Гарем-академия 2. Судья

Дракон, кстати, тоже кукушат не боялся: все знали, что он абсолютно безошибочно определяет еще на стадии беременности, от него ребенок или нет. А после рождения это уже можно было заметить достаточно легко: Драконьи дети изрядно отличались от прочих. Поэтому от адепток тоже сохранения девственности не требовали. Но воспитание, полученное в детстве, страшная сила… Кроме того, некоторые — особенно девушек с юга континента — так следовали своим религиозным убеждениям. В Цивилизации ведь нет государственной религии, есть только единый пантеон: боги-духи — это абсолютно все боги и все духи, которым поклоняются представители разных конфессий и общин.

Все это приводило к тому, что среди адепток девственность встречалась не так редко, как можно было бы предположить исходя из нравов, которых Даари насмотрелась в Академии.

А еще этот случай — он произошел давно, пару десятков лет назад — привел к тому, что перед каждой дуэлью кожу и волосы девушек стерилизуют, с головы до пят.

— Недавнее изобретение, — объяснила госпожа Ламаррана. — Сначала после того случая думали вовсе отменить Желтые дуэли… во всяком случае, публичные. Ведь дуэлянток и раньше проверяли — и тут оказалось, что новый алхимический состав обошел охранные чары! А раз так, то, значит, такие чары принципиально ненадежны, даже если их своевременно обновлять. Один раз обошли — значит, смогут и другой.

— И с этим справились — как?

— Создают сферу по рецепту демоноборцев и уничтожают под ней вообще всякую магию, — объяснила госпожа Ламаррана. — Сначала было дорого в плане затрат магии и времени, дуэлей проводили меньше, участие в них было привилегией, которую надо было заработать. Потом придумали, как упростить и удешевить процедуру. Тогда заявки опять стали удовлетворять почти для всех, сейчас желающих оценивают только по уровню магического мастерства. Раньше еще нужны были рекомендации и на моральный облик смотрели… — госпожа Ламаррана вздохнула, как будто скучала по тем временам.

Что вполне могло быть правдой: работать при меньшем числе дуэлей ей наверняка было легче!

…Инструктаж с госпожой Ламарраной проходил накануне Желтой дуэли, а вечером того же дня Даари успела чуть ли не насмерть разругаться с Гешвири, которая взялась не только подтянуть ее по сочинению, но и таки подучить этикету. Это вышло само собой.

Вообще-то, Даари нашла преподавателя этикета по рекомендации Тоннар — та брала уроки перед поступлением в Академию, чтобы тут не опозориться, и знала относительно дешевого специалиста. Правда, специалист успел с тех пор войти в моду и задрать таксу, но Даари он все равно понравился. Точнее, не понравился: нос задирает, говорит через губу. Но в ее представлении мастер по этикету так и должен был выглядеть и вести себя.

На второе занятие к этому преподавателю, как ей и велели, Даари прихватила с собой “Настольную книгу вежливой девицы” — заслуженный справочник по этикету. Но сначала зашла к Гешвири позаниматься сочинением, и та увидела у нее в сумке эту книгу.

— Это что у тебя? — спросила дочь Утреннего Лотоса, нахмурившись.

— Учебник, — ответила Даари. — Я нашла преподавателя, как и обещала. Вот, занимаюсь.

— Фигней ты занимаешься, — безжалостно отрезала Гешвири. — Это не “учебник”, а стыд! Сборник анекдотов, блин… Единственное, что тут более-менее верно, так это застольный этикет, и то — устарел лет на пятьдесят! Тут даже нет правил использования вилки!

— Я никогда ничего не ела вилкой! — в панике воскликнула Даари.

— Ничего иного я и не ждала, — поморщилась Гешвири. — А между тем Саралезская кухня, которую без вилок и ножа есть почти невозможно, вот уже двадцать лет как не выходит из моды. Ни на одном приеме без хотя бы одной перемены блюд со стейком или омлетом не обойдется — а их ты палочками не подцепишь. Кроме того, чизкейк сейчас самый популярный десерт.

— Как-нибудь освою, — проговорила Даари неуверенно.

— То-то и оно, что “как-нибудь”, — фыркнула Гешвири. — Одновременно обогащая какого-то мошенника. Ладно, бесы с тобой. Займемся заодно и этим.

“Занимались” они так, что уроки у демоницы и в самом деле казались едва ли не легче. Наверное, потому, что ругань демоницы Даари по большей части пропускала мимо ушей: что возьмешь с нечисти! А вот с Гешвири тот же подход не работал. Хотя Даари и пыталась сказать себе, что она высокомерная аристократка, да еще и зла на весь мир после своего фиаско, но на первом же занятии она оценила, что знаний Гешвири не занимать. Та абсолютно заслуженно считалась лучшей ученицей своего курса. Плюс, несмотря на едкий язык и постоянно задранный нос, Гешвири оказалась на удивление справедливой. Зря не придиралась, учила по-настоящему, на совесть. Даже несколько раз заметила, что Даари хорошо усваивает материал и что, может быть, она не совсем опозорится на капитанском конкурсе. В результате каждый ее язвительный тычок воспринимался Даари гораздо болезненнее, чем откровенная ругань демоницы.

В тот день вдобавок Даари была на нервах из-за предстоящей Желтой дуэли (конечно, ей не участвовать, просто смотреть, но все же), поэтому ей особенно сложно было сосредоточиться на особенностях придворного стиля первого столетия Цивилизации.

— Когда я говорю, что тогда ценилась изысканная простота, я не имею в виду косноязычие! — заметила Гешвири, разглядывая очередную попытку Даари в трех строках описать основные задачи государственного деятеля. — Не знаю, что у тебя в голове, но как капитан ты несешь полную ответственность за этот конкурс, так что уж постарайся!

— А что насчет твоего Снегостроя? — зло спросила Даари в ответ. — По-моему, ничего нового ты так и не придумала!

Вопрос был непраздный: Гешвири отказалась как тренироваться при них с Тоннар, так и даже рассказать, что именно она замыслила.

— Не твое дело, — ответила дочь Утреннего Лотоса. — Снегострой я беру на себя, можешь рассчитывать на высший балл.

— Нет, так не пойдет, — сказала Даари. — Ты мне постоянно пинаешь, что я капитан и должна нести за это ответственность! Значит, ты мне обязана показать то, что у тебя есть.

Гешвири нахмурилась.

— Снега в городе еще мало. К тому же, я не хочу тренироваться на виду у других адепток.

— Ничего, — сказала Даари, — ты же наверняка какие-то эскизы готовишь? Покажи мне их!

Гешвири начала было возражать, потом словно что-то вспомнила, поджала губы и принесла из своей спальни папку с набросками.

Даари просмотрела их.

В видеоархиве Академии — не закрытом, к которому имели доступ только судьи и кандидатки с их разрешения, а общедоступном, хранившемся в библиотеке — она успела найти записи предыдущих Снегостроев, в которых участвовала Гешвири. Просмотреть их полностью не смогла (каждое прохождение жюри через лабиринт занимало примерно минут двадцать, у Даари не было столько времени), но общее мнение составила. Гешвири участвовала в Большом Академическом турнире пять раз, столько же раз строила лабиринт. И всякий раз…

— Снова животные, которые выпрыгивают на жюри из стен? — скептически спросила Даари.

— Это работает, — холодно заметила Гешвири. — К тому ж в этот раз не животные, а нечистые твари. И в конце я задумала фейерверк.

— Угу, — сказала Даари. — То-то жюри ничего подобного ждать не будет!

— Фейерверк — это трудные чары! Их не каждый год делают!

— Да, всего лишь каждый второй! Шестикурсница из Ураганного Медведя хвастаталась, что она его освоила.

— Это сведения Тоннар?

— Это я сама слышала. В моей группе учится девушка из Ураганного Медведя.

Гешвири скривилась.

— У тебя есть идеи получше?

— Пока нет, — ответила Даари. — Но я обязательно над этим подумаю.

— Подумай, — сказала Гешвири. — А также подумай над тем, сколько опыта участия в БАТ у меня, и сколько у тебя! И не оказываешь ли ты услугу нашим соперникам, пытаясь управлять моей работой.

В общем, Даари вышла из комнат Гешвири, кипя от гнева и одновременно сомневаясь в собственных силах. Не самое лучшее сочетание.

“И ведь наверняка, — подумала она, — по закону подлости, завтра на Желтой дуэли случится какая-нибудь хрень!”

Этот пессимистичный прогноз оправдался на все двести процентов. А может быть, и пятьсот.