Ищейка (СИ)

— Не плачь, я всё сделаю, я с ними разберусь, — торопливо пообещал я. Каждая слезинка этого создания отчего-то отзывалась щемящей болью глубоко в сердце. — Я буду твоим защитником, и никто больше не посмеет делать тебе больно, хорошо?

— Спасибо! — звонко рассмеявшись, девочка обняла меня за шею и чмокнула в щёку. — А теперь тебе пора.

— Подожди, но я же даже не знаю, как тебя зовут, — вдруг сообразил я.

— Мы давно-давно знакомы, — радостно рассмеялась она. — Неужели ты меня не узнал?

— Честно говоря, нет, — я покачал головой. Понятие «давным-давно» как-то не ассоциировалось у меня с двенадцати, или даже десятилетним ребёнком.

— Я Аико, — беспечно пожала плечами девочка. — Ты меня уже давно защищаешь, а теперь ты мой хранитель. Больше ни у кого — ни у кого нет защитника-дракона! С тобой мне не страшно… Тебе пора! — светло улыбнулась она и совершенно неожиданно отвесила мне оплеуху. С недетской силой, да ещё и отозвавшуюся болью в затылке.

— …Блэйк! — от второй оплеухи я открыл глаза, сообразив, что лежу на каких-то камнях, над головой серебрится плёнка защитного купола.

— Твою Силу, Рико, ты озверел?

Так. Что-то мне это напоминает.

— Но он же очнулся!

— Да ты ему шишку на весь затылок организовал, умник! — прорычала миу, давая подзатыльник огненному нашему. Нет, определённо, я это уже где-то видел!

Мне помогли сесть, я благодарно кивнул, растерянно озираясь. Улица. Судя по всему, где-то в Скальном районе. Разрушений в поле зрения не видно, трупов тоже. Компания весьма знакомая: миу, Аморалес, Салем и Аро. Мы сидели буквально посреди улицы. Какой-то экипаж, снизив скорость, объезжал нас, вжимаясь в край пешеходной дорожки.

— Что случилось?

— С какого момента? В смысле, что ты последнее помнишь? — с ухмылкой поинтересовался Салем.

— Я? — вопрос оказался неожиданно сложным. А что я помню? — Меня хранителем назначали, пока мне Рико по морде не дал…

— Хранителем чего? — тут же влез огненный наш.

— Аико, — машинально ответил я. — Она сама попросила.

— Интересные у тебя глюки, — задумчиво хмыкнул Салем.

— Ладно, а до этого что помнишь? — нахмурилась миу.

— До этого? А до этого… ничего не помню, — неожиданно осознал я. Ведь действительно, не помню.

— А с памятью-то у него что? — возмутился Аморалес.

— А кто ему затылок разбил? — огрызнулся Салем.

— Так ведь я…

— Постарайся, это важно, — отмахнулась от обоих, как оперная дива от поклонников, целительница. — Что-то ты должен помнить! К примеру, нас — помнишь?

— Сейчас, подожди, сосредоточусь, — я вздохнул. В голове кроме звонкого голоска девочки Аико не было ровным счётом ничего. Хотя… — Вас всех помню. Весь учебный курс помню. О! Учёного из другого плана помню. Потом ещё про драконов что-то помню, — я нахмурился. — Только, по-моему, это тоже сон был…

— Ага, кошмарный, — хихикнул даймон. — Но ты на верном пути, вспоминай дальше.

— Стоп! — упоминание про кошмар вызвало целый поток несвязных отрывочных образов, я даже за голову схватился.

— Ты смотри, прозрение близится, — Энрике ткнул локтем старшего Гончую. Тот отмахнулся, но улыбку удержать не смог.

— Так. Это был не сон? — бардак в голове наконец стабилизировался, и я даже более-менее вспомнил. В частности, то, как был драконом. Во всяком случае, ту часть событий, какую мог осознать. Очень сложно с позиции обычного человеческого мышления оценивать ощущения, мысли и поступки существа совершенно иной природы. Дракон, как и мы, видел и ощущал дождь, но одновременно был этим самым дождём. А уж понять механизм того процесса, который в моей памяти отложился как растворение, я и вовсе не могу. Равно как и многие другие вещи. — Последнее что я помню, так это странный зов, и то, как мы… с тобой? — я вопросительно покосился на даймона. Тот, для разнообразия молча, кивнул. — Так вот, помню, как мы с тобой полетели на этот самый зов, и на этом всё кончилось. А где мы, собственно? И вообще, может, стоит освободить проезжую часть?

Проезжую часть мы, само собой, освободили. Лея, возмущаясь, что наши приключения с достойной лучшего применения периодичностью происходят именно в её дежурство, отправилась на пост, Салем с Аро тоже с нами идти отказались, сославшись на какие-то дела, поэтому мы с Аморалесом, недолго думая, отправились ко мне на кухню вдвоём. Надо было обсудить и утрясти последние события в спокойной обстановке.

Лучше бы мы подумали подольше.

— Блэйк! — Марена повисла у меня на шее, стоило выйти из телепорта. Сначала я от неожиданности решил, что целью этого броска было меня придушить. Отнюдь, у девушки просто была истерика.

— Что случилось? — вздохнул я, обнимая её вздрагивающие плечи. Ответить что-то внятное мне не смогли: рыжее чудо рыдало в два ручья, совершенно не способное на диалог.

— Что случилось?! — возмутилось рядом ещё одно чудо, не способное на диалог. Судя по всему, у Реи тоже было состояние, близкое к истерике, только выражалось это по-другому. Для начала я схлопотал от подруги подзатыльник. После того, как тем же местом меня о брусчатку приложил даймон — ощущение феерическое; с трудом удержался от болезненного шипения, стиснув зубы до хруста эмали, и схватился одной рукой за пострадавшее место. В том, что не успел отшатнуться, меня оправдывает одно: от княжны я подобного ожидать мог в последнюю очередь. Куда делась невозмутимая, лёгкая и жизнерадостная Реи? Кто её подменил в моё отсутствие? — Твою Силу, Блэйк, ты на улицу выгляни! И… ты, вообще, этот шторм видел? Ты, ты… Гр-р! Убила бы!

— Реи, хватит скандалить, это не твоё амплуа, — я поморщился. — К тому же, успокаивать вас двоих одновременно я не в состоянии чисто физически; тут нужны совершенно разные методы.

— И как я тебя до сих пор терплю? — прорычала Реи.

В общем, ещё полчаса было убито на опровержение упрёков, успокоение страждущих, клятвенные обещания «больше никогда»… В общем, время прошло шумно, весело и абсолютно бессмысленно. После этого, кое-как успокоившись, мы уселись за стол, тупо глядя друг на друга. Осталось нас двое — я да даймон; девушки, взяв себя в руки, громко заявили, что «глаза б наши вас не видели!» и ушли куда-то. Куда — я не интересовался. Я был… благодарен Реи, которая увела ошарашенную Марену и раздражённую себя. Слишком всё последнее время… не так, слишком этого «всего» много.

— Цаг будешь? — мрачно предложил я.

— Лучше чего-нибудь покрепче, — хмыкнул он. Я пожал плечами, но принёс бутылку вина. — Упреждая твои вопросы, сообщаю: мы никого не убили.

— А куда же нас тогда понесло? — вздохнул я, откинувшись на спинку стула.

— А вот на этот вопрос даже я тебе ответить внятно не смогу, — Аморалес развёл руками. — То есть, я частично всё это помню, но как объяснить, что именно мы делали… Может, знакомились с городом? — вздохнул он. — Во всяком случае, после того, как ты мне немного вправил мозги, мы отправились к центру города, и начиная оттуда… Помнишь то состояние на грани исчезновения, в котором ты сквозь стену проходил, и которое позволяет мгновенно перемещаться? В общем, насколько я понял, это что-то вроде растворения в первостихии. То есть, дракон всё-таки имеет какую-никакую личность, а у собственно стихии её не может быть в принципе. Так вот это состояние — что-то вроде пограничного. Вроде бы, и черты личности сохраняются, и приобретается состояние чистой стихии. Я это к чему рассказываю-то… В общем, добравшись до центра города мы, как я понимаю, ушли в это состояние. Во всяком случае, я — точно. Вернее, не в это, а гораздо дальше. Я, например, стал всеми огнями города сразу, — он насмешливо хмыкнул. — Свечи, магические светильники, все заклинания стихии огня… Рискну предположить, что с тобой произошло то же самое, только «размазало» тебя куда сильнее; всё-таки, воды в Аико побольше будет. Наверное, потому и не помнишь ничего. Я как оклемался — Салема с Аро на уши, и тебя искать.

— Спасибо, — вздохнул я. — То есть, по этому самому «зову» ты тоже ничего не знаешь?

— Нет, — он пожал плечами. — А что ты бредил про хранителей?

— Да сон мне приснился… дурацкий, — я поморщился. Отчего-то вдаваться в подробности и сообщать о коротком разговоре с девочкой Аико мне крайне не хотелось. Пусть это невозможно, но я каким-то десятым чувством знал — всё это было. Было, наверное, куда реальнее, чем то, что происходит сейчас. А обсуждать подобные вещи вслух казалось… по меньшей мере невежливым.

Хотя… кого я обманываю? Рука до сих пор ощущает холодную детскую ладошку!

Да, Туман побери, да, я не могу забыть! И не девочку Аико, а свою сестру. Да, прошло двадцать лет, я думал, что успокоился и привык. Привык — да, успокоился… Мою ж Силу, я чувствую себя виноватым! Более того, я знаю, что виноват. Я должен был, просто обязан был защитить их тогда!

Этот странный сон-явь будто отбросил меня на годы назад. Может быть, это — шанс всё исправить? Да, Хеллу, Кари и родителей уже никогда не вернуть, но… девочка по имени Аико попросила меня о помощи! Просто шутки подсознания? Или у этого города в самом деле есть душа? Маленькая девочка с улыбкой, похожей на золотой дождь?

Да. Именно так, и никак иначе.

— Энрике, вот тебе больше полутора тысяч лет, — неожиданно пробормотал я.

— Да, больше, правда, ненамного, — вздохнул даймон. — А с чего ты вдруг завёл эту тему?

— Как ты умудряешься, столько прожив, оставаться таким вот жизнерадостным раздолбаем? — я хмыкнул. Он радостно ухмыльнулся, явно собираясь сказать какую-нибудь гадость, но почему-то вдруг пристально посмотрел на меня, слегка прищурился и несколько посерьёзнел.

— А к чему ты спросил?

— Это принципиально важно?

— Я бы сказал, да. Зная, что натолкнуло тебя на такие размышления, я смогу более внятно ответить.

— Просто праздное любопытство. Я в свои неполные пять десятков лет чувствую себя старым, как отроги Белых гор, а у тебя всё как-то весело получается…

— А, да тут всё просто, — как мне показалось, с облегчением отмахнулся огненный наш. — В сущности, все расы можно разделить на стихийные, дикие и долгоживущие, а люди — они где-то посередине между последними двумя. Дикие живут очень быстро, их срок жизни не превышает сотни лет; стареют они так же стремительно, всего за год-два. Долгоживущие, вроде эльфов, живут около тысячи лет; они живут медленно, и через тысячу лет разум устаёт от накопленного опыта, и эльфы, не старея, ложатся и умирают. Некоторые, правда, умудряются прожить и дольше, но это такие зануды! А мы, стихийные, потенциально можем жить сколько угодно, поэтому у нас психика по-другому устроена; если как эльфы жить и всё постоянно помнить, можно свихнуться. Вот мы и взрослеем медленно, и от жизни не устаём тысячелетиями. Хотя, как правило, через несколько тысяч лет всё надоедает, и мы растворяемся в стихии. Во всяком случае, у даймонов — так, а у других не знаю. Подожди, а у вас что, это не проходят?

— Проходят, наверное. Но я как-то мимо прошёл весь предмет, — я хмыкнул. — Что поделаешь — не интересовался я этими вопросами в юности, не до того было.