Выбор Геродота

* * *

463 г. до н. э.

Афины

На Великие Дионисии в театре Диониса давали "Эдипа-царя" Софокла.

Акрополь посерел под шапкой махровых облаков. Воздух казался густым и влажным, словно впитал в себя волнение зрителей: истеричные рыдания матрон, преувеличенный испуг девиц, снисходительное сочувствие мужчин.

Бревенчатую сцену закрывало раскрашенное полотнище с изображением гигантского дворца: над орхестрой нависали преувеличенно высокие колонны и статуи.

Бутафорские пальмы лениво раскинули ядовитозеленые тряпичные листья, чучела павлинов и обезьян смотрели перед собой невидящими глазами.

Баритон Эдипа с самого первого эписодия зазвучал мощно и властно. Актер-протагонист декламировал, стоя на ступенях алтаря Диониса в длинной пурпурной мантии. Царю вторил высокий гулкий тенор Креона.

Хор время от времени взрывался стасимами — то протяжными, полнозвучными, то надорванными, пронзительными. Звук возрастал благодаря резонирующим урнам.

Публика принимала происходящее на орхестре близко к сердцу. Когда Креон протяжно и тонко прокричал:

Убийцу мы должны изгнать, иль смертью
Смерть искупить невинного, чья кровь
Проклятием наш город осквернила[59], —

над театроном пронесся вздох тревожного волнения.

Но стоило хору затянуть хвалебную песнь Фебу, как зрители успокоились. Афиняне доставали из принесенных с собой корзин вино и закуску. Жуя, переговаривались, обменивались впечатлениями.

Магистраты расположились в проэдрии — на почетных скамьях со спинками и балдахином. К ложам то и дело пробирались рабы с подносами, над головами мерно поднимались и опускались опахала.

Почетным гостям не сиделось на месте: они перебирались из ложи в ложу, громко переговаривались, смеялись — вели себя развязно и свободно, как и подобает сильным мира сего.

Эльпинику отделяли от проэдрии всего несколько рядов. Эвпатридка была как на иголках. Она здесь не для того, чтобы сочувствовать отцеубийце, а ради встречи с Периклом.

Лидер демократической партии набирает вес в Народном собрании. Только он может спасти брата, обвиненного в преступной халатности. Поэтому Элышника внимательно следила за его ложей.

Похоже, Перикл собирался дослушать трагедию до конца. Уже Тиресий провозгласил: "Ты тот, кого мы ищем, ты — убийца", — после чего над театроном пронесся многоголосый стон сочувствия. Уже хор взвыл: "Спасайся! Час возмездья пришел…", но он так и не показался из своей ложи.

Наконец Эдип перешел к описанию убийства царя Лайоса:

Но между тем, как мимо колесницы
Я проходил, старик двойным бичом
По голове хлестнул меня.
И мщенье
Неравное его постигло: пал,
Жезлом моим низвергнутый, он навзничь.
И всех его рабов я умертвил…

В этот момент Эльпиника увидела, как из-под балдахина показалась знакомая голова — большая и продолговатая. Перикл встал, чтобы вступить в беседу с коренастым лысеющим мужчиной.

"Эфиальт", — узнала эвпатридка.

Подобрав подол хитона, она вскочила со скамьи и быстрыми мелкими шагами начала спускаться к ложам. Вроде бы не смотрела на Перикла, но, поравнявшись с ним, неуклюже оступилась и вскрикнула.

Перикл успел подставить ей руку. Эльпиника обворожительно улыбнулась, давая понять, что рада встрече и неожиданной помощи. Вскоре она уже сидела в его ложе, а он любезно наливал ей вина в канфар.

Ложи разделялись ширмами, которые обеспечивали их хозяевам уединение. Орхестра находилась за парапетом, уставленным цветочными горшками: ты видишь то, что на ней происходит, тебя не видит никто.

Здесь можно было безнаказанно делать все: напиться до поросячьего визга, подмять под себя гетеру, зарезать врага. Эльпиника делала вид, что с интересом разглядывает одежду актеров: маски с дырой вместо рта, неуклюжие котурны на ногах, пышные парики, подкладки, делающие грудь высокой, а плечи широкими…

Меткие замечания эвпатридки вызывали у Перикла усмешку. Но он предпочитал выслушивать собеседницу, воздерживаясь от критических оценок. Просто пытался угадать, что ей от него нужно.

Когда Эдип обвинил Креона в сговоре с Тиресием, Эльпиника поняла, что представление скоро завершится, и перешла в наступление:

— Поправь меня, если эта ложа — не триумф твоего успеха. Вообще-то я тоже должна была сидеть в проэдрии, однако все лучшие места оказались раскупленными задолго до праздника. Даже муж с его деньжищами оказался бессильным…

Перикл приподнял брови, как бы соглашаясь, но не считая необходимым подтверждать согласие словами.

Эльпиника рассмеялась с наигранной беспечностью и хлопнула политика веером по плечу.

Вдруг посерьезнела, заглянула ему в глаза.

Потом проникновенно заявила:

— Ты сегодня такой загадочный, сдержанный… У тебя в ложе красивая женщина, а тебя, кажется, это совсем не волнует. Знаешь, мне даже обидно…

Политик улыбнулся одними губами:

— Ты не только красивая, но еще и умная. Просто красивые женщины не срываются со скамьи посреди эписодия, чтобы оказаться в нужном месте в нужное время.

Отпив из кубка, он обжег собеседницу неожиданно трезвым взглядом:

— Давай так… Я тебя выслушаю, а ты откровенно расскажешь, для чего разыграла эту сцену на лестнице.

Эльпиника вздохнула: что ж, если для успеха дела требуется откровенность, план можно и поменять. Она выпрямила спину, посмотрела на Перикла серьезным взглядом.

Постаралась говорить доверительно и задушевно:

— Хотела попросить тебя о помощи… Кимон сейчас находится в очень затруднительном положении. Ты знаешь: он благополучно сдал годовой отчет, но теперь его обвиняют в сговоре с македонским царем Александром…

Перикл сдержанно кивнул, подтверждая свою осведомленность об обстоятельствах дела, при этом не раскрывая отношения к его сути.

Взгляд Эльпиники метался, а в голосе зазвучало отчаянье. Казалось, эвпатридка потеряла самообладание.

Закусив от досады губу, она продолжила:

— Но ведь он вел осаду Фасоса два года… На пределе сил… Одержал морскую победу… Заставил фасоссцев сдаться… Почему говорят о взятке?.. Кто может это подтвердить?..

Перикл выставил перед собой ладонь, призывая собеседницу к спокойствию:

— Обвинителем меня выбрал народ. Но я на этом процессе не единственный обвинитель. Почему ты пришла именно ко мне?

Эльпиника снова посмотрела ему в глаза:

— Потому что ты самостоятельный политик и не пляшешь под дудку Эфиальта. И еще…

Она замолчала. Глаза блеснули решимостью. Эвпатридка молча подняла руку к заколке. Нежная ткань хитона сползла с плеча, оголив тонкую выпуклость ключицы с бледной кожей и полную округлость груди. Легла мягкой складкой, едва прикрыв сосок.

На лице Перикла не дрогнул ни один мускул. Он вздохнул, тронул пальцами ее руку.

Спросил бесстрастным тоном, скрывая волнение:

— Неужели ты настолько сильно его любишь, что готова на любые жертвы?

Эльпиника кивнула. Перикл отвернулся.

Хор взорвался жалящей строфой:

— Ныне же, ныне, Эдип, — о, как изменчиво все!
Кто из людей испытал скорбь, безнадежней твоей?
Жалко царя мне великого!..

Несколькими днями спустя Перикл выступал в гелиэе. Говорил как всегда сдержанно, убедительно, по существу. Выслушав политика, народные заседатели вынесли оправдательное решение по делу Кимона.

г. Пушкино.

Сентябрь 2021 г.

Литературно-художественное издание

Выпускающий редактор С. С. Лыжина

Художник Н.А. Васильев

Корректор И.В. Алферова

Верстка И.В. Резникова

Художественное оформление и дизайн обложки Е.А. Забелина

ООО "Издательство "Вече"

Адрес фактического местонахождения: 127566, г. Москва, Алтуфьевское шоссе, дом 48, корпус 1. Тел.: (499) 940-48-70 (факс: доп. 2213), (499) 940-48-71.

Почтовый адрес: 129337, г. Москва, а/я 63.

Юридический адрес: 129110, г. Москва, пер. Банный, дом 6, помещение 3, комната 1/1.

E-mail: veche@veche.ru http://www.veche.ru

Подписано в печать 25.05.2022. Формат 84 х 1081/32. Гарнитура "Times". Печать офсетная. Бумага типографская. Печ. л. 12. Тираж 1500 экз. Заказ № 1126.

Отпечатано в Обществе с ограниченной ответственностью "Рыбинский Дом печати" 152901, г. Рыбинск, ул. Чкалова, 8. e-mail: printing@r-d-p.ru р-д-п. рф