Разведчик, штрафник, смертник. Солдат Великой Отечественной (издание второе, исправленное)

Глава 17. Переход через границу

В начале июля, состав пришёл к границе с Китаем и остановился на каком-то глухом, безымянном разъезде. Бойцов спешно выгрузили из весьма надоевших вагонов. Их разместили в большом городке из армейских палаток, что находился поблизости. Там всем выдали новую форму и никем, ненадёванные сапоги из кирзы.

Однако, отдохнуть им с дороги не дали. Командир заявил, мол, и так целый месяц ничего вы не делали. Только жрали, пили да спали. Вон, какие ряхи наели. Поперёк себя шире.

За время большого пути, бывшие пленные, конечно, немного оправились от голодной диеты в немецких концлагерях. Однако до полного восстановления физической формы многим было ещё далеко.

Естественно, что никто из командования не обратил на это никакого внимания. Ведь намечалась атака, на мощные укрепления японцев, а в таких операциях штрафники идут впереди.

Прошёл один день после прибытия на Дальний Восток. Началась такая муштра, что выматывала все силы Григория и его новых товарищей. Сначала солдат отправили на полигон. Там, под руководством местных сержантов, их стали готовить к захвату позиций врага.

Вместо привычных для всех «трёхлинеек», каждому служащему вручили автомат «ППШ». Вместо рожка, у них имелся большой барабан, в который вмешался семьдесят один пистолетный патрон

До этого времени, штрафники только слышали о таком чуде советской технической мысли, но никто и в глаза его раньше не видел. Пришлось всем изучать боевой механизм и обретать навык общения с непривычным устройством.

Затем их вывезли на соседнее стрельбище, где бойцы чуть постреляли из непривычной системы. Оружие чрезвычайно понравилась парню и всем его новым соратникам.

Автомат оказался очень удобным и был много лучше немецкого «шмайсера». То бишь, «MP 38». А ведь в начале войны, о нём втайне мечтал каждый советский солдат.

Правда, наш аппарат был довольно тяжёлым. Зато, магазин он имел в два раза больше, чем у фашиста, бил в полтора раза дальше и кучность попаданий, у него оказалась, значительно лучше. Чему очень способствовал почти ружейный деревянный приклад.

После недолгой стрельбы, солдат перебросили на другой полигон. Этот участок представлял из себя очень сложный рубеж. На нём отрабатывался прорыв хорошо укреплённой обороны противника.

Прибывшие из немецких концлагерей, бойцы снова учились приёмам современного боя. Они тренировались в преодолении заграждений из ржавой «колючки» и отрабатывали взятие глубоких окопов и траншей сообщения. Плюс ко всему, упражнялись в борьбе с долговременными огневыми позициями и артиллерийскими батареями, упрятанными в капонирах из бетона и стали.

Очередной полигон предназначался для отработки форсирования водных преград, захвата плацдарма с полного ходу и закрепления на другом берегу. Кроме того, штрафников усиленно мучили многокилометровыми кроссами. Так их готовили к большим марш-броскам по горно-таёжным местам.

Здесь роль инструкторов выполняли те офицеры, что воевали на Северном Кавказе, в Карпатах, Татрах и даже в Альпах, что находятся в Австрии. Как случайно услышал Григорий, в то время, подобную «школу» освоили все подразделения Дальневосточного округа.

Прошло ровно три месяца по окончании кровопролитной бойни в Европе. Как и обещало Правительство, СССР вступил в другую, не менее сложную, тяжёлую и беспощадную битву.

9 августа 1945 года началась другая война, на этот раз с милитаристской Японией. В этот же день батальон, в котором находился Григорий, принял участие в первом сражении.

Накануне, через час после ужина, в палаточном лагере вдруг прозвучал сигнал военной тревоги. Солдат вместе с оружием погрузили в автомобили и отправили неизвестно куда.

Скоро совершенно стемнело, но грузовики продолжали медленно двигаться с отключёнными фарами. Как позднее, узнал молодой человек, советские армии действовали так же, как на Халхин-Голе, в тридцать девятом году.

Тогда, малоизвестный комдив по фамилии Жуков приказал целый месяц гонять пустые машины вдоль границы с Китаем. Мало того, во многих местах звук от работавших двигателей специально усиливали и передавали через репродукторы на сопредельную сторону.

К тому же, советская сторона по ночам имитировала много разных шумов с помощью мощных звуковых установок. В том числе, был грохот движения танков и бронемашин, рёв самолетов и стук инженерных работ.

Меж тем, все передвижения войск, в прифронтовой полосе производились на удивление скрытно и только в тёмное время. Категорически запрещалось выводить военные части на исходный рубеж, откуда хотели вести наступление.

Все рекогносцировки на местности командный состав проводил в форме солдат и перемещался на грузовиках. Через какое-то время, японцы устали дёргаться по каждому шороху, и реагировать на мнимые переброски советских частей. Так было и до 9 августа 1945 года.

К полуночи, батальон довезли до границы с Китаем и скрытно высадили в укромном овражке. По ходам сообщения их провели к глубоким окопам, что протянулись вдоль всего рубежа.

Проходя по траншеям хорошо эшелонированной обороны, Григорий заметил кое-что необычное. По малозначительным признакам он сразу понял, что в третьей линии находятся подразделения, которые совершенно не нюхали пороха.

Скорее всего, там были те красноармейцы, которые благополучно сидели здесь всю войну с 1941 года. Они создавали видимость внушительной силы, готовой к захвату Китая.

Судя по манере обращенья с оружием и ухваткам солдат, второй эшелон занимали бойцы, недавно прибывшие из покорённой фашистской Европы. Передовая часть глубоких траншей оказалась пустой и совсем необжитой. Её-то и занял штрафной батальон, в котором оказался Григорий с товарищами. Им приказали там разместиться и ожидать сигнала к атаке.

Оказавшись на месте, бойцы совершенно не знали, что им надлежит делать дальше. Почти всё руководство в их батальоне, были такими же штрафниками, как и Григорий и их набирали в освобождённых концлагерях.

Откуда-то пришёл особист и отозвал в сторонку большое начальство, которое не имело судимостей. Офицер в синей фуражке, что-то им сообщил и препроводил в прочный блиндаж, находившийся в неглубоком тылу.

Прибыв туда, комбат, вместе с командирами рот, состоящими из солдат-штрафников, получили устный приказ от полковника, который командовал соединением. Затем они вернулись назад, собрали своих подчинённых и коротко рассказали о предстоящей сейчас операции. Им предписали: атаковать и прорвать линии укреплений противника, расположенные возле самой границы.

В четыре часа пополуночи, в небо взвилась ракета, и Первый Дальневосточный фронт начал войну с Империей восходящего солнца. К счастью для парня и его сослуживцев, перед их ротой не было защитных сооружений из бетона и стали.

За последнее время, японцы привыкли к громкому шуму, что доносился с другой стороны. Они спокойно храпели в казармах и видели сны про изумительных гейш, что танцевали под ветками распустившейся сакуры. Или что они там привыкли рассматривать в своих крепких снах?

Удар Красной Армии оказался для них весьма неожиданным. Поэтому, всё произошло очень быстро. Враги не смогли оказать организованного сопротивления нападавшим войскам.

Пока большая часть самураев протирала глаза, штрафники выскочили из глубоких окопов и, молча, рванулись вперёд. Они очень быстро преодолели нейтральную полосу, ворвались на чужие позиции и автоматным огнем положили всех часовых. С ними были убиты боевые расчёты, что дремали у своих пулемётов.

Остальные противники не успели понять, что сейчас происходит, а уже оказались под прицелом советских бойцов. На этом всё и закончилось. По крайней мере, так получилось на том узком участке, который брал парень и его сослуживцы.

Во многих местах всё пошло по-другому, и гарнизоны открыли ответный огонь. Причём, очень сильный. К удивлению японцев, советские части изменили свою исконную тактику. Они вели себя совершено не так, как это происходило в Германии.

Если передовые отряды натыкались на хорошо защищённые укрепрайоны, то они не бросались штурмом на них. Теперь мобильные части обходили оборонительные сооружения сторонкой, блокировали их обычной пехотой, а сами двигались вглубь китайской провинции.

Штрафной батальон, довольно легко, прорвал ряды земляных укреплений и, не останавливаясь, рванулся вперёд. Следом шли кадровые строевые войска. Они зачистили все траншеи и ходы сообщения, согнали всех пленных на большую площадку и сдали их особистам. После чего, также устремились на юг.

За ними, никуда не спеша, словно на летней прогулке, шагали союзники. Это были весьма малочисленные отряды китайской армии, созданной под руководством Мао Цзэдуна.

Сначала советское руководство хотело использовать их, как лазутчиков. Оно и понятно, те были того же роду и племени, что и население Маньчжурии, которую захватили японцы. Они хорошо знали местность, язык и обычаи, что царили в районе границы.

Однако, попытки с их помощью выведать что-нибудь о врагах закончились полным провалом. Китайцы браво козыряли начальникам и уходили в разведку. Едва они удалялись от наших позиций, как сразу же разбегались в разные стороны.

Они дружно прятались, кто, где сумел, и сидели там, словно мыши, какое-то время. Затем, приходила пора возвращаться на базу. Они являлись к своим командирам и сообщали добытые данные. Как потом выяснялось, всё это было враньё.

Пришлось отказаться от услуг подобных «разведчиков» и послать их на охрану военнопленных. Ну, а те, кто хоть немного балакал по-русски, стали работать, как переводчики. Вот только, что там толмачили хитромудрые, желтолицые подданные Поднебесной империи никто толком не знал. Может быть, тоже лгали без удержу.

Не успев отдохнуть от скоротечного боя, штрафники получили новый приказ: немедленно выйти к ближайшему городу и занять его центр. Солдаты построились в походный порядок и тронулись в путь.

Пройдя около пяти километров, они наткнулись на развилку грунтовки. В полукилометре за ним, располагалось, что-то вроде скромной деревни. Там было штук двадцать маленьких домиков. Судя по габаритам, каждый из них состоял из одной или двух крошечных комнаток.

Григорий вспомнил о том, что такие строения здесь назывались странным словом — фанза. Их складывали из необожженных в огне кирпичей, изготовленных из мятой глины, соломы и навоза коров.

Комбат вызвал подчинённого себе командира и дал приказ: — Бери стрелков своей роты, и шагай по правой дороге, а мы все, пойдём дальше по левой. По пути будем проверять все деревни, которые нам попадутся. Судя по карте, эти просёлки идут параллельно друг другу и сходятся в указанном нам городке. — он указал пальцем на карте цель их маршрута.

Лейтенант вернулся в подразделение и довёл приказ до всех подчинённых. Оставив обоз с лошадьми, рота отделилась от батальона и двинулась в указанном ей направлении.

Скоро она оказалась у небольшого селенья. Стрелки растянулись в длинную цепь. Пригибаясь к земле, они устремились вперёд и короткими перебежками взяли в кольцо группу домов.