Упавшие с небес. Книга первая. Падшие

Может, еще какую остросюжетную киношку выловить? Здесь их много… Нет, пожалуй, на сегодня хватит – решил он и выключил телевизионный экран.

Сейчас гораздо важнее было привести свои сумбурные мысли в порядок. Наверно, ему несказанно повезло, что он встретил своего собрата из Потустороннего мира. Представить себе страшно, как бы он начал жить в конце осени, когда уже выпал снег, в этом большом сером городе, где жизнь кипит как в муравейнике, где каждый спешит по своим делам, и никому ни до кого нет дела. Если бы он упал на землю в другой стране с жарким климатом, там выжить было бы легче. Ночью можно было выспаться под пальмой, днем подработать себе на жизнь. А здесь, в большом сером городе, мир так далек от природы и так собственнически поделен, что пришельцу с космоса – прямая дорога в бомжи…

А ведь Андрей реально заботится о нем. Только вот… что за привычка у него дурная, вечно норовит погладить? Дмитрий всякий раз напрягается из-за этого или смущается временами … Но это все мелочи.

А вот интересно, с какой целью Андрей всем врачам говорил, что хочет забрать его в монастырь, где под молитвы монахов он выздоровеет гораздо быстрее? Неужели он сам в это верит? Хорошо, что не отвез. Здесь-то лучше. А с монахами – скукота, наверно…

А ведь поп-то хочет скрыть от других, что привез родственничка домой, – промелькнула неожиданная мысль… – Монахами и молитвами прикрывается… Надо будет расколоть его на эту тему…

Вечером, когда священник вернулся со службы, Дмитрий попытался настаивать на монастырской келье и обещанных молитвах.

Отец Андрей едко высмеял его.

– А может, ты для того и сверзился с небес, чтобы надеть на себя монашескую рясу и жить в жестком самоограничении? Брат мой благословенный! Мир и покой сердцу твоему! – с издевательской патетикой произнес священник. – Хвала тебе, брат Димитрий. Праведной жизнью ты дослужился до второй ступени небес. Хочешь сначала все повторить?

Бывший ангел молчал. Не мог же он признаться, что он всего лишь пытается понять, для чего Отец Андрей так нянчится с ним…

– А ты знаешь, почему монахи ходят в черном? Черный цвет – это то, что лежит за пределами цветового спектра. А это значит – полное отречение от плотской жизни и от человеческих страстей. Это отказ от мирской суеты и сосредоточенность на невидимом духовном мире. Ты за этим на Цэррон опустился, Дима?

– А-аа… как же ты… Андрей? – Дмитрий оглядел богатые интерьеры: темно-красный кожаный диван на белом ковре, на котором они сидели, бархатные вишневые портьеры с золотой бахромой и тяжелыми кистями, дворцовая лепнина на потолке, старинные гобелены с павлинами на стенах… – Ведь ты тоже… в черном ходишь? – спросил его Дмитрий.

На его взгляд полный иронии, священник ответил прищуром в смеющихся глазах.

– Вот уж не поверю, собрат мой с неба, если ты вздумаешь уверять меня, что спустился на Землю исключительно, чтобы держать себя в черном теле да Всевышнему денно-нощно молиться… Лучше уж честно скажи, что устал на небесах от вечного самосовершенствования. Хотя… Впрочем… ничего не говори, я и сам все знаю, – с холодным скептицизмом добавил он.

– Ну да, устал… – нехотя согласился Дмитрий. Он помотал головой и потер лоб. – Я все забыл… Я… Кажется, я цель потерял.

– Постепенно все вспомнишь. Цель, говоришь? Ну-ну…Не ври… Ты людям завидовал. Страстей и приключений искал! Ты жизни хотел – бурной, кипучей…

– Да, хотел. А что в этом плохого?

Протоиерей понимающе ухмыльнулся.

– С этого, брат мой, все и начинается…

Бывший ангел опустил глаза, признав, что в этом поединке он проиграл. «Однако, не так–то прост это внешне кроткий и слащавый батюшка», – подумал он, невольно признавая его проницательный ум.

5

Через неделю отец Андрей зашел в комнату Димы с большой кожаной сумкой.

– Завтра снимут железки с твоих ног. Я договорился. Больничную пижаму эту выкинь. Впрочем, такому сладенькому херувиму… – он опять скользнул по нему своим масляным похотливым взглядом, – даже линялые обноски к лицу.

Протоиерей поднял к себе на колени саквояж, пластмассовая молния со скрежетом разъехалась, а он стал доставать оттуда красиво упакованные вещи и складывать их на диван.

– Вот тебе джинсы… несколько футболок отменного качества, шерстяной пуловер, кожаная куртка и удобные кроссовки, – закончил он перечисление, открывая обувную коробку. – Завтра тебе к ортопеду ехать. А после можешь в храм заглянуть – на Божественную литургию. Позвонишь водителю Васе, он тебя отвезет.

После посещения врача Дмитрий принял душ и теперь стоял перед большим зеркалом, озадаченно разглядывая свое лицо: на верхней губе и подбородке появился пушок… Он знал, что мужчины на земле часто сбривают такие поросли, но его гладких щек бритва пока еще не касалась. Отошел чуть подальше, чтобы увидеть себя полностью, и остался доволен. Синяя джинсовая пара с красной футболкой отлично сидела на его статном теле. Темные, волнистые волосы, открывая высокий лоб, обрамляли бледное продолговатое лицо. Карие глаза – мало сказать, что сияли острым любопытством к жизни – в них азартно плясала чертовщинка.

6

Изнутри Собор Истинной Веры поражал богатством и великолепием своего убранства. Практически все сверкало золотом: украшения и полуколонны иконостаса, узорочье решеток, искусная ковка круглых одноногих столиков для свеч. Гигантская, низко спущенная многоярусная люстра освещала залу тысячами лампад, трепещущих огоньками.

Народу было много, они стояли лицом к алтарю и вместе с десятком священников молились богу. Святые отцы в золотых одеяниях поворачивались к иконостасу, и, осенив себя крестным знамением, кланялись.

Звучал многоголосый женский хор. Сплетенные в унисон чистые хрустальные голоса взлетали к высоченным сводам, где парили изображения ангелов. И на фоне этого прекрасного песнопения слышались раскатистые призывы: «Господу помолимся-а-а!». Низкий гудящий мужской голос рассказывал о пречистой деве Марии и ее сыне божьем. И снова басовито звучали молитвенные прошения, направленные к богоматери и Христу-спасителю: «Спаси нас! Спаси нас!», а верующие хором присоединялись к этому зову.

Красота звучания храмового пения, приглушенный свет, трепыхание бесчисленных сине-желтых язычков свечного пламени – все завораживало, создавая атмосферу священного таинства. Но пика своего служба достигла, когда из Царских Врат вышел Протоиерей Отец Андрей, в одной руке он держал пасхальный светильник, а другой размахивал дымящимся кадилом. За ним вереницей шли священники и тоже овевали всех верующих курящимся фимиамом.

Но это было только начало чуда. Дмитрий в числе других замер с запрокинутой вверх головой, наблюдая, как с храмового свода на цепях медленно спускается бронзовый сосуд, высотой где-то полутора метра. А потом он стал летать, как маятник, из одного конца собора в другой – восемь дюжих священников в пурпурных одеяниях, одновременно приседая, с силой дергали за крученный канат и раскачивали его. И гигантское кадило плыло над головами богомольцев, испуская клубы благовония. Чудный запах хвои, свежей древесины, смешанный со сладковатым ароматом фруктов обволакивал молящихся. Дмитрий с удовольствием вдыхал это курение и чувствовал, как он весь проникался ощущением холодного чистого света, как будто возвысился и очистился от грехов, которые еще не успел совершить, но ведь собирался (а для чего же еще он спустился в этот мир?). И вдруг… привиделось ему, что нарисованные ангелы слетелись к нему вниз и, порхали вокруг него, взмахивая тонкими, бумажными крылами. Они звали его с собою ввысь, но Дмитрий смеялся, грозил им пальцем и говорил: «Не-ет, меня вы туда не заманите! Я уже там был! И ничего чудесного там не видел!».

«Бог Господь, явися нам» – пел хор. Мимо Дмитрия, представляясь светоносносными ангелами, прошла вереница священнослужителей в блестящих парчовых одеяниях – его Высокопреподобие отец Андрей возглавлял это шествие, неся над головой золотое Евангелие. А потом он же совершал святое Таинство, причащая прихожан к высшему божественному началу: молящиеся вкушали Хлеб, символизирущий Плоть Сына Человеческого и пили Кровь Его, чтобы иметь жизнь вечную. Люди кланялись в пояс, челом отбивали земные поклоны, глаза их блаженно поблескивали, а на лицах блуждали беспричинные улыбки.

А дым голубоватыми змейками все еще летал в воздухе, кружа голову. И вдруг сквозь густую пелену жженого ладана Дмитрий увидел, как на него с купола глядят огромные глаза. Но оказалось, что не только он это заметил… По толпе прихожан прокатились изумленные возгласы, шорох вздохов… Некоторые особенно впечатлительные попадали на колени с криками: «Он услышал наши молитвы!», «Господи, защити и помилуй нас!». Глаза медленно растворились в клубящемся смоге.

7

Вечером Дмитрий встретил святого отца с холодным замкнутым лицом.

– Ну что опять не так? – с обеспокоенностью спросил его Феофанов.

– Наркотики! – не сумел сдержать своего гнева бывший ангел. – Ты используешь наркотики, чтобы дурить своих доверчивых прихожан.

– Мой друг, наркотики – это то, что включено законодательными органами в специальные списки, а то, что не включено – это магия, – хитро ухмыльнулся священник. – К тому же, ладан – это общепризнанное средство для дезинфекции храмов. Верующие лобызают иконы, кресты, причащаются из одной единственной ложки, но в истории еще не было случаев, чтобы в церквях заражались. Это и есть великое таинство, мой друг, – добавил он уже с обычным кротким и благостным выражением лица.

– Ловлю тебя на слове! Ты и сам не отрицаешь, что для так называемой «магии» в составе курящихся веществ был не только общепризнанный ладан. Я видел своими глазами: люди реально кайфовали! Да я и сам глюк словил! Что за представление ты устроил?

– Я устроил?! – отец Андрей от души расхохотался. – Никакой отсебятины. Этот сценарий давно уже стал каноном, и я думаю, за века он вряд ли изменился. Все в нем до мелочей прописано, вплоть до того, после какой молитвы, сколько поклонов класть. И уж будь уверен, что все останется неизменным до скончания мира.

– Но почему? – с искренним изумлением спросил юноша. – Времена меняются, технологии преображают мир. Получается, что ваша теология, создав Ветхий Завет и Евангелие, намертво закаменела. Вот ты, как человек, живущий среди застывших догм трехтысячелетней давности и читающий молитвы на церковно-славянском, не отправил же голубя или монаха с запиской ко мне. Ты сразу же подарил мне айфон для удобства общения. И все вы, священнослужители, в обиходе пользуетесь современными гаджетами. Но почему эта ваша богословская наука не движется вперед вместе со временем? Ничего в вашем учении не подвержено сомнению или критике. Ритуалы церковных служб с семнадцатого века никак не изменились. Обрати внимание: с семнадцатого! Единственным реформатором церкви на Руси был патриарх Никон. Петр Великий, как прогрессивный царь, поддержал его. И то Никон изменил не дух церкви, а всего лишь форму, у него священники стали проводить обряды не на латыни, а на русском. Но это вызвало шквал сопротивления среди духовенства и верующих. Староверы-фанатики в знак протеста сами себя вместе с семьями сжигали. Ох, и не любят у нас новое, – усмехнулся Дмитрий.