Божьим промыслом. Стремена и шпоры

* * *

Трактирщик едва не остолбенел, а его немытые лакеи-разносчики, с их засаленными волосами и грязными фартуками, так те едва не поумирали, когда увидели, кто въезжает в ворота их постоялого двора. Волков, услыхав шум, подошёл к окну. Да, на месте этих простолюдинов он и сам бы остолбенел, ведь во двор въехала карета с гербом Его Высочества, из которой вышел сам герцог, а за ним граф Вильбург, министр фон Виттернауф, а из следующей кареты выходил бургомистр и другие важные господа, а ещё были и господа верхом. Прекрасный выезд Его Высочества.

Волков прошёл к своей кровати и улёгся под перину. И сразу же услыхал топот важных ног на лестнице. Дверь отворилась, и перепуганный не меньше простолюдинов Хенрик почти шёпотом спросил у генерала:

— Господин генерал! К вам Его Высочество герцог Ребенрее. Изволите принять?

— Хенрик! — Волков скорчил недовольную мину: Хенрик, не будьте болваном.

Оруженосец исчез, и тут же в дверях появилась высокая фигура герцога, а за ним стали входить и все остальные прибывшие, и среди них был его старинный неприятель граф Вильбург. Теперь же он, как и все остальные важные гости, улыбался.

— Не вставайте, не вставайте, друг мой, — распорядился курфюрст, видя, что Волков хочет подняться. — Я знаю, что рана ваша весьма тяжела, так что лежите.

Он подошёл к кровати генерала, и ему тут же поставили рядом с ней стул. Герцог уселся и даже снял шляпу, в знак большого расположения к раненому. Он улыбался.

— Виттернауф рассказывал мне, как нелегко далось вам дело. Но наши осведомители писали о вас лишь в восхищённых тонах. Барон уверяет, что в Фёренбурге вы совершили чудо.

— Господин фон Виттернауф преувеличивает мои заслуги, — скромно заметил Волков.

— Барон очень редко преувеличивает чьи-то заслуги, кроме своих, — заметил курфюрст и улыбнулся, и все присутствующие засмеялись этой его шутке. Особенно задорно хохотнул фон Готт, стоявший у окна. Герцог даже обернулся на него. А потом спросил у генерала:

— Как вы считаете, друг мой, следует ли цу Коппенхаузену продолжать собирать армию или опасность миновала?

— Я не могу ответить на этот вопрос, Ваше Высочество, — отвечал ему генерал. — Но могу сказать с уверенностью, что теперь в городе Фёренбурге людей, готовых открыть ван дер Пильсу ворота, осталось очень немного.

— Такого ответа мне довольно, — улыбаясь произнёс герцог. Он поднял руку, и один из придворных, что стоял у самой двери, двинулся к нему. Он принёс герцогу подушку из красного бархата, накрытую лёгкой тканью. Его Высочество одним движением руки сорвал с подушки ткань.

— Прошу вас, дорогой генерал, принять эти знаки моей признательности.

На подушке Волков увидал прекрасные парадные стремена из чернёного серебра и великолепные золотые рыцарские шпоры.

— Это лучшие подарки, что я видел, Ваше Высочество, — сказал Волков, не став вспоминать подарок другого курфюрста.

— Вы их достойны, друг мой, — продолжал улыбаться герцог.

А министр вдруг наклонился к герцогу и тихо, почти шёпотом, произнёс:

— Генерал в каждый свой приезд в столицу вынужден ютиться в подобных местах. Может быть, Вашему Высочеству стоит одарить генерала жильём… Кажется, генерал это заслужил.

— Жильём? — поначалу не понял герцог.

— Да, генералу не помешает иметь свой дом в столице, из тех, что вы недавно конфисковали, — всё так же тихо продолжал министр.

— Ах вот вы о чём! — герцог всё понял. — Несомненно, у генерала должно быть своё жильё в городе. Напомните мне об этом, Виттернауф.

— Непременно напомню, Ваше Высочество, — ответил министр и, взглянув на генерала украдкой, подмигнул ему.

Санкт Петербург. 27. 06. 23.

Продолжение следует.

Наградите автора лайком и донатом: https://author.today/work/272488