А связала их ваша Айси. Сама Лангин высматривала в разных семьях, кого еще можно облапошить. Сырнокс нам все рассказал. Мне удастся списать часть его показаний на попытку мести бывшей любовнице, но прошу вас, поговорите с подругой. В следующий раз она так легко не отделается.

— Диггингтон был аферистом? — только и могла спросить пораженная Илона.

— Матерым, опытным, — кивнул Томпсон. — Настолько опытным, что я только накануне убийства узнал, какая знаменитость у нас поселилась. В тот же день я зашел к нему… поговорить. Он клялся Звездами, что в Шинтоне только читает книги и прибоем любуется. Я ему поверил. Почти поверил.

В этот момент постучали. Больше ничего Илона спросить не успела. Привели Айси.

Айси молча расписалась в бумагах, забрала отнятый при аресте кошель и потрепанную теплую пелерину. Томпсон отрядил курьера на мобиле, чтобы тот открыл квартиру Айси и проследил за сборами ее вещей. Ничего больше трогать не разрешалось — расследование аферы все еще ведется, Сырнокс — обвиняемый. Услышав это, Айси побледнела.

Томпсон и Илона расценили это по-разному:

— Госпожа Лангин, с вас сняты все обвинения, все, — с нажимом повторил главный дознаватель.

— Айси, поживешь у меня, потом решим, что делать.

Айси облегченно вздохнула. Похоже, переживала она и за участие в афере, и за нынешнее положение.

Когда они вышли из мобиля в Трех Соснах, уже порядком стемнело. Илона перевела дух — к счастью, тьма разогнала зевак. А может, госпожа Эббот в кои-то веки придержала сведения, и о приезде той самой Айси Лангин никто не знает.

Как Илона ошибалась, она поняла, стоило Люси открыть дверь. В гостиную госпожи Эббот набилась дюжина соседок. Три дамы настаивали, что у них есть все условия, чтобы приютить неправедно обвиненную женщину, претерпевшую столь немыслимые лишения, имея во чреве дитя… Илона оборвала проникновенные завывания поэтессы. Ни к ней, ни к госпоже Нафепан отсылать Айси не станут.

Третьей претенденткой была мэтресса Скотт.

Илона сопротивлялась, говорила, что сегодня Айси лучше видеть знакомое лицо, но ее убедили, что знакомое лицо вместе с Люси поможет Айси принять ванну и переодеться, а после ужина Айси лучше лечь в отдельной комнате и отдельной кровати на чистом белье под теплым одеялом. И то, и другое, и прочее у мэтрессы Скотт было наготове для заезжих друзей. На том и порешили.

Помогая Айси промыть и расчесать волосы, Илона коротко рассказала, что обстоятельства заставили ее скрывать происхождение, и представляется она как дочь господина Горнала, а вовсе не как урожденная леди Горналон. И что Айси по-настоящему отблагодарит ее за помощь, если ни словом не опровергнет эту историю. Догадалась Айси или нет, но кивнула — мол, не выдам.

Вдвоем с Люси они помогли Айси привести себя в порядок, и все втроем спустились в гостиную.

Илона повторяла себе, что госпожа Эббот, в сущности, неплохая женщина, только… только что? Попавшая под влияние Гвардии Нравственности? Заскучавшая, застывшая, закостеневшая, очерствевшая, не имея иного дела, кроме чистки серебра? Илона не могла объяснить самой себе, что не так со всеми этими дамами, но от воспоминаний о горящих жаждой сплетен глазах ей становилось не по себе.