Иной. Том 5. Адская работа

* * *

До середины июня я кроме учёбы ничем больше не занимался, даже за кристаллами не ездил. Месяц пролетел незаметно, за ним — экзамены, которые я тоже зачем-то сдавал вместе со всеми. После экзаменов курсанты отправлялись на, так называемые, «большие учения» в полевые лагеря в жёлтой зоне, где их две недели заставляли жить в походных условиях, а мне предстояла служба в СКИФ.

Перед отъездом я попрощался со своими соседями по комнате. Мы с Никитой, Серёгой, Михой и другими парнями вечером втайне от унтеров распили бутыль вина. Попрощался я с ребятами из клана, которые, несмотря на запрет директора, продолжали совместные тренировки. Попрощался с Соней.

Последнее воскресенье перед моим отъездом мы с Соней провели выходной вместе в Царицыно, в моей съёмной квартире. В Москву не поехали — в этом полупустом, умирающем городе заняться было нечем. Договорились, что будем списываться по почте, и что этим летом или зимой я постараюсь съездить к Соне в гости в Нижний Новгород, ну или она ко мне — в Екатеринбург. Насчёт лета, я сомневался, а вот зимой… кто знает, что будет зимой. Так далеко не загадывал.

С Бурдюковым мы последний раз виделись в пятницу. Как обычно, тренировались вечером в недостроенном здании на территории. С нами были ещё десяток ребят из клана. Хоть директор и запретил тайные сходки, на деле для «драконов» не изменилось ничего — мы продолжали тренироваться, как и раньше. А вот у «филинов», когда им закрыли доступ к добыче кристаллов, начался кризис, их клан развалился, и несколько ребят даже напросились к нам.

— Значит, всё-таки уезжаешь? — спросил Бурдюков напоследок. — Решил не доучиваться третий год?

— Не, не буду, — сказал я. — У меня наследство, мне теперь не до блуждания по пустыне. Займусь собственными делами, а периметр и без меня простоит.

— Ну значит, удачи в делах, что ещё сказать? Меня, кстати, тоже переводят.

— Куда?

— В Калугу, в подразделение «Сокол». А Жура вместо меня будет лидером клана.

У меня чуть челюсть на землю не упала. Быстро же агенты сработали. Стоило мне Бурдюкова один раз упомянуть, как его уже себе забирают.

— Что за «Сокол»? — спросил я, но Бурдюков сам толком не знал. Якобы подразделение специального назначение, а чем именно оно занимается, ему известно не было.

На том и распрощались.

А в понедельник я сдал армейское имущество на склад, сложил в рюкзачок планшет и кое-какие мелочи (большинство личных вещей уже давно хранились в доме на Осиновой шестнадцать и на съёмной квартире) и поехал на базу, а оттуда — к порталу, посредством которого попал в Екатеринбург. Пришло время вплотную заняться делами рода. Марина поторапливала, хотела, чтобы я, как можно скорее, приступил к выполнению служебных обязанностей.

За этот месяц вестей из столицы было немного. Пару раз мы созванивались с Виктором, обсуждали насущные вопросы. Пока ситуация вселяла оптимизм. Договорённость с мачехой оставалась в силе, да и прочие родственники, пусть и были не слишком довольным тем, что я забираю власть, но и серьёзных возражений против не имели.

Сам же Виктор выразил желание продолжать помогать мне. Я отказываться не стал. Мне требовался главный управляющий, который будет вести дела в моё отсутствие и фактически станет посредником между мной и директорами предприятий, а дядя Виктор хорошо знал всю внутреннюю кухню.

Второй ключевой позицией являлась непосредственно должность начальника охраны. Марина предложила кандидатуру своего человека, точнее сказать, бывшего сотрудника СКИФ, вышедшего в отставку.

Мне было немного боязно передавать дела постороннему лицу, но я оказался в такой ситуации, что агентам СКИФ приходилось доверять больше, чем членам своего рода, которые могли строить против меня козни. Да и сам Виктор мне казался не слишком надёжным. Один раз он уже предал главу рода, мог и ещё раз поступить так же по каким-то личным соображением. Относился к я к нему хорошо, но не мог отрицать тот факт, что за таким человеком нужен глаз да глаз.

По прибытие в Екатеринбург в первую очередь я встретился с моим новым начальником охраны — боярином Гавриилом Ивановичем Лисицыным. Это был высокий пожилой господин, он носил строгий костюм в мелкую полоску, а его загрубелое лицо украшали пышные бакенбарды. Лисицын прихрамывал на левую ногу и во время ходьбы опирался на трость. «Старая травма», — так он сказал, когда я деликатно спросил его, про здоровье. Впрочем, это вряд ли можно было считать недостатком, я ведь не бегуна нанимал на слудбу. В остальном Гавриил Иванович производил благоприятное впечатление. В СКИФ он занимался информационной безопасностью, а последний год отдыхал, но очень хотел снова взяться за какое-нибудь дело. Он имел сороковой уровень, и как мне показалось, весьма строгий нрав.

Мы встретились в парке, познакомились, обсудили в общих чертах дела, после чего поехали в особняк моего приёмного отца, куда к ужину прибыли дядя Виктор и ещё два родственника: юрист и бывший главный управляющий. Владислав тоже присутствовал, но за всё время трапезы он не издал ни звука.

После ужина мы переместились в большую, светлую гостиную на первом этаже, и здесь уже разговаривали без «наследника». Вопреки моим опасениям, договориться удалось достаточно быстро.

Мои родственники предъявили ряд требований. Я должен был вернуть свою прежнюю фамилию (никто не желал, чтобы наследство досталось какому-то боярину Столетову), а всем старшим членам рода оставить занимаемые ими должности или предоставить другие, но с таким же жалованием. Плюс к этому каждый хотел получить часть сбережений Аркадия Скуратова в качестве «демонстрации серьёзности моих намерений».

Условия мне показались вполне приемлемыми, хотя запрошенные суммы в триста тысяч на человека выглядели великовато.

Здесь же, в гостиной Скуратовского особняка, мы в общих чертах обсудили раздел имущества. Впрочем, по большому счёту, никакого раздела не было: почти все предприятия доставалось мне, кроме небольшой дизайнерской фирмы и магазинов сантехники, которые я уступил Ларисе Андреевне. Особняк я тоже отдал ей, поскольку жить в нём не хотел из-за плохих воспоминаний, связанных с этим местом.

Оставил я кое-что и своему брату, хотя, как мне казалось, он этого не заслуживал. Лариса попросила, да и бывший управляющий с юристом поддержали данную просьбу, дескать, нехорошо лишать человека всего. В итоге Владиславу я отдал небольшую квартирку, где он сейчас проживал, и семьдесят тысяч из сбережений Аркадия.

Сам же я переехал в огромную пятнадцатикомнатную квартиру в центре города на Императорском проспекте. Даже не знал, что у Аркадия есть такая. Он давно ей не пользовался, жилище пустовало, ну я и подумал, зачем квартире простаивать? Буду останавливаться в ней во время своих визитов в столицу.

В Екатеринбурге я проторчал до середины июля. Требовалось уладить разные юридические вопросы, связанные со сменой фамилии и зарегистрировать право собственности на «дарованное» мне имущество. Кроме того пришлось поужинать с несколькими родственниками, которые хотели поближе познакомиться с новым главой компании. А всё свободное время я занимался тем, что изучал информацию об унаследованных предприятиях — в этом мне помогал бывший главный управляющий, который теперь занял должность исполнительного директора «Уральских руд».

Виктор тоже оказывал мне всяческое содействие. У него имелись досье на всех членов рода, он знал про них всё, в том числе вещи, которые обычно люди предпочитали скрывать. Он знал, кто сколько ворует, кто с кем спит, у кого какие пороки, достоинства и недостатки. В будущем такая информация могла оказаться весьма полезной.

Например, дядя Виктор знал, что директор компании «Машиностроительный завод Скуратовых» зарабатывает на откатах, но до тех пор, пока он остаётся лояльным мне, выжимает из предприятия прибыль и серьёзно не вредит, его выгонять не стоило.

И так было с многими родственниками: каждый обогащался, как мог. Да и других тайн у них хватало. Кто-то увлекался БДСМ-практиками, кто-то травился психотропными веществами или пьянствовал напропалую, а один из моих троюродных дядьёв оказался замешан в массовом убийстве. В общем, каждый отрывался, как мог.

Виктор заверил, что даст мне знать, когда придёт время устроить перестановку в руководстве компании или кого-нибудь отстранить. Иногда это тоже следовало делать, но не сейчас — сейчас требовалось, наоборот, успокоить членов рода, дав понять, что для них с моим приходом ничего в худшую сторону не поменяется. По большому счёту, это и являлось основным залогом их лояльности.

Виктор сказал, что некоторые ропщут, но увольняться пока никто не собирается, открыто выступать против меня — тоже. Моя невиданная сила (а сороковой уровень в двадцать лет — это было действительно нечто выдающееся) впечатлила всех. Сыграло роль и моё намерение сохранить наследие рода целым и неделимым, в чём я уверял родственников при каждой встрече.

А вот Марину за всё это время я не видел ни разу. Она сидела в Царицыно, наблюдала за Можайским округом и не участвовала в моих семейных делах. Даже не позвонила. Зато СКИФ прислали юристов, которые должны были заняться сделкой по передаче контрольного пакета акций «Северной звезды» другой управляющей компании. Но моё личное участие в этом не требовалось — я только подпись в нескольких местах поставил.

С Соней мы общались мало. Первые недели она находилась в полевом лагере, интернет у неё отсутствовал, а по возвращению в спецшколу написала мне письмо, спросила, как дела и приеду ли я в августе в гости. Я вкратце объяснил ситуацию с наследством, чем вызвал у своей подруги великое недоумение. До этого я не говорил ей, что готовлюсь унаследовать родовую компанию. Соня по-прежнему думала, что меня собираются сделать охранником. А тут такое.

В гости я к ней поехать этим летом не мог. Слишком много предстояло дел в июле-августе. Но всё равно планировал как-нибудь встретиться. Соня мне нравилась и до сих пор не наскучила. Наоборот, мы как будто ещё больше с ней сблизились, хоть и находились сейчас в разлуке. И пусть мысли мои, главным образом, были о другом, я много размышлял над тем, стоит ли нам продолжать встречаться или нет, и пока не видел серьёзных причин разрывать отношения.

А вот с прокачкой пришлось притормозить. Мне было некогда мотаться в пустошь, чтобы охотиться на иных, и баланс я повышал только посредством инъекций. За месяц удалось увеличить его на шестьсот с небольшим единиц, что стоило мне немалой суммы.

Но вот однажды Марина позвонила и сказала, что пришло время возвращаться. Мне снова предстояло сменить богатый костюм на походную одежду, а роскошное аристократическое жилище на простой коттедж, напичканный оборудованием.

Прибыв на базу на Осиновой шестнадцать, я отдохнул полдня, переночевал, а рано утром отправился на конспиративную квартиру Марины. Она сама меня пригласила. Теперь я являлся полноценным сотрудником, даже бумаги какие-то подписал в начале лета, у меня появились допуск второй степени и служебные обязанности, о которых мне ещё только предстояло узнать.