Родные гнездовья

* * *

Андрей Григорьев[4] и Дмитрий Руднев[5] были самыми близкими друзьями Андрея Журавского. Их отцы — военные одной судьбы — к зрелому возрасту получили погоны полковников и были зачислены в Главное инженерное управление Русской Армии, где начальником отдела служил генерал-майор Владимир Иванович Журавский. Немногословный генерал близкой дружбы с полковниками не водил, но все они были добрыми соседями по дачам. Там-то и сдружились их дети: два Андрея и Дим-Дим — единственные сыновья во всех семьях. Союз детей, построенный на обычных детских шалостях и неуемной тяге к таинственным приключениям, скреплял давний друг генерала Владимир Владимирович Заленский — директор Зоологического музея Российской академии наук, «бездетный жукоед», как его окрестили в семьях военных. В России естествознание издавна относили к антибожественным наукам и, то откровенно, а то втихомолку, высмеивали ученых-биологов. Первой назвала Заленского «жукоедом» мать Андрея Григорьева — крутонравая красавица из обрусевшего персидского рода. Чуя, что дети все больше и больше льнут к ученому, почитая его чуть ли не волшебником, повелителем мира животных, она ревновала своего сына, стремилась оторвать его от «жукоеда», заинтересовать военными играми. Заленский, ставший вскоре академиком, мало обращал внимания на свою, теперь уже измененную, кличку «академжук», но на дачу к Григорьевым не заходил, днюя и ночуя у генерала Журавского.

— Большой ученый скрыт в твоем сыне, Владимир Иванович, — часто говорил он генералу. Андрюша сутками может наблюдать за жизнью муравьев, забывая обо всем на свете. У него удивительная серьезность и воля: Дмитрий старше его на целых три года, а подчиняется ему беспрекословно, младший же Андрей видит в нем кумира.

— Будет хорошим военным, — отшучивался генерал.

— Не мучай сына! — злился академик. — Муштра — погибель Андрюши! В нем божья искра естествоиспытателя. А вот откуда она — не пойму: в твоем и Сонином роду со времен Петра Первого одни солдафоны, не обижайся, бога ради, на это слово.

Владимир Иванович испытующе смотрел на давнего друга и гадал: «Знает?.. Не знает?..»

После десяти лет супружества у них с Софьей Кесаревной не было детей, и он тяжело переживал это. В 1882 году с должности начальника Одесской железной дороги инженер-полковника Журавского перевели в Петербург — в Главное управление инженерных войск. Перед самым отъездом, побывав у родителей в Елизаветграде, Софья Кесаревна уговорила мужа взять из приюта мальчика. Владимир Иванович, которому уже было сорок два года, рад был такому решению жены. Они поехали в Елизаветградский приют, и директриса вручила им симпатичного месячного ребенка, выдав бумагу, что мальчик был две недели тому назад подкинут на крыльцо приюта «без имени, признаков святого крещения и родительских знаков». Устанавливали дату рождения, крестили и нарекали мальчика сами Журавские. Так подкидыш стал Андреем Владимировичем Журавским, рожденным в Елизаветграде 22 сентября 1882 года — в день, когда нашли его на крыльце приюта.

Кто были истинные родители Андрея, Владимир Иванович не знал и не хотел знать, запретив всем даже намеками упоминать о том, что он не родной его сын. Вскоре он, как потомственный дворянин, усыновил Андрея согласно указу правительствующего сената. Пятидесяти лет Журавский вышел в отставку и жил на генеральскую пенсию, посвятив себя полностью воспитанию и образованию сына. Он начал методично обучать Андрея верховой езде, фехтованию, закаливая его слабый организм. Образованием Андрея и двух его друзей занимались домашние учителя, настойчиво готовя их в военные. Иной карьеры для Андрея не мыслила и Софья Кесаревна, слепо любившая своего сына.

Однако военной карьере Андрея — а с ним Григорьева и Руднева — помешало большое несчастье: 16 мая 1892 года отставной генерал Журавский скоропостижно скончался от воспаления головного мозга.

Академик Заленский, уговорив сломленную горем Софью Кесаревну, устроил Андрея в лучшую частную гимназию Петербурга, где в отличие от казенных учебных заведений серьезно преподавали естественные науки. Не захотели расстаться с Андреем и его друзья. Правда, Андрею Григорьеву пришлось «убеждать» мать и слезами, и бегством из дома.

Во время летних каникул академик Заленский увозил осиротевшего Андрея в экспедиции, зимой же часто водил в Зоологический музей, приставив в поводыри к юному натуралисту заведующего отделом беспозвоночных — обаятельнейшего ученого-путешественника Николая Михайловича Книповича. Вскоре увлечение дало плоды: в последнем классе гимназии Андрей Журавский написал первую научную работу — о насекомых-вредителях финских лесов.

Андрея Григорьева и Дмитрия Руднева в летнюю пору увозили к родственникам в Крым, и они присылали оттуда Андрею жучков и бабочек. После окончания гимназии друзья уговорились поступать в университет. Перед выпускными экзаменами матери Григорьева и Руднева приезжали к Софье Кесаревне и заключили компромиссное соглашение: объединенными усилиями заставить сыновей поступить в Горный институт — с полувоенным уставом, с последующим присвоением званий по Горному корпусу. В оправдание матерей надо сказать, что естественное отделение и в ведущем вузе России в ту пору было прилеплено довеском к физико-математическому факультету и популярностью не пользовалось даже в кругу интеллигенции.

Может, матерям и удалось бы уломать сыновей, но Андрея постигло второе большое несчастье: скоропостижно умерла Софья Кесаревна. Умерла на его руках в день окончания гимназии — 18 мая 1901 года.

После смерти родителей в наследство Андрею остались: богатая библиотека отца, дача, обстановка наемной квартиры и около шести тысяч рублей денег. Официальным опекуном Андрея стал старший брат отца — дядя Миша, отставной генерал, бобыль, живший в Харькове.

После тризны высокий, седой и сутулый дядя Миша сидел в библиотеке младшего брата, так безвременно ушедшего из жизни уже десять лет тому назад, и смотрел на осунувшегося племянника, схоронившего теперь и мать. Было поздно, но в распахнутое окно лился мягкий молочный свет белой ночи, делавший их фигуры черными, неживыми.

— Давай теперь подумаем о том, куда тебе пойти учиться? Куда? Может быть, исполнишь желание матери? Я готов помочь тебе выбрать училище... — сказал Михаил Иванович.

— Я буду подавать документы в университет, на естественное отделение физико-математического факультета, — твердо сказал Андрей.

— Ну что ж... Ты взрослый, Андрей. Учись тому, к чему устремлен твой разум, — может статься, что именно в естествознании ты прославишь ординарный род Журавских. Учись, Андрей. Я буду помогать тебе.

Вслед за Андреем послали свои документы в Петербургский университет и Григорьев с Рудневым. Однако после окончания первого курса в Печорский край они с ним не поехали, уступив на этот раз родителям.

«Жаль Диму. И Андрея: какого зрелища они лишили себя, какой загадочный край останется вне их познания, — вспоминал Андрей своих друзей, засыпая под тихие песни «княгинь» и «бояр» на душистом печорском разнотравье. — А впереди у меня Тиман!..»

Нам-то дорого не злато, чисто серебро —
Дорога наша свобода молодецкая! —

отчетливо разобрал он слова дальней песни.

«Какие слова, какие мысли, какой народ! Интересно: придут завтра на берег Вера с Кирой? Обещались проводить... Милые, красивые печорянки... Особенно мила Вера...»