Вспышка. Том 1, 2

Глава 20

Ник.

Краем глаза заметил у первого подъезда замершего с метлой дворника. Улыбнулся, понимая реакцию, приветственно махнул ему рукой, вбежал в подъезд.

Старался не шуметь, но Ольга все равно проснулась, села в кровати. Протерла кулачками глаза, посмотрела на часы.

— Ты чего это? — пробормотала она. — Куда в такую рань побежал?

— Мне надо ехать, — ответил я, одной рукой набирая номер Глеба, второй пытаясь одеть брюки.

— Куда ехать? — Ольга поднялась, зябко закуталась в одеяло. — Ты только что вернулся, два дня дома не был! И опять, ни свет ни заря бежишь!

Она поймала меня за руки, заглянула в глаза.

— Ты объяснить можешь, в конце концов? — потребовала она.

Я остановился, выпрямился. Брюки сползли на колени, из телефона послышался голос Глеба.

— Он живой, — сказал я. — Понимаешь? Он не утонул, каким-то образом смог выжить, не знаю еще как, но…

— Как ты это узнал?

— Сообщение пришло. Да еще на улицу бегал, проверить. Даже на таком расстоянии услышал его. Он переплыл реку, сейчас на другом берегу. Он идет на север, значит, он пришел в себя, начал наконец-то что-то соображать. Понимаешь, что это значит?

— Нет, — честно ответила она, тяжело вздохнула, ушла на кухню.

Я отключил телефон, уверен, Глеб уже летит ко мне, натянул, наконец, брюки, пошел за Ольгой.

Я обнял ее сзади, шепнул в ухо.

— Ты ведь у меня умница, все понимаешь, я знаю. И еще, знаю, веришь в меня.

— Да, понимаю и верю, — вздохнула она, нарезала хлеб. — Я всегда все понимаю, и всегда верю, а еще жду, надеюсь и… люблю тебя, непутевого. А что мне еще остается?

Она повернулась ко мне, поцеловала в щеку, протянула пакет с бутербродами.

— Вот теперь можешь идти спасать мир.

— Хорошо, — я крепко поцеловал ее. — Пойду, труба опять зовет!

— Я когда-нибудь с твоей трубой разберусь, достанет она меня! Чтоб не звала, когда не надо.

Я пожал плечами, неловко улыбнулся, тяжело вздохнул. Видимо, слишком тяжело получилось, потому что Ольга тоже заулыбалась.

— Ладно, не театральничай!

В дверях она меня остановила.

— Знаешь, я тут вспомнила. Позавчера по телевизору случайно увидела передачу про всякие там аномальные явления.

— Ну и? — я пытался без рук всунуть ноги в кроссовки.

— Там просто версию одну интересную выдвинули, что, мол, снежный человек, так же, как и полтергейсты всякие, приведения, призраки — это явления из параллельной реальности. Именно поэтому они неуловимы, действия их не поддаются нашим физическим законам, ну и все такое.

— Ты считаешь, что наш дикий человек тоже относится к такому виду?

— Не знаю. Я просто тебе сказала, что слышала, а уж относится или не относится — тебе решать. Но то, что я про него от тебя знаю, очень на это походит.

Она увидела, что я серьезно задумался, поцеловала в губы, развернула и хлопнула по спине.

— Иди уже! Глеб тебя, наверное, уже заждался!

Я побежал по ступеням, услышал вдогонку.

— И не забудь звонить!

— Хорошо! — крикнул в ответ, перепрыгивая через две ступени. — Я тебя люблю!

— Я тоже тебя люблю! Будь осторожнее! Слышишь!

— Слышу! Буду!

Через двадцать минут мы были на выезде из Угорска. Раннее утро, сумеречное. С пруда по улицам тянулся сырой туман. Улицы были еще тихие, сонные.

Машина бежала ровно, но быстро. Мы подскакивали на «лежачих полицейских», но Глеб смотрел прямо перед собой, брови сдвинуты. Скользнул по его мыслям — он не злится. Чего я боялся. Он в предвкушение новой погони, новых приключений. Хотя по глазам видно — не выспался. Дом у них там строят, сваи опять забивали, наверное. Или по жене своей соскучился?

— Ты уже видел его? — спросил Глеб, сглатывая зевоту. — Я имею в виду — видения твои. Были они у тебя?

— Пока нет. Но думаю, скоро.

— Интересно, как он все-таки выбрался? Не мог же он десять минут под водой находиться!

— Не мог, — ответил я. — Но только по меркам обычного человека. Мы же не считаем его обычным.

— Тем более человеком, — добавил Глеб.

— Вот именно. Поэтому… поэтому это могло произойти как угодно, даже самым невероятным способом.

— Например?

— Ну, например, он просто внушил нам, что он утонул. Или исказил наше восприятие времени.

— А это как?

— Ну, нам показалось, что прошло десять минут, а на самом деле прошло десять секунд.

— Ни фига себе! И что, он такое может?

— Не знаю. Но вполне допускаю, как одну из самых невероятных версий. Я тут читал про это. Почему почти все допускают его существование, в том числе и физические — следы на земле, шерсть на деревьях и прочее, но никто не смог записать его на видео? Даже люди, которые сталкивались с ним, так сказать нос к носу, потом не помнят, куда он подевался. Возможно, он их гипнотизировал, убегал, а когда люди приходили в себя, рядом, естественно, никого уже не оказывалось.

— И про видео я тоже слышал, — вставил Глеб, — что, мол, он чувствует излучение и избегает как бы заранее всех попыток его снять. Есть только одна пленка, ставшая сенсацией.

— Да, видел я ее в какой-то программе. Только уж больно она сомнительна тоже. Вероятно, как считают скептики, это самая качественная подделка. А энтузиасты бигфута, наоборот, пытаются найти все новые и новые доказательства подлинности этой пленки. И вообще, каждый верит в то, во что ему хотелось бы верить. Поэтому все самое невероятное вполне может быть правдой. А то, что поначалу кажется естественным и правильным, в конце концов, оказывается самой бесстыдной ложью.

— Да уж, — вздохнул Глеб, — на самом деле, не знаешь во что и верить теперь.

— Надо позвонить Запольскому, предупредить его, — сказал я, достал мобильник.

— Чтобы ментов не посылал с собаками?

— Чтобы был готов к новым неожиданностям. А про собак, хм, думаю, что они его все равно не найдут. Если он перебрался на тот болотистый берег, там собакам делать нечего.

— Так, а мы куда едем, на то же место?

На очередной выбоине машина гулко задрожала, в багажнике что-то звякнуло.

— Примерно, да, — ответил я, пропустив очередную яму. — В какой-нибудь ближайшей деревне нам надо раздобыть лодку, чтобы перебраться на тот берег.

— Можно в Таборах, там у меня одноклассник живет. Если он дома, конечно.

— Давай в Таборы. Это рядом.

Я набрал Запольского. Ответили не сразу, кроме гудков вызова услышал предупреждающие сигналы о заряде батареи. Забыл зарядить телефон. Да, честно говоря, и не думал, что надо будет через несколько часов снова подрываться в погоню.

— Алло, — слышу из трубки сонный хрип, — кто это, черт побери…

— Это Никита, — сказал я, — Эдуард Янович, наш дикий человек жив. Он перебрался на тот берег и, возможно, двигается на север.

— Ч-что? Жив? Как жив? Разве он не…

Пи-пи-пи…

— Эдуард Янович, у меня батарея садится, некогда объяснять. Мы сейчас едем в Таборы, чтобы лодку взять…

— В Таборы? Зачем в Таборы? Он же, как я понял…

Пи-пи-пи…

— Да, но нам лодку надо… в общем, до…

Хотел сказать «до связи», но трубка выключилась. Пусть звонит Глебу, если догадается. Если у него есть номер.

— Ну что? — спросил Глеб.

— Ничего, едем за лодкой.

— Да нет, я… это, — Глеб резко бросил машину влево, сделал рискованный, но уверенный обгон. — Что он сказал?

— Ничего он не успел сказать, — ответил я, вжавшись в кресло. — Главное, что он понял меня. А там дальше разберемся.

— Ничего не понимаю, — сокрушался Глеб, влетая на машине в деревню. — Время седьмой час утра, а ни одного колхозника не видно! Где же стада коров-овец и трудолюбивых пахарей-доярок?!

Он свернул с трассы, машина нырнула в глубокую лужу. Я успел упереться руками в приборную панель, передо мной по лобовому стеклу шлепнула и растеклась огромная коричневая клякса. На короткий миг раздался визгливый сигнал. Это Глеб уперся широкой грудью в рулевое колесо.

— Чтоб вам всем тут провалиться, козлы вонючие! — заорал он, дергая рычаг коробки передач, пытаясь вылезти из ямы.

Но машина, как назло, села обоими передними колесами.

— Все, приехали, — сказал спокойно я. — Давай выбираться отсюда. Мы же все равно приехали.

Открыл дверь, в салон залилась жидкая грязь. Быстро переступил, выпрыгнул из машины. Лужа оказалась небольшой, но глубокой, машина погрязла передком по самые фары.

— Елки-палки! Ну и дела! — сокрушался Глеб, почесал затылок, глядя на машину.

Обходя лужи, я направился вглубь деревни.

— Ладно, потом разберемся с машиной, — сказал Глеб, догоняя меня. — Палыч тут недалеко живет, вон на той улице.

— В деревне, по-моему, в любую сторону недалеко, — засмеялся я, хлопнул Глеба по плечу.

Он не отреагировал на мою реплику, тщательно отряхивал с куртки брызги грязи.

— Надо будет заодно трактор у Палыча спросить, — пробормотал он. — Хоть и поставил на сигналку, но в этой дыре ничего нельзя надолго оставлять. Растащат все до винтика местные умельцы, концов не найдешь.

— Ну, где этот дом? — спросил я через минуту на той самой улице, что указал Глеб. Он же в очередной раз пожал плечами, почесал затылок.

— Да тут все дома какие-то одинаковые стали! То ли третий слева, то ли справа — не помню. Но то, что с краю — это точно.

— Ну что ж, иди с этого края спроси, а я с того.

— Ага.

Мне повезло больше. Я хотя бы нашел его. Правда, он в таком состоянии, что не сразу поймешь — живой ли вообще.

— Да с бадуна он, оболдуй, — мягко проворковала милая старушка, баба Маня, мать Палыча, приглашая нас к скромному деревенскому столу. — Начавкались с дружками вчера опять.

— Он же говорил, что не работает с весны! — сокрушался Глеб. — Откуда же деньги берут на это дело?

— Понятно где — шабашат с дружками, потом спиртягу берут. Кто нашабашит, тот и угощает всех.

— Ё-мое, — покачал головой Глеб. — Что за жизнь…

— Это еще чего! — продолжала словоохотливая старушка, наливая по чашкам душистый чай и одновременно поправляя вязаную салфетку на столе. — Вон, на прошлой неделе похоронили дружка своего, Витальку, так цельных три дня не просыхали.

— А чего с ним случилось-то? — спросил я.

Старушка посмотрела на меня как-то странно, ответила так, словно очевидные вещи объясняла ребенку.

— Так траванулся с ентой самой спиртяги!

Глеб даже захлебнулся, а старушка хлопнула его по спине и продолжила, как ни в чем не бывало.

— Да вот так вот мы и живем! Ну, а вы кушайте, кушайте! Вон булочки еще свеженькие.

Дружок Глеба нам и не понадобился. Милая старушка сама дала ключи от лодочного гаража, пообещала сходить к трактористу, чтоб машину вытащил да к дому оттащил.

— Хорошая бабуля, — сказал я, торопливо спускаясь за Глебом к реке.

— Она всегда такая была, баба Маня, — ответил Глеб. — Даже не изменилась нисколько за эти годы. В отличие от Палыча.

Мне нечего добавить.

Мои мысли были о диком человеке. Где же он сейчас?

Пока Глеб возился с ржавым замком, я присел на берегу, плотно прижал ладони к сырому песку.

Сигнал пришел гораздо быстрее, чем я ожидал. Только слабый очень. То ли это из-за того, что нас разделяло километра три воды, болота и леса, то ли он уже успел как следует оторваться от нас. Что ж, посмотрим, время дорого, надо спешить…