Конт

Алан изобразил на лице светскую улыбку. Интересно, почему их не встречает Рэй? Срок заключения у капитана уже истек, и его отсутствие вызывало в душе неясную тревогу. Рядом замер Иверт, Виктория ощущала тепло его тела, и это придавало уверенности.

— Найди Рэя, — тихо попросила она.

Игуш посмотрел на конта с недоумением, а затем громко расхохотался, привлекая к себе всеобщее внимание. Турид тот час поджал губы и что — то горячо зашептал собеседнику, размахивая руками. Явно ябедничает.

— Ураган, хватит ржать, как кобылка кира Дарена! — лысый великан, до сих пор молча наблюдающий за встречей «верных друзей», направился к ним, обтирая о штаны толстую кривую морковку. По этой морковке конт и узнал своего капитана. — Добрый вечер, кир Алан.

— Рэй?

Виктория растерянно смотрела на воина. Он очень четко исполнил приказ конта и сбрил все! Не только бороду и усы, но и густые волнистые волосы, о которых она тот час пожалела. Ой, мамочка, что же ей скажет Райка! Пожалуй, стоит воздержаться от посещения кухни. И как назло, сразу же забурчало в животе.

— Зачем ты сбрил волосы?

— Вы же приказали, — пожал плечами великан, откусывая от моркови большой кусок. — И знаете, кир Алан, вы были правы. Так намного удобнее.

К ним подбежал Берт, на ходу завязывая пояс. Он низко поклонился конту, при этом косясь на Нанни.

— Ужин накрыт, господин. Позвольте мне сказать вам несколько слов наедине. Это касается вашего сына…

Они отошли в сторонку и Берт что — то быстро зашептал. Конт, внимательно его выслушав, улыбнулся и кивнул.

— Иди и поздоровайся с матерью. Кир Кайрат, приглашаю выпить со мной того вина, что ты прислал мне когда я болел.

— Неужели «Золото долины»? — барон радостно потер руки, устремляясь за контом. — Не думал, что ты его до сих пор не откупорил.

Его дама растерянно похлопала глазами, но приглашения так и не дождалась.

Странно он себя ведет. Насколько удалось выяснить Виктории, от настойки нет противоядия. Неужели они ошиблись?

— Иверт, Рэй, присоединяйтесь.

Проходя мимо ксенов, конт бросил внимательный взгляд на Искореняющего, но тот еще ниже опустил голову, не давая не единого шанса рассмотреть, кто скрывается под капюшоном. И чего она нервничает? Не может быть, чтобы Алвис рискнул появиться в Крови после всего что было.

В столовой был накрыт стол и стояло четыре стула. За каждым стулом застыли слуги в синих передниках. Виктория про себя усмехнулась. Вот сейчас и проверим, как официанты усвоили уроки. Если Рэй и Иверт и были удивлены, то виду не подали. Зато барон Линь следил за происходящим с нескрываемым интересом. Конт подошел к столу и непринужденно присел на стул, дождавшись, когда слуга его подвинет. Остальные последовали его примеру.

— Ну что же, выпьем за твое здоровье, друг! — барон нетерпеливо потянулся к кувшину.

Алан укоризненно на него посмотрел и махнул слуге. Стоящий за спинкой стула барона парень с улыбкой налил вино в высокий кубок и, наклонившись к уху Кайрата, поинтересовался:

— Кир Кайрат, что желаете откушать? Рекомендую баранину под травяным соусом, она сегодня очень нежна.

Линь от удивления только кивнул головой. Виктория про себя хохотала, небрежно указав своему официанту на мясо и запеченные овощи, она произнесла:

— Не очень много, любезный, я не хочу наедаться на ночь.

Следом за контом и остальные сделали свой выбор. Да, официанты вышколены отлично. Осталось мелочь — вышколить так же местную знать. А то вон, ест руками и ложкой, словно никогда не видел в глаза вилку. Ну и что, что она двузубая, но ведь вилка же! Кстати, надо поговорить с кузнецом и уточнить, как там продвигается ее заказ.

Кайрат смотрел на конта с нескрываемым удивлением, а Алан непринужденно и легко орудовал вилкой и ножом. Уж это умение Виктории привили с детства. Отец никогда не садился за стол, если он не был полностью сервирован.

— За дружбу! — Конт поднял кубок.

Три взгляда не отрываясь следили, как Кайрат с удовольствием допивает вино.

— Все же это лучшее вино на фронтире, — произнес барон, подставляя кубок слуге и с удовольствием наблюдая, как в него льется янтарная жидкость.

Конт переглянулся с Ивертом и отпил из своего бокала. Хорошо, что Райка смогла найти еще два неучтенных бочонка этого вина. После того как Алана едва не отравили, она устроила настоящий обыск и обнаружила в кабинете отца маленький погребок, в котором стояли в ряд небольшие бочонки с вином. Семон их все проверил, и теперь Виктория безбоязненно пила вкуснейшее на фронтире легкое вино. Именно об этом ей шептал на улице Берт. Вино напоминало «Сангрию» — слабое, с привкусом меда. Действительно очень вкусное. Глядя на хозяина и остальные гости потянулись к кубкам. Постепенно разговор перекинулся на события, произошедшие в Рогане. Кайрат интересовался всем — кто поднял бунт, кого конт казнил, не будет ли продавать рабов, и если будет, то по какой цене? Виктория сделала неприятный вывод: барон знал не меньше, чем она, а может даже больше. Ему уже было известно о смерти младенца, и теперь он спрашивал, не хочет ли конт продать замок и земли. Затем разговор плавно перешел на предстоящий прием. Барон был дружелюбен и весел, а конт задумчив и серьезен.

Виктория думала. Если Линь прислал чистое вино, а судя по его поведению, так оно и есть, то значит, его отравили уже здесь, в Крови. Когда? Сразу по прибытию или вчера непосредственно перед тем, как налить конту? Но если вчера, это могли сделать только кухарки или Саника. Райке она верила как самой себе, а вот Саника и девушки…

Видно, такие же выводы сделал и Рэй, потому что он исчез еще до того, как конт пошел провожать «друга».

А еще не давал покоя Виктории брат Искореняющий, и именно к нему она направилась, когда Линь наконец — то собрался уезжать.

— Что привело тебя в Кровь, брат? — обратился конт к сидящему на высоком рыжем жеребце ксену.

— Я привез письмо для брата Турида, — голос из — под капюшона звучал глухо и незнакомо.

— Я хочу видеть твое лицо. — Боковым зрением конт заметил, как в раскрытые ворота выезжают воины барона и его пассия, ксен тоже развернул коня, но Алан ухватил лошадь под узды, не давая ей двигаться. — Открой лицо, брат.

Ксен наклонился и протянул конту какой — то предмет, Алан машинально его взял. Тяжелый.

— Берегите спину, кир Алан, — тихо произнес ксен и сильно ударил коня пятками.

Конт, чертыхаясь по — русски, отскочил в сторону, чтобы не быть снесенным рванувшим вперед жеребцом. Вот наглая сволочь! Он в сердцах швырнул на землю скрученные в клубок ножные кандалы.

«Нет, Алвис великолепен, — восхищенно подумала Виктория, провожая взглядом удаляющегося всадника. — Как жаль, что мы по разные стороны баррикад».

— Турид! — От вопля конта завыли тау.

Да, уж глотка у нее нынче луженная. Может, попробовать петь? Неясно, как там со слухом, но с громкостью все в полном порядке.

— Кир Алан, дети, между прочим, спят, а вы орете. Учитесь смирению и сдержанности, и Ирий будет к вам благосклонен.

— Письмо, которое тебе привез брат Искореняющий, — конт выбросил вперед руку в жесте, не терпящем возражения.

Видно, что — то в лице Алана дало понять Туриду, что сейчас лучше не пререкаться. Он молча протянул сложенный вчетверо листок.

«Повелеваю прибыть в столицу для получения нового назначения. Ваш приемник уже в пути. Брак с баронессой Литиной Ситко разрешаю. Приближенный к стопам его».

Какая оперативность. До столицы больше десятницы пути, а письмо пришло через несколько дней после помолвки. Конт задумчиво крутил в руках бумагу.

— Что еще говорил Алвис?

— Это был брат Алвис?

Врать Турид не умел, и Виктория не сомневалась в его искреннем удивлении. Он действительно не знал, кто скрывается под капюшоном сутаны. Для служителя ордена Искореняющих прятать лицо было нормой. Кому охота, чтобы его родные знали, какими неблаговидными делами занимается их сын, брат или отец. Виктория прислушалась к своим ощущениям. Кроме восхищения наглостью Искореняющего в душе поднималась волна азарта. Этот раунд остался за Алвисом, но следующий ход она постарается выиграть.

— Хозяин, — раздался робкий голос.

За разговорами и делами Виктория совершенно забыла об артистах, прибывших с Нанни.

— Берт! — Слуга вынырнул из тени за спиной конта. — Вели Санике накормить и разместить артистов. Завтра я с ними пообщаюсь. А затем…

— Я здесь, хозяин.

Саника появился в кругу света совершенно бесшумно и замер, вперив в танцовщицу недоверчивый взгляд.

— Ты? — он бросился к ней и схватил за руку. — Ты!

Девушка испуганно вздрогнула, выдернула руку и спряталась за спину одного из музыкантов. Саника тяжело вздохнул.

— Извини. Я обознался, — разочарованно буркнул он. — Идите за мной.

— Стоп.

Виктория остановилась напротив девушки. До сих пор у нее не было возможности рассмотреть свой «ансамбль песни и пляски». Да, несомненное сходство есть. Только эта лет на десять моложе.

— Это не она, — вздохнул конт, поворачиваясь к рабу. — Но очень похожа.

В этот раз Саника не успел притушить ненависть во взгляде. Ненависть и звериную тоску. Виктория задумчиво посмотрела вслед удаляющимся рабам и повернулась к Берту. С Саникой она разберется позже.

— Какие новости?

— Дарен свалился с лошади и вывихнул руку, но лекарка говорит, ничего страшного, — начал перечислять Берт. — Кирена Литина вышивает ваш портрет, друида просила, чтобы вы к ней зашли. Плотник умер.

— Кусь?

— Еще спит, но дышит. Оська ей в горло вставил ветку олисы, она внутри пустая, и так ее поит. Как плотник помер, он перебрался на его место в комнату, не отходит от Кусь. Жалко ее. Такая верная.

— А плотника, значит, не жаль? — хмуро спросил Алан.

— А его чего жалеть? Дух человека попадает к реке Забвения и отправляется на встречу с богами, а животные умирают навсегда. Нет у них своих богов. Поэтому их жальче.

И не поспоришь.

— Семья у плотника осталась?

— Жена прачкой у нас работает, и двое детишек. Дочки.

— Скажи Нанни, чтобы выдала им три золотых.

— Кир Алан, хватит им и серебра! Да они за такие деньги…

— Берт! Я никогда не оставляю своих людей. По золотому в приданое дочкам и золотой на жизнь вдове. Я у Райки. Приведи туда Санику.

Санику привел Рэй. Точнее, принес на плече и сбросил под ноги конту, при этом так зыркнул на кухарок, что те забились в угол и притихли, испуганно глядя на разъяренного капитана.

— Рэй, ты его не убил?

Виктория устала. Устала морально, ей не хотелось ничего выяснять, ни с кем разговаривать, ничего не хотелось знать. А еще больше не хотелось принимать решения, а ведь придется.

— Живой, — буркнул Рэй. — Это он вино отравил. Больше некому. Я поспрашивал у рабов, говорят, наш Саника очень хорошо разбирается в травах. Он у них за лекаря был. Если кому что болит, всегда к нему обращались. Травки заваривал, ягодки сушил. Сам их и собирал, когда в поле работал.

— Он долго в погребе сидел. Говорит, что бочонок с вином был заставлен другими бочками. Мог за это время и подлить чего, — тихо произнесла Райка с какой — то тоской в голосе.