Ода на рассвете

XIV

С рассветом Садовский вышел на улицу. Прошлым вечером он поймал много рыбы и оставил лишний улов в сетях у берега Енисея. К завтраку рыба для восьми человек придётся ко столу.

«Неужели мы здесь застряли на вечно? Никакого движения. Мертвая точка… Что же будет дальше? … И всё из-за чего? Из-за кого?

Паршивый убийца! Когда-то хотел отомстить за отца. Когда-то хотел ответить за убийство убийством.

Никогда и мысли не допущу, чтобы мой сын рос без меня, чтобы его глаза были в слезах, чтобы он не имел куска хлеба… О, да! Для себя ты-герой! А для других? … Чем же ты лучше Ивана?!.. Ничем. Идешь по его стопам. Идешь точно, не сворачивая! Идиот! Только веревка осталась, а так всё выполнил.

Нет! Я не хочу нести его проклятие! Не хочу смиряться! Я буду бороться! … Бороться… Бороться? За что?

Убийца… Убийца… Убийца…»

Когда Леонид вернулся обратно, вся землянка была уже на ногах. Дети резвились, бегая между деревьями, взрослые занимались своими делами. Рыбак передал своей улов в полное распоряжение Марьи Петровны.

— Что это? — поднял Леонид, припертую у входа в хижину березовую жердь. На ней было вырублено лицо и семь поперечных зарубок. — Саша, это ты сделал?

— Не я, — подбежал мальчик, привлеченный необычной палкой.

— Юра, это твоё?

— Нет, папа.

— Мать, откуда это взялось?

— Я не знаю.

— Как эта вещь оказалась тут у дверей? Я, когда выходил утром, ее здесь не было. Выглядит она, конечно, не очень…

— Что я могу сказать, сынок? Я ее раньше не замечала. Может у Хэрмэн спросить? Может она знает.

— А где Лиза?

— Она пошла за голубикой на угощенье.

— Зови сибирячку.

Девушка выскочила из дома и, как только увидела в руках у Садовского зарубки, обомлела. Она отступила назад, взгляд от ужаса был прикован к жерди. Ей не хватало воздуха, и она глотала его ртом.

— Что все это значит? — не понимал Леонид. — Ты можешь объяснить?

Хэрмэн не могла говорить.

— Ты знаешь. Скажи хоть что-нибудь! — затряс ее за плечи Садовский, приходя в ярость.

— Лёня, тише!

— Она всё скажет. Дайте ей только прийти в себя, — заступился Роман.

Кетка постепенно успокоилась. Она, собрав волю, указала на жердь и произнесла:

— Это зло… Это плохо.

— Что ты этим хочешь сказать? — не унимался бывший командир.

— Кеты… они ставят это у впхода в доом тем, кто их отчень обидэл. Они буддут наказыват обитчикха, — каждая фраза Хэрмэн давалась с трудом. — Они сердиятся.

— То есть?

Кетка сказала, что она не знает, что нужно понимать под угрозой березовой ветки, что всё зависит от того, как истолкуют послание богов черный и белый шаманы, но ничего доброго точно ждать не стоит.

— Я ничего такого не хотэла… — расплакалась девушка и приняла совсем жалкий вид. — Это я виноват! Я!

— Ты ни в чем не виновата, — сказал Роман.

— Нюни разводить мне тут не надо! — отрезал Садовский. — Этого только не хватало! Спокойствие! То, что зарубки здесь появились говорит об одном: кеты были тут совсем недавно и они близко. Отныне никто не отходит от хижины дальше двух шагов. Это небезопасно… Лиза, надеюсь, скоро придет?

— Должна подходить, я думаю, — ответила няня.

— Вот и хорошо. Всем ясен мой приказ?

— Так точно! — сказал Саша.

— Ясно, — подтвердил следом Юра.

Вера же была согласна со всем, так что брать с нее ответ было лишним.

Марья Петровна приготовила завтрак и накормила детей. Другим и кусочек не лез в рот.

Хэрмэн все ходила взад да вперёд, не находя себе места. Прошло пару минут и она, взяв жердь, положила ее перед Леонидом.

— Лиза… она не придет, — сорвалось с ее уст.

Садовский поднял на неё испепеляющий взгляд.

— Они ее забрали… Это точно!

Он встал.

— Почему ты так думаешь?

— Им нужен один. Один должен наказываться… Эрлик и Еся моглий указат на Лизу шаману.

— Почему она? Почему именно Лиза?

— В Лизе ест сила. Духи и боги это чувсвоват.

Невольно из груди Садовского вырвался стон.

— Нет! — возразил Роман. — Только не Лизонька! Боже, сохрани ее! Хэрмэн, скажи, куда они могут ее увести? Что с нею могут сделать? Она не пострадает? Что мы можем сделать?

— Я… Я не знаю, что с ней будет, — испугалась кетка.

— Хэрмэн, скажи только, где ваше племя находится? — взял дело Садовский свои руки.

— Нужно идти на север, вверх по реке сорок рек.42 Там между гор ест долина. Там. Там они живут.

— Всё ясно, — решил Леонид. — Слушать меня всем! Нужно уходить отсюда и срочно.

— Что?

— А как же?

— Ваша задача собрать всё и всех и идти за Романом. И во всем его слушаться!

— Лёня, куда пойдем?! — возмутилась Марья Петровна. — Что ты такое говоришь?! Как же Лиза?

— Матушка, я сказал, что вы собираетесь и пойдете за Романом.

— Лёня! — хлопнула няня в отчаянии ладошками.

— Что всё это значит? — спросил у Леонида Мохов.

— Иди за мной, — командир вошёл в землянку. Он отрыл среди вещей компас. — Держи! Иди строго на северо-запад сто пятьдесят пять верст. Вы должны выйти к озеру. От него подниметесь в гору на ровный участок. Там, среди берез должен стоять дом, самая настоящая русская изба, — Садовский начал заряжать ружьё. — Не удивляйся, Рома. Это всё вам по закону принадлежать должно. Андрей Мохов, отца вашего дядя, был заядлым охотником. Любил приезжать сюда. Дом тут построил и землянку эту собрал. Отца моего брал в помощники, и я однажды попал сюда, за месяц как его не стало. Запомнилось все очень хорошо. Когда уже, — достал он коробку пуль, — с войной перебранка вышла, не до охоты было уже и Федр Мохов не нашел разрешение на сибирские постройки. Зато их нашел я… Это к сведению. Возьми ружьё и пули! — Садовский вышел, собрав себе какие-то пожитки. Он развязал оленя и нагрузил его.

— Стой! — крикнул вслед Роман. — Я это не возьму, — протянул он оружие обратно.

— Нет, возьмешь! Я не допущу, чтобы хоть один коготок дикого зверя угрожал нашим детям. Дорога предстоит неблизкая. Всякое может быть. Ночевать даже в лесу будете. Не спорь! Делай, как я говорю!

— Я с вами пойти, — заявила Хэрмэн. — Я же знаю болше.

— Скажи, — сглотнул Леонид, — что мы им сделали, что они так озлобились на нас?

— Вы… — собралась кетка, — не почитали Холлай43 и зажгли чужой огон…

— Я не понимаю, — сказал Роман.

— Холлай охраняэт места. Она стоит ниже по реке.

— Это должно быть то дерево с лицом. Под ним ещё звери убитые были, — поняла няня.

— Да… так, — согласилась Хэрмэн. — А огон это свето. Его зажигаит толко шаман по милоасти богов.

— Ох-х! Придумать же надо было такое! — вспылил Леонид, собираясь сесть на оленя. — Ладно, я заберу Лизу и догоню вас. Оставаться здесь опасно.

— Возмитте меня с тобой, — остановила его девушка. — Они вас… могут убит.

Леонид остановился:

— А Лизу?

Хэрмэн опустила глаза.

На скулах Леонида, обросших бородой, заиграли желваки. Ему многое стало ясно.

— Станут ли они тебя слушать? — спросил он совсем тихо. — Тебя же выгнали. Что ты можешь сделать?

— Я…

— Иди с Романом. Ты Вере нужна… Чему бывать, того не миновать… а бороться всё равно надо… — он оглядел своих соратников. — Собирайтесь и побыстрее! — Леонид вскочил на оленя, взглядом попрощался с Юрой. Мальчик доверчиво смотрел на своего папу, совсем не понимая, что происходит. — Через полчаса, чтобы вас здесь не было, — продолжал Леонид, — и, пожалуйста… — его грозный вид посмирнел, — молитесь. Молитесь за нас.