Драконье гнездо

18

— То есть… — медленно сказала я. — То есть всё, что происходит вокруг меня, — ненастоящее? Я вижу только то, что мне внушили?

Распятая марионетка, за ниточки которой дёргают все, кому не лень? Обернулась к Руди. Он вопросительно шевелил бровями, глядя на меня.

Адэр, вздрагивая и ёжась, взял с кресла оружие. Просто взял. Краем глаза наблюдая за ним, поняла: он испытывает чувства сродни тому, что испытывала я, когда пыталась выйти из душевой всего лишь завёрнутой в полотенце. Сейчас, когда оружие оказалось в его руках, он заметно успокоился.

— Но Руди существует, — с трудом выговорила я. — Существует Мисти.

— Если от тебя чего-то хотят, — возразил Адэр, — не обязательно менять всю реальность. Можно на существующий мир нанести небольшой штрих, патину. И тогда ты будешь видеть одно, а на деле будет происходить другое.

— Мы, — я положила ладонь на руку Руди, — видели, как умирает Дрейвен, а Монти бежит спасать его, рискуя жизнью.

— Что-то в этой картинке реальность, а что-то — тонкое наложение на неё.

— Но в той ситуации было не до наложения!

— Это ты так думаешь, — угрюмо сказал Адэр.

— Но, когда… когда Дрейвен надругался надо мной, меня видели многие!

— Изнасилования практически не было. Да, он взял тебя насильно, но не… Тебя даже не увозили в больницу — и, кстати, это ты должна помнить. Я заходил в апартаменты старой хозяйки, сразу после того как старик Грир тебя унёс. Крови не было. Если в апартаменты даг Куианны вбежали все, уиверну верхнего круга достаточно было одного взгляда, чтобы все приняли внушение за реал. Все увидели кровь. А я тебе говорил, что Дрейвен мягко обращается с женщинами. После внушения он, возможно, выпустил свои животные инстинкты наружу, но никак не был зверем при этом. Вспомни-ка, оставались ли на твоей коже царапины? Вот именно. Повторюсь: Дрейвен зверем не был. Тому, кто сделал внушение, просто необходимо было, чтобы ты ненавидела Дрейвена.

Руди беспокойно переводил взгляд с меня на Адэра, кажется с трудом вникая в объяснения. Притихший на его руках Мисти вдруг вздохнул. Руди посмотрел на него и нерешительно сказал:

— Но парень потерял память…

Робкое возражение человека не смутило Адэра.

— Я не принадлежу к верхнему кругу уивернов, но кое-какие наработки в деле внушения имею. У Дрейвена не амнезия.

— Но зачем? — не выдержала я.

Адэр отвёл глаза.

— Дрейвен был охотником за головами. Часто брал кузена с собой на охоту. Когда тот улетал на так называемые заповедные планеты, где обычно охотятся простые охотники, половина из этих поездок проходила совсем в других местах.

— Ты хочешь сказать… Монти подставил Дрейвена… — Я оборвала себя на полуслове. Но попробовала продолжить: — Чтобы он меня…

— Приказ глаза в глаза — и Дрейвен выполняет всё то, что ему велено, — пожал плечами Адэр. — Скорее всего, Монти знал о завещании. Старая дама была довольно рассеянна и часто оставляла документы без присмотра. Монти богат, но без титула навсегда останется лишь младшим советником уивернского МИДа. Женившись на тебе, он становится владельцем Драконьего гнезда на равных условиях с тобой. А вместе с титулом получает доступ к высшим чинам. Законы Уиверна.

— Не слишком ли всё сложно?

— Нет. Он дипломат. Привык играть в сложные игры.

— И теперь, когда Дрейвен мёртв…

— … тебе с минуты на минуту надо ожидать предложения от Монти.

Это его «с минуты на минуту» напомнило кое о чём. Я внимательно взглянула на него, уставшего от попыток разгадать все загадки и хитросплетения, задуманные Монти.

— Только уиверны высшего круга… Что… может разорвать нанесённое внушение?

— Экстремальная ситуация. Слышал о таком. Но настоящие знания доступны лишь уивернам, принадлежащим верхнему кругу.

Вспомнилось, как Дрейвен и в самом деле на короткое время вдруг обрёл обычный вид и способности уиверна — там, в колодце лифтовой шахты, где был именно настоящий экстрим. Даже глаза восстановились. И Келли говорила Руди, что у Дрейвена была краткосрочная потеря памяти — в то время как он, получается, в эти минуты наоборот приходил в себя, в настоящего? Что это… Охотник попал в ловушку более искусного охотника? Даже слепота — последствие внушения?

— Кто после меня на очереди к наследству Драконьего гнезда?

Адэр сообразил сразу, покачал головой.

— Не Монти Альпин. Кто-то другой. Поэтому ты нужна Монти.

— Но если я приеду в Драконье гнездо, ему даже предложения делать не надо будет?

— Да. Теперь, когда Дрейвена нет… Единственный, кто может помешать, я. Он видел, что я слежу за ним, и, возможно, догадывается, что я раскусил его. Он пытался убить меня ещё тогда, когда ты, с двумя телохранителями, отошла от нашей группы.

То есть в сущности, не было никакой апатии и ненависти к ребёнку? Всё это внушено? Экстрим. Когда ребёнку начала грозить опасность, я пришла в себя. Значит, я не должна была прийти в себя после родов. Монти пришёл бы и, давя на жалость, быстро уговорил бы меня выйти за него замуж. Легко и просто. В том моём состоянии я, наверное, откликнулась на любое ласковое слово. И на его образцовые ухаживания, на которые он мастак с большим опытом.

Мир перевернулся.

— Значит… Чтобы снять внушение уиверна, нужна экстремальная ситуация, — повторила я мёртвым голосом. Сейчас, в эти минуты, я уже не думала о том, что всё началось с подставы Дрейвена, которая закончилась его смертью. Я уже не думала о Брендоне — малыш пока в безопасности. Я думала о том, как вернуть видение реального мира. Я зациклилась только на этом.

Так, значит, экстрима последних суток оказалось мало?

— Что будешь делать? — нарушил затянувшееся молчание Адэр.

— Не знаю.

На самом деле я уже знала — что. Не знала лишь одного: поможет ли? Я не хочу находиться в подправленном чужой волей мире! Пойду на всё, что угодно, лишь бы вернуть настоящее сознание! Возможно, я всё ещё под внушением, потому что рядом всегда были те, кто меня охранял, кто защищал меня. И я могла полагаться на них. Значит, придётся снова спуститься в ад — в одиночку. Чтобы справиться со всем — и тоже в одиночку. И вернуть настоящую себя… Но как незаметно уйти из квартиры Монти?

Я поднялась с кресла.

— Извини, Адэр, чувствую себя после таких откровений не самым лучшим образом. Мне надо отдохнуть. Ты тоже отдыхай и выздоравливай. Я даже не спросила тебя, как ты себя чувствуешь.

— Почти нормально, — безразлично сказал Адэр, думая о чём-то своём.

— Пошли, Руди.

В коридоре Руди как-то будто растерялся, но, потоптавшись у двери в «свою» комнату, всё же решительно зашёл за мной. Длинная физиономия вытянулась ещё больше, едва он строго сжал рот.

— Одну не пущу!

— Что?! — вскинулась я.

Он осторожно, чтобы не хлопнула, закрыл за собой дверь.

— А то я не понял, чего ты задумала! Стой! — Он предупреждающе поднял руку. — Сядь-ка, чтобы спокойно поговорить. Я тебе кое-что объяснить хочу, чтобы ты в горячке дел не натворила. И я тоже сяду.

Я села за стол, готовая, честно говоря, убить его, если начнёт препятствовать мне в моей авантюре, хотя и плохо обдуманной. Руди вздохнул, поискал глазами, на что сесть, и внаглую уселся передо мной на стол, прижимая к себе Мисти.

— Я не совсем понимаю, — признался он, — что такое там, в той дребедени, которую вы оба там наплели. Я только вижу, что для тебя это важно. Только вот в чём закавыка. Мы с Мисти. Ты, конечно, можешь там себе погеройствовать, чтобы чего-то, что тебе надо, достигнуть. А что будет с нами? Ты обещала, что вылечишь меня. Потому что у тебя есть деньги на это. Захочет ли здешний хозяин возиться со мной и с котом? Тем более что этого хозяина тот бедолага аттестовал как чуть не убийцу? Лианна… Как нам с Мисти быть? Мы не хотим оставаться здесь — без тебя. Запрут где-нибудь, отошлют куда-нибудь на опыты… Здесь только ты — за нас.

Руди выглядел жалким — от отчаяния. Он прижимал к себе кота, который, кажется полагая, что таким образом человек проявляет нежность и расположение к нему, мурлыкал, дребезжа, как старый холодильник.

Я закрыла глаза ладонями. Мысли — дыбом. Он прав. Но что делать мне?

А Руди надо мной безнадёжным голосом продолжил — уже бубнить:

— И Крот умер. Он бы меня не бросил.

Шантаж. Нет, я понимала, что всё это — шантаж. Но Руди прав даже в этом шантаже! Тот Дрейвен, которого я узнала, никого не бросал! Он сам был готов пожертвовать собой, собственной жизнью за тех, кто ему доверился!.. Я сглотнула, пытаясь незаметно вытереть злые слёзы. Пережимая ком в горле, сказала:

— Ладно. Сейчас успокоюсь — и решим, как быть дальше.

Он сполз со стола и сел уже нормально, на принесённый стул. К этому времени я успокоилась до делового состояния, взяла у него Мисти. Пара поглаживаний по гладкой кошачьей голове, и моё дыхание выровнялось до более-менее спокойного.

— Давай рассуждать вслух. Был бы жив Дрейвен, мы бы пришли к нему и попросили бы посмотреть на меня. Не знаю, как это выглядит, но он-то уж, наверное, смог бы определить, есть ли у меня внушение. Сама по себе — я чувствую: Адэр прав.

— А что именно ты чувствуешь?

— Дрейвен однажды пытался внушить мне — он хотел, чтобы я… — Я смутилась, но продолжила: — Чтобы я сама поцеловала его. И он внушил. Я выполнила его желание. Но потом он надел повязку на свои глаза. Объяснил не очень вразумительно — зачем. Я не поняла, в чём дело. Но теперь понимаю: кажется, он машинально внушил мне мысль поцеловать его. И когда он это понял (понял, что, даже слепой, обладает силой внушения), он надел на глаза повязку, чтобы больше не принуждать меня ни к чему.

— Какая связь между глазами и внушением?

— По даг Куианне помню. Чтобы влить в меня свою кровь, она заставила меня подчиниться именно взглядом. Да и Адэр сказал: один взгляд на всех — и все увидели кровь, которой не было. Внушаемая команда подаётся бессловесно.

— Вот как, — задумчиво сказал Руди и кивнул: — План-то у тебя есть, как бежим?

— Единственный выход, который я знаю, — выход на вертолётную площадку. А может, это не вертолётная. Но выход. Если сможем туда выбраться, половина дела готова. Но, Руди, ты уверен, что хочешь идти со мной? Я ведь, по сути, свою блажь выполняю: пытаюсь освободиться от внушения. Попытка-то будет смертельной.

— Да я понял, что ты хочешь вернуться, — со вздохом пробормотал Руди. — Уиверна того, болезного, брать не будем? Его защищать там, на нижних ярусах, — самое то, если экстрим получить хочешь.

— Руди, догадайся с первого раза, почему я вообще одна хотела идти. — И после его молчания закончила: — Вот именно.

— Лианна, — осторожно начал Руди, — что-то я не совсем понял, что ты там про старуху сказала. Что за кровь она тебе влила?

Выслушав, он машинально забарабанил по столу.

— И когти, значит, выпускать можешь? Ну… А сама внушать можешь или не пробовала ещё?

Сказанное им оказалось для меня полной неожиданностью.

— Как я могу что-то пробовать, если узнала о внушении только сейчас? — спросила риторически — и замерла: когда Монти учил меня выпускать когти, он сказал, что гипнозу меня обучать рано. Сказал. Рано. Значит ли это, что он и в самом деле собирался учить меня внушению? За язык его никто не тянул. Сам предложил. Но разве он не понимал, что даёт мне в руки оружие? Или не рассматривал меня как достойного противника?