Самурай

После ужина алькальд приказал принести из кабинета глобус. Ему хотелось узнать у Веласко, где находится страна, именуемая Японией. На глобусе, напоминавшем страусиное яйцо, в самом приближенном виде были изображены Китай и Индия. А Япония представляла собой полуостров в виде крохотной капли, пририсованной к Китаю с востока.

— Неверно, — возмущенно пожал плечами Веласко, не в силах больше выносить невежество своих соотечественников. В пренебрежении к Японии Веласко усмотрел насмешку над страной, которой он посвятил всю свою жизнь. — Япония совсем не такая.

— Каковы ее размеры, падре?

— Это небольшая островная страна. Пожалуй, не составит и пятой части Новой Испании.

— Выходит, она в пятьдесят раз меньше всех владений Испании, — засмеялся один из испанцев. — Почему тогда правитель Филиппин не покорит эту островную страну? Тогда бы падре было легче вести миссионерскую деятельность. И мы могли бы получить там новые владения.

— Япония — страна маленькая, но воевать умеет, в этом она не уступит никакой другой стране. Японцев не покоришь, как здешних индейцев.

Не понимая ни слова, посланники не участвовали в разговоре и, борясь с зевотой, рассматривали глобус. Один из испанцев, с сомнением слушавший рассуждения Веласко о Японии, стал показывать японцам Испанию и ее колонии.

— Эспанья, си, Эспанья, — повторял он, будто обучал детей, и, указав наконец на крохотную капельку, не отделенную морем от Китая, сказал тихо: — А это Япония.

— Ничего-то вы не понимаете, — зло глянул на него Веласко. — Тот, кто сможет заходить в японские гавани, будет господствовать в Великом океане. Именно поэтому протестантские Англия и Голландия изо всех сил стремятся завязать дружественные отношения с Японией. Испания должна опередить их. Потому-то вице-король Акунья и просил Его величество короля Испании дать аудиенцию японским посланникам.

В столовой на мгновение воцарилась тишина. Разумеется, Веласко солгал, что вице-король просил короля об аудиенции, но слова его возымели действие. Для энкомьендерос Новой Испании слово «король» имело глубокий смысл.

Победоносно глядя на обессилевших японцев, Веласко заговорил мягко, выделяя каждое слово:

— Все эти люди… все эти глупцы были поражены, услыхав, что вы встретитесь с королем Испании.

— С королем?.. А что такое король? — спросил Танака.

— Король — это вроде императора. Верховный правитель. В Японии, например, королем является найфу.

— И с этим королем мы действительно сможем увидеться?

— Почему же нет? — На лице Веласко появилась его обычная самоуверенная улыбка. — Вы ведь посланники Японии.

Измотанные долгим путешествием, японцы были потрясены этим неожиданным известием. Шутка сказать — мэсидаси, самураи низкого звания, которые не имеют права даже на аудиенцию у Его светлости, встретятся с королем Испании!

— Это правда?

— Полагайтесь на меня.

В какой-то момент сам Веласко поверил, что это вовсе не ложь, а чистейшая правда. Нет, то действительно была не ложь. Это была цель, которую он обязан выполнить.

— Посланники устали, — холодно сказал он алькальду. — Они благодарны вам за теплый прием.

Однако алькальд остановил Веласко и спросил с тревогой:

— Падре, вы собираетесь завтра продолжить свой путь?

— Предполагаем.

— Вам известно, что дорога на Веракрус опасна?

— Индейцы враждебно настроены к вам, испанским энкомьендерос. — Веласко иронически посмотрел на собеседника. — Вряд ли они питают ненависть к посланникам островной страны, которая, как вы видите, так далека и мала.

Вернувшись в здание городского собрания, где их устроили на ночлег, посланники, хотя и были утомлены до крайности, долго не могли успокоиться. Их примет король!

— Если нам удастся встретиться с королем, — раздается в темноте, после того как свеча была погашена, взволнованный голос Ниси, — наша миссия будет выполнена.

— Конечно, если мы встретимся с королем, — ответил Самурай, повернувшись в его сторону. — Однако… не знаю, можно ли верить господину Веласко.

— Я тоже не слишком доверяю ему, — послышался со стороны распахнутого окна голос Танаки.

После этого воцарилась тишина, и все трое, лежа с открытыми глазами, погрузились в свои мысли.

Они представляли себя на аудиенции у короля. Незнатные самураи смогут встретиться с королем могущественной страны! Это было так же немыслимо, как получить в Эдо аудиенцию у найфу или сёгуна. Радость переполняла их. Она была так велика, что заглушила сомнение. Но в конце концов усталость взяла свое, и они заснули мертвым сном.

Радость окрыляла посланников и на другое утро, когда они выезжали из Кордовы. Они и думать забыли об опасностях, которыми им грозил мятеж индейцев. Лишь Веласко время от времени в подзорную трубу рассматривал белые, точно обсыпанные мукой, далекие холмы. Над ними плыли обрамленные золотом облака.

Они выехали на усыпанную мелкими камнями равнину. По ней медленно скользили тени облаков. Путников обступали похожие на надутых стариков кактусы; вокруг потных лиц жужжа вились мошки.

Глядя на яркую линию горизонта, Самурай думал о море, к которому они направлялись. Думал об Испании, лежащей за этим морем. Думал о море и о странах, которых не видел никогда в жизни. Думал о превратностях своей судьбы. Он покорился своей новой судьбе.

Время от времени им попадались развалины заброшенных индейских храмов. Как объяснил Веласко, индейцы, как и японцы, в течение многих веков поклонялись солнцу. Основания храмов были сложены из красноватых вулканических глыб, на обломках каменных колонн, валявшихся вокруг, были вырезаны странные знаки, по обломкам бегали сверкавшие на солнце ящерицы.

После полудня у одной из таких развалин путники устроились на отдых. Они устало пили воду из бамбуковых фляжек, рассматривали окрестности, отгоняли надоедливых насекомых.

Перед ними расстилалась равнина, по которой по-прежнему скользили тени облаков. Им предстояло до вечера пересечь ее и остановиться на ночь в какой-нибудь усадьбе, где бы можно было переночевать. Вдалеке поднимался вверх столб песка. Через некоторое время усталые глаза путников различили, что это не песок, а желтый дым.

— Похоже, это сигнал…

Танака вскочил с обломка каменной колонны и приложил козырьком руку ко лбу.

— Нет, не похоже, — покачал головой Ниси. Японцы помнили сигнальные дымы, которые они видели на голой горе недалеко от Игуалы. Этот столб дыма был слишком густой, к тому же ответных дымов не было видно.

— Я вижу пламя! — Веласко, отойдя в сторону, смотрел в подзорную трубу. Посланники напряженно ждали. — Похоже, выжигают лес около усадьбы. В этой стране часто… — Веласко с напускным спокойствием опустил подзорную трубу, — выжигают лес, освобождая землю под посевы.

— Господин Веласко, — сердито обратился к нему Танака, — не нужно ничего от нас скрывать. Нам все известно.

От неожиданности Веласко покраснел и начал заикаясь оправдываться.

— Господин Танака, я скрывал это от вас из самых добрых побуждений.

— Довольно. — Танака сердито покачал головой. — Ваша излишняя забота нам в тягость. Мы не женщины и не дети. Мы понимаем, что это самый настоящий крестьянский бунт. Что вы видите?

— Горит усадьба.

Чтобы добраться до Веракруса, нужно было пересечь эту выжженную солнцем равнину — другой дороги не было, а огибать горную цепь значило потерять слишком много времени. Веласко предложил переночевать прямо под открытым небом, а рано утром отправиться дальше, но Танака решительно покачал головой:

— Индейцам не за что ненавидеть японцев. Бунт не имеет к нам никакого отношения.

— Нужно избегать опасности. Не забывать о выполнении возложенной на вас миссии! — возразил Веласко.

— Мы опытнее вас в сражениях, господин Веласко. Теперь вы должны положиться на нас, — торжествующе улыбнулся Танака. — Хасэкура и Ниси, я надеюсь, у вас нет возражений?

Самураю стало не по себе от напускной храбрости Танаки. Жаль, что здесь нет Тюсаку Мацуки, подумал он.

— Возражений нет, но я не думаю, что нам следует ввязываться в сражение, — возразил Самурай. — В словах господина Веласко тоже есть резон. Главное — наша миссия.

В тюках, навьюченных на ослов, было двадцать ружей, их достали, а троих слуг послали разведать обстановку. Все делалось по приказу Танаки.

Дым вдалеке окрасил небо в ярко-желтый цвет. По мере продвижения вперед стали различимы дрожащие, как крылышки мотыльков, оранжевые языки пламени. Временами слышали громкий треск, словно лопались стручки гороха.

— Может, это ружейная стрельба?

Танака, подняв руку, остановил путников и долго прислушивался. Потом, точно настоящий командир, значительно кивнул головой.

— Не беспокойтесь, это не ружейная стрельба. При пожаре всегда такой треск, — сказал он нравоучительно.

Он говорил со знанием дела, поскольку, в отличие от Самурая и Ниси, в молодые годы участвовал в сражениях Его светлости.

Путники достигли полей — посевы были безжалостно вытоптаны, крытые соломой хижины на банановых плантациях сожжены. Плантация была окутана дымом, как густым туманом. Пахло гарью. Вряд ли за этим дымом скрывались индейцы, но все же Танака спешился, взял у одного из своих людей ружье и с показной храбростью двинулся вперед. Из клубов дыма послышался его кашель.

— Ничего страшного, всего лишь горит амбар, — сказал он наконец.

Полыхал огромный амбар. Внутри все сгорело дотла, и теперь по обгоревшим опорам и балкам, точно маленькие человечки, плясали языки пламени. Временами раздавался тоскливый треск рушащихся балок.

Бывалый Танака внимательно осмотрел землю и заметил следы.

— Здесь проходили индейцы, — сказал он Самураю и Ниси и, взяв лошадь под уздцы, повернулся к растерянно осматривающемуся Веласко. — Что с вами? Перепугались, господин Веласко? — спросил он насмешливо.

Веласко лишь горько усмехнулся. Он струсил — такого позора с ним еще никогда не случалось.

— Пошли, — сказал Танака; теперь он приказывал не Веласко, а будто себе самому. — Вперед. А то скоро вечер.

Слыша, как сзади рушится горящий амбар, японцы осторожно пробирались через густые заросли деревьев. Между белесоватых стволов проглядывало знойное небо и выгнутые, как кошачьи спины, поросшие оливами холмы. Когда банановая роща кончилась, в лицо им ударили жаркие солнечные лучи. Под одной из олив на холме на корточках сидело несколько грязных оборванцев. При виде японцев они вскочили, готовые бежать. Эта была индеанка с тремя детьми.

— Я падре! — громко крикнул им Веласко. — Я падре, вам нечего бояться!

Женщина и дети обернулись, как затравленные звери.

— Вы что, не понимаете по-испански? Женщина издала какие-то гортанные звуки, но Веласко ничего не понял.

— Тихо! — Танака остановил Веласко и внимательно прислушался.

Он один что-то услышал. Путники, замерев на жаре, в полном молчании неотрывно смотрели на холм.

Послышались шаги по траве. Через некоторое время показалась черная голова — человек вел себя явно настороженно. По его смуглому лицу текла кровь. Из высокой травы поднялось несколько вооруженных испанцев. Увидев японцев, они изумленно уставились на них, пока наконец не заметили Веласко.