Измена. Второй шанс для виконта

Глава 15.2

Джеймс не просто целовал Элоди — он пировал ею. Ее губы были удивительно мягкими, сладкими и податливыми, как и она сама. Он крепко держал ее, так крепко, что она не смогла сбежать, но не то чтобы она пыталась.

Боже, помоги ему…

Может, Элоди и не слыла соблазнительницей, но чтобы соблазнить его, ей не нужно ухищряться — достаточно было просто быть. Существовать рядом с ним, таять в его руках, и именно это она и делала, прижимаясь к нему всё сильнее и ближе, но, черт… А что делал он?

Джеймс должен был отпустить ее, он знал это, но вместо этого углублял поцелуй. Элоди позволяла. И почему она с ним не борется? Не отталкивает? Он бы боролся на ее месте, ведь это покушение на ее честь, но она… Элоди запустила пальцы в его волосы, посылая дрожь по его телу, и он не выдержал, издав тихий стон ей в губы.

Если это продолжится, он возьмет ее прямо здесь. Сейчас. Лишит невинности на земляном полу оранжереи. Джеймс хотел для Элоди не этого, но сильно как же он хотел ее. К счастью или нет, но его вожделение было взаимным.

У него не хватило сил разорвать их поцелуй — только прервать на секунду, чтобы вдохнуть немного воздуха и ее запаха, — сладкой лесной клубники, — Боже, как Джеймс любил этот аромат, как скучал по нему.

Их губы снова встретились, когда он завел руку ей за спину и нащупал край лифа. Пальцы устремились вверх, и вот под его ладонями оказалась нежная, гладкая кожа. Элоди охнула, а у Джеймса вскипела кровь. Храни Господь человека, который придумал эти тонкие низкие лифы.

Можно сделать один рывок, и ткань подчинится его воле, освободит Элоди от оков. Но Джеймс не остановится на достигнутом. Сначала он насытится ее великолепной грудью, а потом двинется вниз. Он избавит ее от платья, наслаждаясь каждым дюймом тела. Если она позволит, конечно же. А она позволит, он в этом не сомневался.

Конечно, это заставит их опоздать к ужину.

Ужин. Черт, проклятый ужин! Его скоро начнут подавать и люди зададутся вопросом, куда делся виконт Ричфорд? И что он делает с леди Буршье? Предположения будут самым гнусными, потому что все видели, как они уходят вместе.

Им нужно остановиться. Сейчас, немедленно. Пока его похоть не погубила ее.

Джеймсу собрал всю силу воли, чтобы оторваться от губ Элоди — от слегка покрасневших и чуть приоткрытых губ, которые приглашали продолжить.

Он шагнул назад и выругался. Убрал руки подальше от ее тела, от талии.

— Прости меня, — сдавленно прохрипел он.

Его трясло.

Элоди замерла, а потом деловито расправила юбки.

— Ты совершил какое-то преступление? — уточнила она, прочистив горло.

Ее тон был притворно смешливым, но Джеймс мог поклясться, что расслышал напряжение в словах. Ну вот! Теперь она думала, что он отверг ее, но стоит лишь взглянуть на переднюю часть его брюк, чтобы понять, что это не так.

Джеймс провел рукой по волосам, взъерошив их еще больше.

— Прости, я был слишком… несдержан. Мы должны вернуться в дом, гости будут интересоваться, где ты.

Она кивнула. Потребовалась пара секунд, чтобы она привела себя в порядок, а Джеймс успокоил дыхание и обуздал вожделение.

— Мы же не хотим, чтобы они думали, будто я тебя совратил, — улыбнулся он, протягивая ей руку.

Он чуть не добавил: «До свадьбы», но осекся, когда Элоди фыркнула.

— А почему бы им не подумать, что это я тебя совратила, а?

Идея была настолько абсурдной, что Джеймс рассмеялся.

— Это никому в голову не придет. Ты же правильная женщина, идеальная леди.

Ее ладонь легла на его руку, но лицо осталось хмурым. Они пошли к выходу из оранжереи.

— Правильная женщина, — передразнила его Элоди. — И какая мне польза от этих правил? Может, если бы я была не такой «правильной», Оливия не оказалась бы в твоей постели раньше меня.

Джеймс чуть не споткнулся, сбитый с толку резкостью ее слов и раздражением в голосе. Он нашел ее взгляд в полумраке.

— Возможно, — тихо ответил он. — Но сейчас это уже не важно, разве нет?

Элоди отвела глаза.

— Полагаю, что нет.

Дальше они шли молча, и это жутко тяготило Джеймса. Он пытался найти тему для разговора за пределами их влечения и сплетен, которые оно вызовет, но попросту не мог. А еще он, вопреки здравому смыслу чувствовал себя… виноватым?

Боже, эта женщина сведет его с ума! Он проявил благородство, прекратив ее целовать, но вместо того, чтобы восхититься его сдержанностью, Элоди взяла и обиделась. И пусть это говорило об искренности ее чувств, но это было вовсе не то, чего он ожидал.

В итоге, на полпути к дому, он был больше не в силах выносить тишину и решил, что даже тема его пьянства будет лучше, чем это гнетущее молчание.

— А…эм… кхм-кхм… Как продвигается твое чтение? — осторожно спросил Джеймс. — Ты всё еще веришь, что пристрастие к спиртному — это болезнь?

— О да, — кивнула Элоди. — Чем больше я читаю работу мистера Троттера, тем сильнее убеждаюсь, что он прав.

Она сменила гнев на милость, и Джеймс был этому несказанно рад.

— Итак, доктор Элоди, — поддразнил её он, — а что же вы предлагаете в качестве лекарства?

Она пожала плечами.

— Просто не пей.

Джеймс расхохотался, и Элоди подхватила смех. Возможно, другого «больного» такое упрощение могло бы задеть, но виконт уже смирился, что ему придется бороться со своими демонами до конца жизни, и ее совет казался забавным в своей простоте.

— А ты сдержишь свое обещание ухаживать за мной, если я когда-нибудь сорвусь?

— Непременно.

Он ухмыльнулся.

— Звучит почти как повод выпить.

Всё веселье исчезло с ее лица. Элоди остановилась на дорожке за дверью, ведущую в гостиную, и повернулась к Джеймсу, заглядывая ему в глаза.

— Я не прощу себе, если из-за меня ты снова будешь искать утешение на дне стакана.

Утешение на дне стакана. Какой поэтичный способ описать то, что с ним происходит, когда он пьет. В этом не было утешения, на самом деле. На дне стакана его ждали только боль и стыд.

Джеймс выдержал взгляд Элоди и как можно крепче сжал ее ладонь.

— Я не сорвусь, обещаю, — сказал он со всей серьезностью. — Это была глупая шутка.

Она кивнула и развернулась, чтобы открыть двери. Их тут же встретил радостный возглас графа Дорсета.

— Вот вы где! И как раз вовремя!

Джеймс напрягся, но послал графу улыбку и учтивый кивок. К счастью, кажется, никто, кроме отца Элоди, не обратил особого внимания на их появление. А значит, что никто не заметит их слегка потрепанный вид и слишком блестящие глаза.

Никто и не будет подозревать, что Джеймс почти сорвал с Элоди лиф…

Увы, взгляд одного человека задержался на Элоди дольше, чем хотелось Джеймсу. И этим человеком была Оливия. Когда гости и семья начали рассаживаться, она пронзила виконта таким убийственным взглядом, который проделал бы в нем дыру, если бы ее глаза тут же не метнулись бы обратно к сестре.

Заметила ли она, что щеки Элоди всё ещё покрыты легким румянцем? Что ткань ее платья немного помята там, где недавно была его рука?

А если заметила, что она будет делать? Побежит ли она к отцу или опять попробует прыгнуть к Джеймсу в постель?

Что бы она не задумала, эта женщина была опасна, и виконт это знал. Но он не собирался позволять ей снова разрушать его планы. Как только представится случай, он предупредит Элоди, чтобы она поменьше слушала сестру. Джеймсу было горько, что придется настраивать ее против родного человека, но выбора не было — в этот раз он просто обязан победить.

Глава 16