Принцесса где-то там 2
- Автор: Сергей Мусаниф
- Жанр: Городское фэнтези / Самиздат, сетевая литература
- Дата выхода: 2023
Читать книгу "Принцесса где-то там 2"
Глава 39
Упавший на Ленни спецназовец начал подниматься с пола. Это был монументальный процесс, почти как таяние айсберга, только наоборот. Он отполз в сторону от агента Джонсона, отжался от пола на руках, встал на четвереньки, затем — на одно колено, потом, наконец-то, встал во весь рост. Чуть наклонил закрытую глухим шлемом голову.
— Извините, сэр.
Ленни простонал в ответ что-то невразумительное. Но вообще он сам виноват, неправильно выбрал позицию. Какого черта он встал прямо напротив двери? А если бы вместо спецназовца в него крупнокалиберный снаряд прилетел?
С другой стороны, тут такие стены, что от крупнокалиберного снаряда и они бы не спасли.
Я подала ему руку, помогая подняться. Кровь из разбитого носа капала на белую рубашку.
На улице не то, чтобы затихло, скорее, весь беспорядок сместился куда-то чуть дальше от нашего номера.
Поднявшийся спецназовец занял стратегическую позицию у окна. Его брат-близнец все еще прикрывал собой дверь. Надежная защита.
— Что-то я затупил, — признал Ленни, вытирая кровь с лица носовым платком.
— Бывает, — философски сказала я. — Нос не сломан?
— Не знаю.
Где-то далеко включились сирены. Сначала их завывания приближались, становясь громче и отчетливей, а потом, на расстоянии примерно двух кварталов — не спрашивай, как я определила это расстояние, это просто опыт — пропали. Видимо, ребятам объяснили, что тут происходит и кто тут работает, и они развернули своих железных коней в обратном направлении.
Можешь считать, что им повезло.
— Что происходит? — спросила я у спецназовцев. Должны же они поддерживать связь со своими коллегами.
— Мы работаем, мэм, — пробасил из-под шлема тот, что стоял в дверном проеме. — Клиент больно шустрый попался.
Это да. Мигель шустрый.
Шустрый и пуленепробиваемый. Надеюсь, у ТАКС найдутся на него свои методы.
Я усадила Ленни на кровать, сходила в ванную, намочила полотенце и принялась вытирать кровь с лица агента Джонсона. Больше тут все равно делать было нечего.
— Ловушка сработала, — сказал Ленни
— Угу.
В голове была пустота. Сначала я не верила, что Мигель вообще придет, теперь же я не верила, что спецназ ТАКС сумеет его взять. А во что я буду не верить завтра, мы узнаем чуть-чуть позже.
Ленни запрокинул голову, забил ноздри салфетками и двумя пальцами, очень аккуратно, прикоснулся к носу.
— Вроде бы не сломан, — сказал он.
— И то хорошо.
Надеюсь, это будет единственная кровь, что прольется сегодня ночью. Если учесть, что из чертового Мигеля кровь в принципе не течет. А жаль, мне бы хотелось устроить ему кровопускание, и совсем не в лечебных целях.
Я присела на кровать и похлопала Ленни по плечу.
— Будем надеяться, что все это было не зря.
Он вздохнул.
По крайней мере, он все еще жив и не в коме. Другие люди, за которыми приходил Мигель, таким похвастаться, увы, не могли.
Спецназовец, дежуривший у двери, отставил дробовик в сторону и снял шлем.
— Все закончилось, мэм, — сказал он. — Мы его взяли.
***
Мне было пятнадцать.
Накинув больничный халат поверх больничной пижамы, я надела больничные тапочки и вышла из больничной палаты в больничный коридор, а потом — в больничный сад.
Не то, чтобы мне хотелось гулять, мне тогда вообще ничего не хотелось, но мой лечащий врач настаивал, что я должна проводить время на свежем воздухе. Медсестры составили график моих прогулок и тщательно следили, чтобы я его придерживалась. Наверняка у них даже была специальная тетрадочка, в которую они записывали время, когда я выходила в сад и возвращалась в палату.
Я прошла по идеально ровной дорожке, проложенной через идеально подстриженный газон, мимо идеально сформированных кустов и не ощутила никакого терапевтического эффекта. Вдобавок, моя любимая скамейка оказалась занята. На ней сидел какой-то высокий и очень худой мужчина в больничной одежде, его правое запястье были перебинтовано.
Суицидник, наверное.
Я остановилась в нескольких метрах от скамейки и не знала, что делать дальше. Начинать разговор не хотелось, да и что я могла ему сказать? Идти искать другую скамейку тоже не хотелось, за время пребывания в больнице я уже успела выработать ритуал, которого придерживалась каждый день, и вот теперь он оказался нарушен.
Это выбивало из колеи.
— Я занял твое место? — спросил он, заговорив первым.
Я кивнула.
— Я скоро уйду, — сказал он. — А пока ты можешь присесть рядом, места тут хватит и для двоих.
Отказываться от такого приглашения было невежливо, и я села рядом.
— Как тебя зовут? — спросил он.
— Боб, — сказала я.
— А я — император, — сказал он.
— Угу, — он не был похож на японца, а других империй в мире, вроде бы и не осталось, но в таком месте каждый волен называть себя, как хочет.
— Ты не слишком разговорчива, Боб.
— У меня депрессия, — сказала я.
— Знакомое состояние, — сказал он. — У меня тоже когда-то была депрессия
— И как ты справился?
— Я уб… рал причины, которые ее вызывали, — сказал он. — После этого мне стало значительно лучше.
— Значит, сейчас у тебя нет депрессии?
— Нет.
— Тогда что ты здесь делаешь? Тебя упрятали сюда твои враги?
— Нет, — он улыбнулся. — Мои враги предпочитают куда более радикальные решения. Меня упрятали сюда люди, которые пытаются мне помочь. Наверное, они хорошие, просто не знают, что нужно делать.
— Та же история, — сказала я.
— Меня, наверное, скоро отпустят, — сказал он.
— А меня, наверное, нескоро, — впрочем, меня это не волновало. Больница, школа, дом… Никакой разницы, на самом деле.
Кроме прочего, у меня была ангедония — ничего не приносило мне радости.
— Здесь не так уж плохо, — сказал он.
— Угу.
— Знаешь, я встречал людей, у которых были неприятности и покруче твоих.
— Не сомневаюсь.
— Однажды я встретил юношу, почти мальчика, чью страну захватили враги, — сказал он. — И когда я говорю, что это была его страна, я имею в виду именно это. Он был принцем и должен был стать ее королем.
— Это какая-то сказка?
— Что-то вроде того, — сказал он. — Главный захватчик отпустил принца, с условием, что ровно через год тот должен будет бросить ему вызов.
— Странный тип, — заметила я.
— Странный, — согласился он. — Любой на его месте просто приказал бы своим людям перерезать принцу глотку. Но тот парень… у него были свои представления о том, что правильно, а что нет. И он хотел сделать все красиво. Понимание красоты при этом у него тоже было сугубо индивидуальное.
— Угу.
— Когда я встретил этого юношу, он бежал от убийц, которые шли по его следам, — продолжил он.
— И где вы познакомились?
— В местной тюрьме.
Я не стала спрашивать, за что их обоих замели. Надеюсь, что просто за бродяжничество.
— Ты ему помог?
— В тот раз — да, немного, — сказал он. — Но большего я не мог бы сделать, даже если бы захотел. Есть пути, по которым можно пройти только в одиночку. Он искал силу, но заемное могущество ему бы не помогло. Истинной силой не делятся, истинную силу нельзя одолжить или передать другому. Ее можно только обрести.
— И чем дело кончилось? — спросила я. — Он нашел силу? Бросил вызов? Отвоевал свое королевство?
— Не знаю, — сказал император. — Мне было не настолько любопытно.
— Но это же самое интересное, — сказала я. — Финал истории. Мораль, которую можно из всего этого вынести.
— Мораль — штука тонкая и сугубо индивидуальная, — заявил император. — А финал — это лишь краткий миг, вслед за которым начинается какая-то другая арка. На длинной дистанции эти результаты не имеют никакого значения, только профессиональные историки помнят, кто стал чемпионом в том или ином году.
— Я всегда думала, что главное — это как раз результат, — сказала я.
— Здесь и сейчас — возможно, — сказал он. — Но пройдут годы, и результаты исчезнут из памяти людей.
— И что же тогда останется? — спросила я.
— Красота игры.
***
Минут через пятнадцать нам с агентом Джонсоном наконец-то позволили выйти из номера.
Парковка перед мотелем была забита машинами ТАКС. Не знаю, какой в агентстве списочный состав, но сложилось такое впечатление, что этой ночью сюда приперлась едва ли не его половина. Словно ребята не на задержание выехали, а на войну собрались. Какого-нибудь отдельного южноафриканского диктатора таким количеством точно можно было бы скинуть. Тут одних «эскалейдов» было штук семь, с десяток неприметных фургонов, которые, будучи собранными в одном месте, перестали быть неприметными, и седанов — просто не счесть.
Но при этом — ни мигалок, ни сирен. Ребята старались обойтись без лишнего шума. Не знаю, какой в этом был смысл после устроенной перестрелки, но что уж тут.
На крыше одного из фургонов и крыше мотеля обнаружились чуваки с электромагнитными ружьями, которые отстреливали принадлежащих службам новостей дронов.
Из остановившегося буквально вплотную к зданию мотеля выбрался агент Доу, очевидно, только что прибывший на место. Я заглянула в машину — Эллиота там не было. Наверное, проспал.
Жалеть, наверное, будет…
— Пройдемте на опознание, мисс Кэррингтон, — предложил агент Доу.
Идти оказалось недалеко, буквально до соседнего фургона. Я шагала и думала, в каком состоянии сейчас Мигель. Ну, в смысле, взять-то они его взяли, только никто не удосужился уточнить, живым или мертвым. Судя по интенсивности стрельбы, я могла бы предположить, что опознавать там уже особо и нечего.
У задних дверей фургона стояли двое спецназовцев, внутри был еще один, который держал задержанного на прицеле штурмовой винтовки, едва ли не упираясь дулом ему в голову.
Взяли живым, если ты позволишь мне использовать этот термин.
Он сидел, пристегнутый наручниками к приваренным к стенам фургона крюкам. Волосы растрепаны, одежда висела на нем лохмотьями, серый классический костюм превратился в набор едва держащихся на теле тряпок, лицо измазано в крови, но я его сразу узнала.
А может быть, это как раз благодаря крови.
— Это не он, — сказала я агенту Доу, а потом снова заглянула в фургон и помахала задержанному рукой. — Привет, Карлайл.
***
Вот тебе закон всемирного свинства в действии. Я одно время даже собиралась написать трактат и озаглавить его «Закон всемирного свинства в жизни Роберты Кэррингтон», да все как-то времени не хватало.
Но работает он всегда, железно, без сбоев и нареканий, и вот даже ТАКС под него угодило.
Ждешь Карлайла, а приходит Мигель.
Ждешь Мигеля, а на огонёк заявляется Карлайл.
Агент Доу снял темные очки — очевидно, в жизни он руководствовался принципом «если ты крут, то тебе всегда светит Солнце» — и потер переносицу.
— То есть, вы хотите сказать, что это не Мигель?
— Да он и не похож, — сказала я. — Сами посмотрите, ну какой он Мигель? Типичный мертвый кровососущий англосакс же. С чего бы я стала называть типа с такой внешностью Мигелем?
— Очевидно, в темноте было не разобрать, — сказал агент Доу. — Вот ребята и не разобрались.
Я пожала плечами.
Это не моя ошибка. Меня вообще до стрельбы не допустили.