Хронум. Книга II

* * *

— Ни-хре-на себе!

Князь Романов, наблюдавший за битвой с вертолета, не мог сдержать своего… Восторга? Недоумения? Пожарский звал его, но Романов продолжал игнорировать друга, не в силах отвести взгляда.

— Саша! Что там происходит? Не молчи!

Наконец он прислоняет трубку к уху и отвечает:

— Тебе лучше самому на это взглянуть.

Сделав пару кругов над усадьбой, он записывает происходящее на телефон, а затем отправляет видео своему другу. С минуту СИБовца не было слышно.

— Матерь Божья! — сокрушенно проговорил Пожарский, просмотрев видеозапись. Ему вдруг срочно захотелось поделиться ею с Полуниным, чтобы тот сделал для себя правильные выводы (лекарь рассказал ему о последствиях избиения). Впрочем, он так и сделал, сразу же.

А посмотреть было на что…

Адская тварь, некогда бывшая Львом Ахматовым, размеров столь огромных, что на ее фоне люди казались букашками, парила в воздухе. Хронуму не нужны были крылья, он будто оседлал саму тьму, повелевал ею. На видео было отчетливо видно, как от взмаха его ужасной лапищи, тьма под хронумом обретала материальную форму и устремлялась туда, куда он указывал. Она достигает неприятеля, опутывает его одеялом, высасывает жизненную силу одаренного, пока тот не падает замертво.

Ахматов будто пробует свои силы. Вначале действует неуверенно, находит одиночные цели, избавляется от них с помощью странной черной субстанции. Но с каждым разом все большее число одаренных, стоявших у него на пути, настигает та же участь.

Люди в панике начинают убегать, другие же бросают оружие и массово сдаются в плен.

Князь командует зависнуть над усадьбой, записывает новое видео.

— Это должен увидеть кто-нибудь еще, иначе не поверят, — твердит он себе, как мантру, захватывая как можно больше эпизодов бойни.

В кадр попадает коренастая девушка с молотом в руках. Романов комментирует на камеру.

— Игнат, ты посмотри, какая в ней силища! А это что у нее во рту? Охренеть! Да она еще и курит!

Марьяна настолько быстрая и ловкая, что князю приходится постоянно фокусировать камеру, дабы уловить ее движения. Грацией превосходит балерину, машет молотом, как древнегреческий бог-кузнец.

— Точно! Она и есть кузнец! — доходит до князя, и он не скрывает своего ликования, на ходу придумывая, как будет ее переманивать.

Будто бы услышав его дурные мысли, к вертолету движется хронум. Пилот нервничает, просит разрешения лететь дальше, но князь твердо решает остаться. Ведь он Ахматову не враг. Вместо этого он открывает дверцу, как бы приглашая войти и поговорить. Очень вовремя!

Послушная антрацитово-черная субстанция отделяется от основы и движется щупальцами к машине, но Ахматов замечает в ней князя и уходит в сторону. Романов облегченно выдыхает, кричит ему вдогонку:

— Лев, сюда едут мои лекари, подмога! Много! Запомни это!

Чуть позже его обдает леденящим ветром осознания: он находился на грани смерти! Еще некоторое время он клянет себя за опрометчивость, что чуть было не аукнулась ему настоящей гибелью, а не той, что они инсценировали.

Князь спохватывается и понимает, что успел запечатлеть встречу с самой смертью. Боже, адская тварь будет сниться ему во снах! Видео отправляется Пожарскому вслед за первым, а Романов продолжает наблюдать, открывши рот.

Он пытается запечатлеть в памяти все, что происходит внизу.

Тяжелый танк «прорыва» ломает ограду, устремляется в парк, догоняя отступающих граверов, расстреливая их в спины.

— Видимо снаряды закончились. Нужно помочь Ахматову, — комментирует он процесс, делает наметку на будущее. Ловит себя на мысли, что уже рассуждает о молодом предпринимателе, как о своем родственнике.

— Хм, предприниматель… Так всем и говори, чертова машина для убийства.

От Романова не ускользают и другие интересные моменты. На его глазах хрупкая шатенка расправляется с одним сильным стихийником. Противник массово поджигал постройки, а шатенка просто посмотрела на него и одаренного скрючило от боли. Она подняла алые глаза в небо, недобро посмотрела на князя, и он почувствовал трепетание своего сердца. Длилось это совсем недолго. Она скорее предупреждала: мол, улепетывай отсюда, пока цел.

— Маг крови, — заключил для себя князь, промокнул салфеткой мокрый лоб и скомандовал лететь обратно. — Ну, его! Хватит с меня на сегодня!

Летчик взял курс на юг, начал быстро набирать скорость.

— А это еще что такое?

Романов вдавился лицом в иллюминатор, стараясь разглядеть причину, по которой соседняя усадьба была сплошь усеяна трупами. И вроде даже разглядел… Лошадь с человеческим телом. Но верить в это отказывался. Отлип от окна, сильно тряхнул головой, сбрасывая наваждение и уселся поудобней в кресло, судорожно срывая пробку с бутылки коньяка.

Чуть позже до Романова стало доходить, какой опасной была эта вылазка. Поддавшись хмелю, князь испытывал двойственные чувства. С одной стороны — он мог погибнуть от руки хронума или одного из стихийников Златана, да тот же РПГ мог жестко посадить их птичку. С другой — зрелище того стоило!

С тех пор, как Романова начали считать погибшим, князь пустился во все тяжкие. Изменив свою внешность при помощи артефактной маски, Романов начал путешествовать по всему миру. Раньше он был «невыездной», а теперь все дозволено.

За столь короткий промежуток времени Романову удалось посетить три интересных страны, а на завтра был куплен билет до Лаконии — самого таинственного места на Земле. Благо, нашлись старые связи, способствовавшие в получении дипломатической визы в эту закрытую страну.

В детстве отец часто грозился отдать его в Агогэ — школу воспитания спартанских мальчиков (раньше так пугали непослушных детей). А позже ему самому уже хотелось увидеть ее, Спарту. Но Спарта была завтра, а сегодня нападение на усадьбу Ахматова, о чем его оповестили надежные информаторы.

Поразмыслив немного над бренностью бытия и своем месте в этом мире, Романов снова набрал Пожарского.

— Случилось чего, Саш?

— Я тут подумал… — задумчиво начал князь, — Ахматова придется ненадолго посадить.

— Хм… С чего ты так заключил? — скептически хмыкнул СИБовец.

— В Организации нет дураков. Если мы отпустим хронума без суда и следствия, это может вызвать подозрения у Арбитров: что, мол, у него есть другие покровители. Начнут копать под Ахматова, и след приведет к тебе. Понимаешь?

— Понимаю. Говори дальше.

— Дачный поселок сровняли с землей. Я видел только один странный дом по соседству с Ахматовым, который не тронули, — в голове снова всплыл образ кентавра, отчего Романова передернуло, — Остальные лежат в руинах. А это — шумиха. Скрыть от общественности не получится. И молись, Игнат, чтобы личина твоего подопечного не ушла в сеть, иначе будет туго.

На том конце провода тяжело вздохнули:

— Уже гуляет по сети.

— Плохо.

— Вот и я о том же. Ладно, война план покажет. Все, на связи!

Остаток пути Романов пил и думал: с чего он так печется о судьбе некогда ненавистного ему Ахматова? Почему он легко смирился с потерей сына и не думает о мести? Какую пользу дает ему этот союз?

Ответы лежали где-то на поверхности. Казалось, вот-вот он получит их. Но чем больше князь думал, тем дальше уходил от истины. Будто сам мозг мешал ему, не хотел правды. Почуяв неладное, князь даже прислушался к себе. Может быть ему промыли мозги? Но тут же успокоился, напомнив себе об амулете абсолютной защиты от ментальных атак, что всегда был при нем.

Возможно, тут и думать не следовало: сына он не любил за его разгульный образ жизни и частые хлопоты, которые он ему доставлял, а союз с Ахматовыми нес ему выгоду. Чего только стоит кузнец.