Самурай

Я придумал такую хитрость. В течение трех дней я вместе с посланниками посещал влиятельных людей Мехико — это напоминало выпрашивание милостыни. Раздобревший от спокойной жизни архиепископ встретил нас радушно и с любопытством рассматривал посланников, молча сидевших с характерными для японцев непроницаемыми лицами. Поглаживая полной рукой грудь, он лишь из вежливости задавал вопросы о Японии — было ясно, что эта восточная страна нисколько его не интересовала.

Вместо японцев, не умевших говорить по-испански, я, как их представитель, должен был всячески убеждать его, сколь выгодна для Новой Испании торговля с этой страной. Например, корабельные снасти, порох, гвозди, железо, медь, ежегодно отправляемые из Севильи в Акапулько, гораздо дешевле приобретать в Японии, а японцы полны желания покупать шелк-сырец, бархат, шерсть, которые в Новой Испании весьма дешевы. Я убеждал его, что столь необходимое в Новой Испании олово добывается в большом количестве в Японии, близ Нагасаки, в Хирадо и Сацуме, убеждал, как много потеряет Новая Испания, если не установит торговых связей с Японией и вся торговля полностью окажется в руках Голландии и Англии.

— Однако в Японии, — архиепископ согнал с лица улыбку и снова стал потирать рукой грудь, — семнадцать лет назад начались гонения на христиан. Я слышал, они продолжаются до сих пор. Удастся ли посылать туда испанских миссионеров?

Я знал, что и в Новой Испании стало известно о двадцати шести мучениках веры, казненных в Нагасаки в 1597 году.

— Сейчас положение улучшается, — вступился я за японцев. — Новые правители Японии поняли, что торговля и миссионерская деятельность нерасторжимы, и Его светлость, направивший сюда своих посланников, получил разрешение властей не преследовать в своих владениях христиан. Если торговля его княжества с Новой Испанией будет процветать, остальные даймё последуют этому примеру и охотно примут миссионеров. Факт, что японские купцы, совершившие со мной это плавание, прислушиваются к Слову Господа.

Я ждал реакции архиепископа.

— Они хотят принять крещение?

Я встал со стула, поняв, что архиепископ наконец проявил интерес к моему козырю.

— Уверен, что примут.

— Где и когда?

— Здесь, в Мехико, в самом скором времени. Посланники, не понимая, о чем идет речь, сидели в напряженных позах, все с теми же непроницаемыми лицами. Я был рад, что они не знают испанского и не понимают нашего разговора.

— Прошу вас, благословите этих посланников. Архиепископ поднял руку и благословил японцев, и те, ничего не поняв, приняли это. Я надеялся, что раздобревший архиепископ уже завтра расскажет влиятельным людям о крещении японцев, слух распространится и это, несомненно, изменит дурное мнение о Японии. Именно на это я и надеялся.

Вернувшись после визита в монастырь, я собрал купцов.

— Ваши товары, доставленные в Акапулько, вскорости будут привезены в Мехико.

Они обрадовались, но я тут же честно сказал, что продать их будет нелегко. Я им объяснил, что и сюда дошли сведения о преследовании христиан в Японии и власти Мехико не питают особого расположения к японцам. Повергнув их в уныние, я ушел. После моего ухода купцы стали совещаться. Я предполагал — о чем. Молясь, да, именно молясь, я ждал их ответа. Вскоре желтозубый купец, тот самый, который на корабле просил добиться для него одного привилегий в торговле с Новой Испанией, и несколько его товарищей робко вошли в мою комнату.

— Падре, — желтозубый купец заискивающе улыбнулся, — падре, все купцы хотят стать христианами.

— Зачем? — спросил я холодно.

— Потому что мы прониклись благодатью христианского учения.

Запинаясь на каждом слове, он пустился в долгие объяснения, что они чувствуют. Все произошло так, как я и предполагал. Я знаю, что моя хитрость будет осуждена многими добропорядочными христианами. Но для того чтобы превратить Японию в Божью страну, обычные методы не подходят. Пусть эти купцы ради барышей, ради своих торговых сделок примут крещение, Бог все равно не оставит их. Господь никогда не отвернется от тех, кто хотя бы единожды назвал Его имя. Мне хочется верить в это.

Как я и предполагал, вернее, как я и рассчитал, известие о том, что японцы, принимают крещение, от архиепископа дошло до других влиятельных лиц, передавалось монахами и в конце концов распространилось в городе. Каждый, кого я встречал в эти дни, расспрашивал меня, правда ли это. Точно паук, поджидающий жертву, которая должна попасть в сплетенную им сеть, я ждал, когда молва дойдет до вице-короля. И тогда, сгорая от любопытства, преисполненные удовлетворения жители Мехико станут свидетелями торжественного крещения японцев. Вот тогда-то… Тогда все поймут, что я, совершивший столь поразительное деяние, и есть именно тот человек, который должен стать епископом Японии.

«Господи, неужели то, что я делаю, достойно презрения? Я прибегаю к подобным уловкам только ради того, чтобы в один прекрасный день по всей Японии разнеслись восславляющие Тебя гимны, распустились цветы веры. А почва там настолько неблагодарна и скудна, что приходится прибегать к хитростям. Кому-то суждено запачкать руки. И поскольку никто другой делать этого не хочет, я готов, не колеблясь, ради Тебя вываляться в грязи».

Однако почему я так привязан к этой стране, к ее людям? Есть же на свете страны, где миссионерская деятельность намного легче. Может быть, Япония привлекает меня потому, что в моих жилах течет кровь предков, которые жаждали покорять далекие острова, далекие материки.

«Япония, чем неподатливее ты будешь, тем больше это поднимет мой боевой дух, я так привязан к тебе, Япония, будто на свете не существует никаких других стран — ты единственная».

«Ищите царства Божьего и правды Его». В день святого Михаила в церкви при монастыре Святого Франциска в Мехико настоятель Гуадалкасар крестил тридцать восемь японцев. В десять часов утра о предстоящем событии торжественно возвестил колокольный звон — он взмыл в безоблачное небо Мехико, и в монастырь сбежались толпы народа, чтобы увидеть это зрелище. Японцы выстроились в два ряда, каждый держал в руке свечу, и когда оказывался перед настоятелем, тот задавал один и тот же вопрос:

— Веруешь ли ты в Господа нашего, в Его учение и вечную жизнь?

— Верую, — отвечали они.

Множество людей, собравшихся в церкви, слушали эти слова — некоторые упали на колени, другие плакали, — но все как один были тронуты любовью к Богу, которой прониклись чужестранцы, и прославляли Господа. Снова раздался колокольный звон. Прислуживая настоятелю при свершении таинства, я тоже был потрясен до глубины души. Пусть тридцать восемь японских купцов крестились ради выгоды, ради торговых сделок, таинство проникнет в их сердца, всколыхнет их души — в этом нет никакого сомнения. Японцы один за другим становились перед настоятелем на колени, он кропил их святой водой, и они возвращались на место с просветленными лицами. Я от всей души молился за них.

Настоятель Гуадалкасар подготовил специально для них проповедь; он сказал, что в Новой Испании многие индейцы сейчас благодаря испанцам отказались от своих варварских обычаев и языческих верований и пошли по пути, указанному Богом. Так же и эти тридцать восемь японцев, отринув язычество, встали на путь истинный. Вместе со всеми верующими он будет молиться, чтобы Япония как можно скорее стала страной Господа. Настоятель осенил себя крестным знамением, шум в церкви мгновенно стих, все встали на колени и склонили головы.

Стоя у алтаря, я не спускал с посланников глаз. Им были отведены места в третьем ряду, но Мацуки среди них не было. Ниси следил за церемонией с неподдельным любопытством и интересом, Танака и Хасэкура, скрестив руки на груди и не поворачивая головы, лишь поводя глазами следили за происходящим. И только место Мацуки пустовало, свидетельствуя о его решительном, демонстративном протесте.

После церемонии я сказал Танаке и Хасэкуре, указывая на купцов, окруженных толпой и утопающих в море цветов:

— Может быть, вы думаете, что ваши купцы страдают? Нет, жители Мехико принимают их как друзей. Торговые операции пойдут у них теперь значительно успешнее.

Оба посланника молчали.

— Но этого мало. Я уверен, что сегодняшняя церемония послужит и тому, что вице-король Новой Испании даст согласие на широкую торговлю с Японией…

Моя издевка заставила Танаку отвести глаза, Хасэкура выглядел растерянным.

Благодаря рекомендации архиепископа, на которого крещение японцев произвело самое благоприятное впечатление, беседа вице-короля с посланниками состоялась раньше, чем я предполагал. Когда я сообщил им, что они будут приняты, посланники очень обрадовались — даже Мацуки первый раз за все время изобразил на лице некое подобие улыбки.

В субботу, в день встречи, посланники сели в экипаж, присланный за ними вице-королем, их сопровождали слуги с пиками и знаменами. Я ехал вместе с ними в экипаже. Молва о недавнем крещении японцев распространилась по городу, и по дороге в резиденцию вице-короля люди махали нам руками и громко приветствовали. Однако посланники держались напряженно, и даже приветственные возгласы не смогли смягчить их.

Когда экипаж въехал в ворота резиденции вице-короля, находящейся в центре Мехико, и, проследовав сквозь строй величественных гвардейцев, остановился у парадного подъезда, их напряжение возросло еще больше, а у младшего, Ниси, даже дрожали колени — я это почувствовал. В зале аудиенций, украшенном поблескивающими доспехами и пиками, их ждал вице-король и два его секретаря. Величественность вице-короля подчеркивали усы и эспаньолка, выделявшиеся на худом лице. Он недоуменно пожал плечами, когда посланники, не обратив внимания на его протянутую руку, по японскому обычаю лишь склонили головы.

Контраст между традиционным, сдержанным японским приветствием посланников и напыщенным, в испанском стиле, приветствием вице-короля был несколько комичен. Хотя по своему характеру оба эти народа совершенно различны, они одинаково привержены соблюдению ритуала, отличающимся показным почтением и напыщенностью. Вице-король выразил глубокую благодарность за то, что король Японии проявил заботу об испанцах, потерпевших кораблекрушение, и отправил их на родину, поздравил с благополучным прибытием японского корабля в Новую Испанию, пожелал процветания Японии и Новой Испании. После его многословного приветствия Хасэкура представил членов миссии и, благоговейно держа в воздетых над головой руках послание князя, направился к вице-королю. Оба, не замечая комичности происходящего, сохраняли полную невозмутимость.

— Мы сделаем все, чтобы японские посланники как следует отдохнули в Мехико, — сказал вице-король, но от ответа на главный вопрос уклонился.

Время шло, на лицах посланников появилось недоумение, и обладавший острым умом Мацуки, не вытерпев, заявил, что хотелось бы услышать ответ на послание Его светлости.

— Я не обладаю полномочиями, чтобы ответить на полученное послание, — в замешательстве сказал вице-король. — Но я твердо обещаю передать ваши пожелания в Мадрид.