Коварный уклонист

Глава 18

Наверное, худшим врагом в этой жизни я считаю отнюдь не Суматоху или Алхимика. Первая — обычная безумная дура с невероятным запасом удачи и магии, второй — ученый, которому лично на меня было глубоко плевать, пока его дочурке ничего не угрожало. Злейшим противником смело можно было назвать стереотипы. Гнусные шаблоны, что въелись мне под кожу за время просмотра сотен фильмов и чтения тысяч книг настолько, что я был железобетонно уверен — когда всё начнется, то мы с гребаным Крюгером ломанемся во дворец, паля из пушек во все стороны. Свергать, так сказать, короля. А затем счастливый конец, все улыбаются, машут флагами, а я гордо ухожу в закат, неся кота и сжимая свободной рукой ягодицу у рядом шествующей Заграхорн.

Идиотизм.

Впрочем, самобичевание ничуть не мешает мне вынуть пистолеты, звучно взвести курки, а затем медленно повести пушками в разные стороны в многозначительном жесте.

— Господа, — чуть глухо, но очень убедительно произношу я, — Вы только начали, а уже грызетесь. Это не дело, господа. Умерьте пыл. У вас впереди море работы и море денег…

— Не лезь не в свое дело, умник! — рычит гном по имени Жура, обладатель скверного характера и дефицита пальцев на руках, — Какого демона ты вообще здесь забыл?!

— И пушки достал! — хрипит другой, — Что, хочешь нас порешить? Когда работу сделаем сучью?!

— Если вы будете друг на друга кидаться, то прострелю каждому колено, — хмыкаю я, — А затем заботливо перевяжу, потому как Третьему нужны все вы. Господа, не льстите себе, вы работаете за деньги. За большие деньги. За огромные, сука, деньги… которые никого кроме вас не интересуют. Здесь и сейчас берут страну. Так что кончайте волноваться от моего присутствия, тем более что скоро я вас от него избавлю. Найдите общий язык, пока дядя Дрейк удерживает вас от мочилова.

— Ах ты…, - Жура изрыгает забористое и длинное ругательство, но потом скромно молчит, когда я искренне интересуюсь, пробовал ли он когда-нибудь свежее гномье яйцо. Учитывая, что к этой достойной всяческого уважения расе в этом подземном укрытии принадлежит только он, намек пронзительно ясен.

Зато господа воры, бандиты и криминальные лорды успокаиваются. Их первичная лихорадка сходит на нет и вскоре, спустя круг огромных кружек крепчайшего кофе, они действительно сбрасывают нервную трясучку, начиная деловито руководить своими приспешниками через трубки переносных (всего по 6 носильщиков на каждую) радиостанций, невесть откуда в изобилии поставленных кем-то из знакомых Крюгера. Курю, выдувая дым через новые дырки в полумаске. Работа кипит.

Всё началось с того, что в Эсхате ранним утром исчезла связь. Вся. Там, где можно было перерезать провода, их перерезали. Все ключевые коммутаторы, все станции радио и телеграфной связи, разбросанные по столице, ломались, поджигались, портились. Второй фазой пошли штурмы городских резиденций должностных лиц, осада управления разведки, где раньше рулил всем барон Вейд, срочная эвакуация промышленников и купцов. Последних буквально выдирали из домов с семьями в одних сорочках, закидывали на телеги и немногочисленных трофейные автомобили, а затем везли за город.

Атака на военные базы, расквартированные вокруг столицы, заставила меня молча захлебнуться в восхищении. Она была проста, изящна, внезапна… как удар спящему человеку ниже пояса. И столь же эффективна. Два воздушных шара в ночи, поднимающих по одному не очень-то и умелому колдуну. Каждый из них запускает по планеру. Первый планер содержит на себе заряд безобидных, но очень громких взрывпакетов, а вот второй, подлетающий с опозданием в минуту, распыляет над военным городком с помощью того же взрывпакета… шесть килограммов хинтаря. Едкого наркотика, взаимодействующего со слизистыми у живых организмов. Резь, жжение, отвратительные ощущения? Ерунда! А вот многочасовой кайф после…

Одним этим простым жестом, одним только вывертом своего гениального больного рассудка, Крюгер вышел в дамки. Вырвался даже не из грязи в князи, о нет, он сверхновой вознесся из-под говен эсхатской столицы прямиком в небеса! Сидящий через стенку от нас одноглазый еще продолжал работать с радио в то время, как весь Эсхат, весь этот чертов город, уже раскинулся перед ним без одежды, раздвинул коленки, протянул ручки, а затем страстно прошептал «Возьми меня, я вся твоя!»

А я сидел и караулил пятерых уголовников, чувствуя себя именно тем, кем всегда был — не гордым попаданцем, не гостем из более продвинутого и правильного мира, не избранником бога, а простым и скромным забойщиком! Это было унизительно!

— Дрейк! — в вторую дверь, ведущую в общие коридоры, внутрь нашего помещения, заставляя его обитателей нервно дергаться, сунулась зеленая и красноголовая мордашка Стеллы, затянутой в военную униформу, — Я пошла! Меня зовут!

— Будь осторожна! — просипел я в полумаску, — И выбери нам лучший!

— Да!

Скоро всё начнется.

И… оно началось.

— Криггс! — негромко, но внушительно окликает меня выглянувший из своей радиорубки Крюгер.

Черт… Всё-таки, вариант два. Вздыхаю, встаю.

— К-как он тебя назвал? — дрожащим голосом быстро спрашивает гном Жура, но я не отвечаю, а начинаю стрелять. По одной пуле каждому из пятерых, с двух рук одновременно. На пять выстрелов уходит около двух секунд, так что сидящие разумные просто не успевают поверить в происходящее или хотя бы его осознать. Кроме Журы, разумеется, но увечный гном получает пулю первым.

— Всё? — снова высовывается Басх, с удовлетворением озирая дохлых криминальных боссов, — Молодец! Чисто!

— С их замами тебе проще будет? — хмуро интересуюсь я, дозаряжая магазины.

— Уже все схвачено, — отмахивается революционер. Он бодр, весел, заряжен энергией и явно нюхнул что-то незаконное. Басх весело скалится, глядя на раскинувшего мозгами Джейси, — Идём, товарищ! Нас ждут великие дела!

— Хохмач херов.

Несу саблю в левой руке, шагая рядом с Басхом. Тот, остановившись на секунду, достает из кармана странный ярко-зеленый, блестящий металлом значок, присобачивая его мне на шляпу. «Нужно для опознания». Чего, тела? Нет, точно такой же блестит у Басха на груди. Он, кстати, одет очень похоже на меня — сплошная кожа черного цвета, в которой революционеру слегка неловко. Судя по всему, из-за веса. Скрытая броня. Из оружия один пистолет.

Новая остановка в конце коридора. Смотрим друг на друга.

— Пока мы наедине, Криггс, один момент, — взгляд Михаила становится предельно серьезным, — Чтобы у нас не возникло ситуации, где ты меня после всего берешь за грудки, требуя свою плату, говорю сразу — я владею информацией по Аддамсам. Важной информацией. Но это не всё. Есть кое-что еще. Важное, разумеется. Так что будь уверен, я тебе оплачу весь счёт. Плюс чаевые. Вопросы?

— Почему все тебя зовут Третьим? — ляпнул я, не зная, как вообще реагировать на такую информацию. Засранец застал меня врасплох!

— У меня было два старших брата, — подняв брови в удивлении, поведал Басх, — Они научили меня всему плохому, что я знаю. Познакомили с шантрапой, ввели в общество, а затем так и прилипло. Больше нет вопросов?

— Неа.

— Ты сегодня просто прекрасен, Криггс. Держи свой рюкзак с крысами, я уже задолбался его тащить!

В последнем из больших проходных помещений подканализационной системы нас ждут два десятка вооруженных до зубов разумных. С первого взгляда видно, что это тертые калачи, стреляные воробьи и ублюдки, не уступающие по бессовестности Должникам. Ноль страха и агрессии, куча старых шрамов, мертвые взгляды. Наемники.

— Третий, — жутко улыбается ртом, в котором не хватает половины зубов один из них, выбритый до синевы на роже и голове тип, — Просрался, наконец? А то мы уж спать собрались.

— Здорово, грабители $%-евы, — безмятежно машет им рукой Басх, — Готовы сдохнуть за большие деньги?

— Как всегда, — сплевывает на пол тот же тип, двигая в мою сторону, — А это кто? Твоя подружка?

— Это Должник, дети свиньи. Если попробуете меня снова кинуть, то он отрежет вам… да всё он вам отрежет, понятно? — Басх не мелочится. Ну или просто вштырен. Одноглазый широко улыбается, кивая на груду какого-то яркого тряпья, лежащую в углу комнаты, — Надеваем, господа! Все надеваем! Кто без этой тряпки и с оружием в руках — тот цель как для вас, так и для остальных повстанцев в городе!

«Тряпки» — это яркие, назойливо-зеленые пончо с неровно накрашенным на них знаком революции. Идиотизм подобное надевать на себя в перестрелку или бой, но в данном случае — нет. Идёт штурм, резкий и беспощадный. Ни у кого не будет роскоши играть в перестрелки.

— Если с Третьего упадёт хотя бы волосок, вы — покойники, — информирую я наемников, а следом за тем, без затей, стреляю себе в ладонь левой руки из пистолета. Показываю собравшимся целую конечность. Короткая демонстрация моментом преисполняет всех вокруг любовью и взаимопониманием, впрочем, никто особо не против, так, слегка пыхнули опаской и всё.

Выходим на местном базаре, всё вокруг уже оцеплено повстанцами. Бои идут по всему городу. Ну как бои, перестрелки на легком оружии. Армия кайфует, полицейские участки горят, сопротивление лишь очаговое. Кого-то грабят, этот кто-то отстреливается. Классика. Везде, кроме предместий дворца. Там нас ждёт гвардия, полк регуляров, может быть, еще телохранители тех, кто не успел улететь. А не успевших должно быть много, так как воздушные порты были целью номер один. Как и зона подлёта к самому королевскому дворцу.

Здесь нас встречает очередная толпа, человек в сто. Морды менее прожжённые, чем у наемников, куда больше энтузиазма, только флажков не хватает. А не, вон две дородных возбужденных девицы развернули флаг и машут им, дуры, с экзальтированными рожами. Ну куда же они такие откормленные, да в перестрелку будущую? Не моё дело. В глазах рябит от ядовитой зелени надетых пончо.

Моё дело — стоять и смотреть, как Басх имеет мозг собравшимся, а заодно отслеживать округу, вычисляя его потенциальных убийц. Таких тут нет, всё оцеплено на квартал вокруг. Вот когда начнем двигаться, всё может измениться иначе. Бдительности, на всякий случай, не теряю. Басх что-то узнал, он нужен.

Речь у него короткая, громкая, проникновенная. Убить, отнять, поделить. Взять свою жизнь в свои руки. Справедливая цена за собственный труд. Избавиться от безумных налогов. Снять с шеи ярмо диктатуры. Не кланяться никому кроме единой верховной власти. Армия, фабриканты, народ — едины! Возьмем же силой оружия то, что наше по праву, братья и сестры!

Народ орал, с силой потрясал оружием, брызгал пеной и сверкал очами. И ведь не простые же люди, а специально отобранные на штурм дворца, стреляные и опытные (если не считать двух балбесок с флагом) чего такие доверчивые?

А вот дальше случился очередной сюрприз. На пустую базарную площадь, лишенную ларьков, навесов и обвешивающих всех продавцов, въехали пять броневиков. Не настоящих, конечно же, а нечто вроде советских «зилов» с кунгами, обшитыми дополнительными стальными листами, от чего хрипящих и завывающих примитивными движками с натуги, но на такой безрыбный день это были буквально камчатские крабы!