Римские каникулы

Блейз выглядит помятым и бледным, наверное, как и он сам, но глянуть на себя в зеркало Драко не успел. Накинувшись на стакан, мулат застывает через несколько глотков и сгибается над раковиной.

— Пересиль себя. Если тебя вырвет на вечеринке, это будет фиаско. Да и Гермиона расстроится, что невкусная, — не удерживается от подкола Драко, хотя у самого бегут мурашки при мысли о том, чтобы прокусить ее шею.

— А ты, смотрю, вполне смирился с этой мыслью, — огрызается Блейз, стирая кровавые потеки с подбородка. — Магия осталась?

Драко взмахивает палочкой, выпуская огонек «Люмоса» под потолок.

— Как она и говорила.

«Снейп бы мог гордиться своей ученицей.»

* * *

Они ждут ее у двери, одетые в классические костюмы и рубашки с расстегнутыми верхними пуговицами, похожие на воплощения дня и ночи. Гермиона знает, чего ждать, но все равно на мгновение застывает. Зелье превратило их в идеальные версии самих себя. И без того аристократически бледная кожа Драко стала фарфоровой, скулы проступили еще четче, а тонкие губы приобрели яркий окрас. Со смуглостью Блейза зелье обошлось не так кардинально, однако лишило его всех теплых оттенков, превратив в ожившую статую из черного мрамора.

«Наверное, именно такими простые смертные представляют вампиров. Что ж, могу понять, что именно их привлекает.»

— Выглядишь великолепно. Ты похожа… — первым отмирает Блейз, проходя по ней внимательным взглядом.

Гермиона действительно долго обдумывала и воплощала этот образ. Вопреки увиденному в омуте ей не хотелось выглядеть как «ночная бабочка». Ставку она решила сделать на другое.

— На Сильвию Монтгомери, — заканчивает Драко фразу за друга. — Думаешь, это разумно?

— Да. Их отношения закончились недавно, что играет нам на руку. Он будет растерян и дезориентирован. Хорошая память может сыграть плохую службу владельцу.

Она полностью уверена в том, что делает.

— Надень вот это, — Драко протягивает ей тонкий серебряный браслет в виде змейки. «Очень по слизерински.» — На тот случай, если мы потеряем тебя в толпе.

Это дальновидно. Гермиона даже удивляется, что сама об этом не подумала. Рептилия защелкивает зубы на собственном хвосте повинуясь приказу.

— Теперь его нельзя снять. — Металл приятно холодит разгоряченную от волнения кожу.

* * *

Колизей прекрасен в блеске огней. Гермиона недоумевает, как мероприятия подобного размаха умудряются проводить под самым носом у маглов. Расход огромного количества магических ресурсов ради танцев кажется ей расточительством. Хотя это бесспорно завораживает.

Людей не так много, как они ожидали. «Тем лучше, будет легче лезть на рожон.»

Ей становится не по себе от липнущих взглядов, тем более, что определить видовую принадлежность не представляется возможным. Пожалуй, она все же упустила из виду то, что пытаясь привлечь внимание одного мужчины, невольно привлечет еще и нежелательное.

Высокий брюнет делает шаг в сторону Гермионы, но отступает, смущенный собственническим жестом Драко, обнимающего ее талию. Она знает, что Блейз сейчас осматривает уединенные местечки, пытаясь исключить лишние варианты. Все действия согласованы, как и то, что до тех пор, пока ловушка не захлопнется, все их поступки и слова лишь в рамках роли.

— Может быть, ты хочешь выпить?

Гермиона с вопросом смотрит на Драко, но, проследив за его взглядом, понимает, в чем дело.

Русые волосы, перетянутые шнурком, высокий рост и дорогой костюм.

— Дождись нашего друга здесь.

Рука на ее талии на мгновение напрягается, но все же пропадает.

— Это всего лишь бар, никто не украдет меня у вас.

Она старается непринужденно улыбнуться. Десять шагов до стойки проходят как в тумане. Мужчина не оборачивается, видимо, делая заказ, и приходится идти до конца, чтобы увидеть лицо. Но не всю удачу, выпавшую на ее долю, Гермиона успевает израсходовать. На последнем шаге, неловко споткнувшись она уже готовится к неминуемому столкновению с каменными плитами пола, но холодное прикосновение к плечам заставляет вскинуть голову.

«Синие. Его глаза синие как штормовое море.» Вампир растерян. Еще бы, длинные лежащие крупными волнами волосы, чуть забраны на висках. Практически нюдовый макияж. И удар под дых в виде платья, подобранного к цвету его глаз, как она только что поняла. Сильвия определенно знала вкусы любовника.

— Che serata perfetta!(7)

— Спасибо, синьор. И простите. Во всем виноваты туфли.

Смех выходит вполне естественным, и, наверное, впервые Гермиона с благодарностью думает обо всех советах Джинни.

— Такую девушку как вы нужно носить на руках, — кажется, он приходит в себя после намеренно устроенного дежавю. — Позволите угостить вас?

— Вынуждена отказаться. Мои спутники очень ревнивы.

Краем глаза она видит, что Блейз уже успел вернуться.

— Спутники?

«О да, я так и знала.»

Гермиона старается не показывать своего ликования. Даже кого-то живущего очень долго можно удивить, если знаешь как.

Она чувствует давление в затылке, понимая, что если бы не превентивные меры, сейчас, скорее всего, уже ничего бы не соображала. Продолжая внимательно смотреть в глаза собеседника и медленно приоткрывая губы, она вытягивает вниз руку, поочередно загибая пальцы. На счет «пять» ее талии касается прохладная ладонь, а обзор перекрывает широкая спина Драко.

— Нам понятно ваше внимание к нашей спутнице, но мы не делимся.

«Сыграно как по нотам. Если я верно вычислила его болевые точки, это должно сработать.» И судя по тому, как зудит между лопатками от настойчивого взгляда, они все делают правильно.

Он следит за ней. Смотрит, когда они занимают столик и заказывают вино. Мелькает среди танцующих, пока якобы выпившая Гермиона тянет парней за собой на танцпол. Застывает подобно еще одному каменному изваянию рядом с колонной, когда она расстегивает еще одну пуговицу на рубашке Драко, запуская следующую часть плана.

— Это безумие, — сказали они в один голос, когда впервые услышали о том, что должны сделать.

— Это удар по нескольким органам чувств сразу. Если до этого он еще будет сомневаться, то после засунет голову в петлю не раздумывая.

Уверенная в своем плане, она не отступала ни на миллиметр.

— Но почему не выпить зелье или что-то из магловских препаратов?

Странно было слышать эти слова именно от Блейза, тем более учитывая произошедшее после.

— Запах должен быть чистым, он почувствует любые неестественные примеси. Придется положиться на матушку-природу.

Гермиона чувствует, как одна пара рук плавно скользит по ее ребрам, в то время как вторая обхватывает бедра. Сейчас ее главная задача: забыть, кто она, где и зачем, дав возможность ее телу самому творить магию.

Драко запускает пальцы в ее волосы, ощутимо оттягивая пряди, и Гермиона еле удерживается. чтобы не сравнивать этот властный жест со вчерашними прикосновениями Блейза. Следуя велению его руки, она запрокидывает голову, открывая им обоим доступ к шее.

Ноги чуть не подгибаются от почти одновременного легкого покусывания. Гермиона прижимается к стоящему за спиной Блейзу, притягивая Драко еще ближе. Из-за света прожекторов не видно происходящего вокруг, но она уверена, что убийца смотрит.

Поцелуи скользят по открытым плечам, сменяются едва ощутимыми укусами на обратном пути. Чья-то рука скользит по ноге вверх, медленно приподнимая подол. Чей-то язык выводит узоры над ключицей.

Дыхание начинает сбиваться. Гермиона заводит руку за спину, обхватывая затылок Блейза, пальцами второй скользя по платиновому шелку волос Драко.

Из-под приоткрытых ресниц она ловит изумленный взгляд синих глаз.

Ей самой не верится, что это именно она, Гермиона Грейнджер, в центре шумной элитной вечеринки в изящном платье, задранном до середины бедра, в объятиях двух привлекательных волшебников и под взглядом кровожадного вампира.

Все мысли мгновенно вылетают из головы, сменяясь болью в шее.

* * *

Почему-то именно сейчас на ум приходят воспоминания о том, как на втором курсе он обозвал ее «грязнокровкой». Когда эта самая кровь чувствуется на языке она кажется ему фейерверком удовольствия. Возможно, это побочный эффект зелья или влияние момента, но хочется воткнуть клыки глубже.

Дневная тренировка на овощах и фруктах совершенно не подготовила его к происходящему. Оказывается, человеческая шея невероятно хрупкая и уязвимая. А еще восхитительно нежная, если провести языком.

То, что начинается как реализация сумасбродного плана, затягивает все глубже в свои сети. Драко ведет, ему не удается оставаться беспристрастным, механически изображая желание. Руки крепче стискивают тонкую талию, и, кажется, он рычит в шею Гермионы, стараясь вытравить из головы яркие образы. Единственная мысль, за которую он держится, это не дать ей ослабнуть от кровопотери.

Ранки неглубокие, Драко уверен в этом, поэтому старательно зализывает их широкими движениями, собирая оставшиеся капли. В ответ он слышит приглушенный стон, вспоминая, что он не единственная приглашенная звезда в этом спектакле.

Блейз ощеривается на попытку чуть оттолкнуть его, но быстро приходит в себя. Его рука ложится поперек талии Гермионы, изображая поддержку. Драко воровато оглядывается вокруг, притворно проверяя, насколько их животный порыв остался незаметным, но на самом деле оценивая реакцию единственного зрителя.

Под пристальным недружественным взглядом они направляются к уборным. Здесь им придется оставить Гермиону одну, и это, пожалуй, самая сложная часть плана. Желание обезопасить, спрятать, защитить царапает изнутри грудную клетку. Кому именно оно принадлежит, человеку или вампиру, разобраться слишком сложно. Драко с трудом разжимает руку, отпуская ее за дверь.

* * *

Руки дрожат. Гермиона стирает с кожи остатки крови, разглядывая себя в зеркало. «Вдох-выдох. Все получится. Осталась финишная прямая.»

Она встречается со взглядом синих глаз, едва открывает двери. Вампир тяжело дышит, раздувая ноздри. Возвращается давящее на череп ощущение. Шаг за шагом Гермиона идет прямо к нему сквозь пеструю толпу. Его руки холодные, но она заставляет себя не вздрагивать от прикосновения к обнаженной коже.

— Ты похожа на нее. Даже жаль губить столь красивый цветок. Но они должны понять.

Он говорит это самому себе, не зная, что его добыча способна слышать.

Они покидают амфитеатр через вход для персонала, направляясь в сторону парка на Олимпийском холме. От постоянного воздействия на мозг уже начинает болеть голова, но заклинание держится. Идти становится некомфортно, высокие каблуки то и дело подворачиваются и проваливаются в землю. У Гермионы нет возможности обернуться или еще как-то удостовериться в преследовании.

Он останавливается на скрытой кустарниками аллее, совсем узкой и неухоженной, прекращая действие чар.

Гермионе приходится проморгаться и оглянуться по сторонам, изображая растерянность.

— Если существует жизнь после смерти, передай Сильвии, что я все еще люблю ее.