Коварный уклонист

— Он всегда болтает по пьяни.

Почему… очень интересный вопрос. Как мог мирный российский бухгалтер превратиться в такого мясника? Кто виноват? С волками жить — по волчьи выть? Просто потому, что сам себе судья, полицейский, армия и государство? Или же… признаться честно себе и вот этому худому драному котом насмешнику?

— В моем мире, Эскиольд, за проявление насилия чаще всего следуют очень большие неприятности, — посмотрел я в глаза ожидающему эльфу, — Кроме того, большинство вопросов мои бывшие сопланетники решают куда более эффективным оружием, таким, по сравнению с которым не только ваши пушки, автоматы и танки выглядят… детскими игрушками, но и драконов с их магией вполне можно отнести к такой же несерьезной херне. Так мы там и живем. Мирно. Цивилизованно. Но это не значит, что у меня не возникали желания. Выбить зубы подрезавшему меня на полосе придурку. Пнуть в жирную спину тормозную бабу, загородившую своей тушей весь коридор в магазине. Избить и напугать алкаша, который расценивает подъезд твоего дома как собственную квартиру. Да хотя бы просто подраться с кем-нибудь, чтобы потом, отдуваясь и трогая свою набитую харю, почувствовать внутренний покой хорошо подравшегося мужика. Понимаешь, о чем я? Это копится, Эскиольд. Ты живешь и терпишь, потому что боишься. Чем дольше живешь, тем более беззубым становишься. Законопослушным. Удобным. Избегающим проблем. Только знаешь, что? Для моего мира это правильное поведение. А в этом — наоборот.

— Что именно — наоборот? — с живым интересом спросил эльф. Волди, внимательно вслушивающийся в мой монолог, навострил уши.

— В этом мире я могу оторвать кому-нибудь руку и запихать её тому в зад до того, как разумный скончается от кровопотери, — мрачно ухмыльнулся я, — И мне это нравится. Если хочешь понять таких как я, то просто считай, что мы всю первую жизнь работали, а сюда попали на херовый, тяжелый, смертельно опасный, мрачный, постоянно воняющий кровью и дерьмом, но отпуск. И теперь веселимся по мере сил!

— Такого я еще… не слышал, — спустя пару минут тишины выдавил эльф, — Но почему-то чувствую, что твой ответ наиболее близок к истине, Магнус Криггс.

— Я уже умирал, эльф. Новая жизнь — новые правила. А когда ты рискуешь раз за разом, проходя по лезвию бритвы, то в правилах смысл отпадает. Они не помогают выжить, понимаешь?

— Хо…, - Эскиольд, блеснув глазами, бодро подскочил с места, — Я тебя услышал, Должник! Идём! Я буду молчать!

Очень хотелось ляпнуть ему какую-нибудь едкость, но я сдержал язык за зубами. Свежий горный воздух куда важнее перебранок со старым пердуном. Потом же снова сидеть со Стеллой в этой летающей скороварке… хрен знает сколько. Куда мы с ней полетим? Что будем делать? Планов нет ни у Кригстана, ни у Хайкорта. «Пойди и убей»… хех.

Пещера открылась не внезапно, уж больно здоровым был вход. Выглядело оно насквозь неестественно: старая гора, медленно повышающийся наклон и вдруг, здрасте, скала, а в ней дырища такая, что десятка три поездов метро спокойно войдут одновременно. Да еще и гнусный старикашка, буквально плюющий всем своим внешним видом на стереотипы о настоящих (фэнтезийных и воспетых) эльфах, уверенно топает по направлению к этой гигантской дыре. Как же, опасности тут, целый кид ему в сопровождающие понадобился. Вон как чешет, хламида, распоротая Волди, все мослы со спины показывает.

— Нужно проверить пещеру, Криггс, — обернулся ко мне Эскиольд, — Иди вперед. Она не глубокая, метров полста. Если в ней нет никого живого и опасного, то просто оставишь меня здесь и свалишь. Только не сачкуй, а чеши до упора, там змеи могут быть!

Куда тут до упора? Я, войдя с котом внутрь, прошёл метров с десять, уже прекрасно различая всё, что только есть в пещере. Ничего тут не было! Огромный выгрызенный в скале овал с кривоватым полом! Ни змей, ни мусора, ни живности, ни сталактитов со сталагмитами!

— Слышь, Эскиольд…, - обернулся я маячившему сзади эльфу, лишь чтобы увидеть, как его долговязая фигура падает безжизненным мешком на камень. Ни выстрела, ни шороха, ни стука. Просто раз — и эльф оседает как изнеженная мадемуазель, которой внезапно показали эрегированный слоновий член.

— Эй, ты чег…, - дернулся я к агроному, но неожиданно понял, что двигаться не могу. Ноги, точнее всё ниже пупка, буквально окаменело, попутно прилепив меня к месту.

— МЯЯЯЯВ!!! — душераздирающе и коротко провопил точно также прилипший к камню Волди, а затем задрал на меня морду с полными смертельного ужаса глазами.

Это состояние парализованной паники в тишине длилось несколько секунд. Я и кот лишь успели несколько раз дёрнуться с места, пытаясь понять, есть ли крепости невидимых уз какие-то слабины, но затем замерли сами по себе. Кто угодно замрёт, когда прямо за его спиной самым неожиданным образом кто-то оглушительно громко скажет:

— ЭТО ТЕЛО ИЗНОШЕНО!

Не удерживай меня нечто на месте, то несмотря на все свеженабранные мышцами килограммы, я катился бы к выходу кувырком, а кота бы вообще унесло к чертовой бабушке. Голос был не просто громкий, он оглушал, подавлял, заставлял потроха трястись в мелком пугливом танце… А затем, пока я еще даже не успел понять смысл только что услышанных слов, нечто, немилосердно сдавив меня по всему туловищу, а заодно прижав к последнему руки, легко оторвало от камня, подняв в воздух.

И развернуло.

Это был дракон. Колоссальная серо-зеленая тварь с башкой размером с трехкомнатную квартиру, которая у меня когда-то была. И соответствующим телом, занимающим большую часть пещеры. С неловко вывернутыми крыльями, распластанными по всему потолку и стенам пещеры. С глазами размером с покрышку от «Камаза». Эти ярко-оранжевые моргала сейчас без всякого выражения пялились на зажатого двумя когтями передней лапы меня!

— Кота… отпусти… скотина, — еле слышно даже для себя прошипел я.

Но это меня услышало.

— КАК ТЫ ТАМ СКАЗАЛ? — проревела рептилия мне в лицо, попутно наделив знанием как пахнет воздух из драконьей требухи, — КОГДА РИСКУЕШЬ РАЗ ЗА РАЗОМ, СМЫСЛ В ПРАВИЛАХ ОТПАДАЕТ? ТЫ ПРАВ. ОНИ НЕ ПОМОГАЮТ ВЫЖИТЬ. ХОРОШАЯ МЫСЛЬ.

— Эск…, - успел только произнести смертельно удивленный я, как лапа дракона, сжимающего меня как обосравшегося мышонка, пришла в движение. Не одна, а вместе с крылом. То, закрывающее часть стены, к которой мне приблизили, пошло наверх, к потолку, собираясь в складки, а мне в глаза тут же ярко плеснул багровый нездоровый цвет очень хорошо знакомой жидкости. В стене, прикрытая ранее от взора Должника драконьей перепонкой, была какая-то органическая дрянь. Черный неровный нарост с полупрозрачным овалом в центре. Большой такой, тонн на пять, капсулой сияющего живого ихора!

Я не понял, каким образом дракон молниеносным движением сунул меня сквозь эту полупрозрачную органику прямо в ихор, но перед тем, как я начал в нем весело булькать, маша руками, проклиная всё и вся и следя за строчками Системы, радостно показывающими набор резерва, но еще одну фразу поймавшего меня в ловушку дракона я услышал. Или почувствовал требухой. Это было не важно. Куда важнее были слова.

— ТАК, С МЕЛОЧАМИ ПОКОНЧЕНО. А ТЕПЕРЬ Я ЗАЙМУСЬ ТОБОЙ.

В своей многотрудной жизни я не раз ходил по краю и за краем, даже в ихоре уже захлебывался, но вот парализованным от удивления еще ни один раз не умирал…

После этой мысли свет погас.

Конец