Любовь дракона

21

Аврора занималась шитьем в спальных покоях, когда послышался острожный стук в дверь. Это была Гвенасет. Стремительно взлетев по лестнице, она сильно запыхалась.

— У меня добрые новости, Аврора. Дозорные сообщили, что Мэлгвин и мой отец уже въехали в долину.

Аврора постаралась и вида не подать, что известие взволновало ее. Сердце королевы радостно забилось — все это время она провела в томительном ожидании мужа.

— Я вся горю от нетерпения, — мечтательно проговорила Гвенасет. — Уже завтра в часовне состоится наше бракосочетание с Элвином, а потом будет праздник Лугхнасы.

Лугхнаса. Это слово манило Аврору своей таинственностью. Ей было мало что известно о древнем празднике. И сейчас представился подходящий случай, чтобы выпытать у Гвенасет некоторые подробности.

— Скажите мне, Гвенасет, что обычно происходит на Лугхнасе?

— Это праздник накануне сбора нового урожая. На нем мы воздаем должное плодородию земли. Праздник назван в честь Лугха — бога солнца. В Гвинедде мы поклоняемся также Керруносу — богу охоты. Точно я не могу сказать, в чем смысл самого празднества. Мне только известно, что он пришел из глубины веков… А вам, Аврора, доводилось участвовать в подобных празднествах?

Аврора покачала головой.

— Наш народ, живущий на холмах вокруг Вирокониума, все еще устраивает торжества в честь старых богов, но мои родители — христиане, и они всегда считали, что такие праздники — верх безнравственности и богохульства.

Судя по всему, слова Авроры поразили Гвенасет.

— Мы с отцом — тоже христиане, однако в древних празднествах обязательно участвуем. Не понимаю, что тут безнравственного.

— Возможно, ваши празднества какие-то другие, — подумав, отвечала Аврора. — Помню, как-то мои сестры шептались о древнем празднике, проходившем на вершине холма. Они рассказывали, что во время этого торжества люди снимали с себя одежду и совсем голые плясали вокруг костра. Тут же в вихре пляски мужчины выхватывали из круга молодых женщин и насиловали их. После такого празднества одна наша служанка забеременела.

— Если ваша служанка пошла туда со своим мужчиной, то забеременела она по собственной воле, — резко заметила Гвенасет. — У нас тоже не редкость, что люди занимаются любовью во время празднеств, но никто никого не принуждает.

— Значит, все-таки любовью во время праздников занимаются? — широко раскрыв глаза, переспросила Аврора.

— Конечно. Лугхнаса — праздник жизни и плодородия. Многие придают особый смысл плотской любви вокруг священного костра. Немало женщин забеременели после Лугхнасы. Кроме того, во время этого празднества женщина может сойтись с любым мужчиной, а не только со своим мужем. И никто не смеет поставить ей это в вину.

Аврора не верила своим ушам.

Гвенасет вдруг пристально посмотрела ей в глаза.

— А вам бы хотелось пойти на празднество не с Мэлгвином, а с другим мужчиной?

Аврора невесело рассмеялась.

— Конечно же, хотелось бы найти мужчину, которому бы нужна была только я, а не плодородные земли и другие богатства моего отца. — Она горько вздохнула. — Но все это досужие разговоры. Уверена, что Мэлгвин никому не позволит подойти ко мне, несмотря на ваши обычаи.

— Да нет, даже Мэлгвин ровным счетом ничего не сможет сделать, — заговорщическим тоном сказала Гвенасет. — Любовь во время Лугхнасы священна, и даже король должен примириться с этим.

— Все равно не могу представить себе мужчину, который не испугался бы меча Мэлгвина.

— Аврора, — осторожно обратилась к королеве Гвенасет. — У вас с Мэлгвином по-прежнему плохие отношения?

Аврора отвернулась, боясь, что Гвенасет увидит ее слезы. Она не хотела, чтобы кто-то — пусть даже Гвенасет — знал, как сильно ранил ее внезапный отъезд Мэлгвина.

— Наверное, мне следует переодеться к прибытию гостей, — ответила она. — Помогите мне застегнуть ожерелье.

Все вышло не так, как ему хотелось, мрачно размышлял Мэлгвин, глядя на своих подданных, собравшихся в Парадной зале на празднество. Он вернулся в Каэр Эрири с твердым намерением не обращать внимания на Аврору и доказать ей — и себе тоже, — что она для него ничего не значит. Но все получилось иначе. Он восхищенно замер, едва увидев ее. Приветствуя путников у крепостных ворот, выглядела Аврора великолепно. А когда она обворожительно улыбнулась Абельгирту, Мэлгвин почувствовал дикую ревность. Ему захотелось бежать куда глаза глядят. Но теперь он уже не мог повернуть коня. По обычаю полагалось представить Аврору гостям, а потом восседать рядом с ней на празднестве. Это было жестокой пыткой — сидеть с ней плечом к плечу и вспоминать, что он поклялся никогда больше не прикасаться к ней.

Ему стало немного легче, когда она пошла танцевать. Но это облегчение было непродолжительным. Он не мог оторвать от нее глаз. Он понимал, что и другие мужчины наблюдают за ее замысловатыми движениями в такт ритмичной музыке. И наверняка хотят ее так же, как хочет ее он. Он трепетал от охватившей его ревности. Улыбка Авроры, предназначавшаяся, конечно, всем без исключения мужчинам в зале, делала это чувство невыносимым.

— Что случилось, Мэлгвин? — спросил Абельгирт, подошедший к королю и вставший за его спиной. — Ты выглядишь так, как будто проглотил что-то весьма отвратительное.

— Правда? Да нет… Какая-то мимолетная мысль расстроила меня, но сейчас уже все в порядке.

— Твоя жена явно наслаждается жизнью, — вкрадчиво произнес Абельгирт, показывая на Аврору. — Честно говоря, если бы у меня была такая красивая жена, я бы запер ее и никому не показывал — чтобы она радовала только меня.

Мэлгвин поперхнулся вином, пронзив Абельгирта долгим и холодным взглядом. А потом вышел, оставив друга в полном недоумении.

Мэлгвин почувствовал, что ему обязательно надо выбраться во двор, вон из задымленной залы, заполненной потными счастливыми людьми. Он пошел к крепостным воротам. Усталый стражник, стоявший со скучным видом у ворот, не ожидал увидеть здесь своего короля.

— Кто идет? Мэлгвин! Что-нибудь случилось?

— Нет-нет. Просто я решил прогуляться. Уж больно ночь хороша — прохладная и спокойная. Я пойду в деревню. Если Бэйлин или кто-нибудь еще из моих офицеров хватится меня, скажи им, где я.

Чувствовалось, что стражник сгорает от любопытства, но, подчиняясь приказу, он всего лишь вежливо поклонился.

Неспешно Мэлгвин зашагал вниз по склону холма. Было тепло. Полупрозрачный туман укутал все вокруг. Мэлгвин почувствовал запах цветов. Этот запах напомнил ему детские годы. Тогда летними вечерами он любил играть в цветочных зарослях. Как же давно это было! Детство его оборвалось так внезапно. Если когда-нибудь у него родится сын, он постарается сделать все, чтобы сын радовался беззаботному детству как можно дольше, пока не взвалит на свои плечи тяготы мужской жизни.

Луна скрылась в облаках. Стало совсем темно. Но Мэлгвин шагал уверенно — эту дорогу он хорошо знал. Последний раз он шел по ней всего три луны назад. Дойдя до деревни, Мэлгвин остановился. Здесь тропинка круто поворачивала в сторону. Ему было прекрасно известно, что он увидит в конце ее: круглую, недавно отремонтированную хижину, а внутри — уютный огонек свечи, постель из овечьих шкур и Морганну — русоволосую женщину с карими глазами, у которой было изящное тело, а кожа пахла дымом и землей.

Мэлгвин вздохнул. Сколько еще времени он будет притворяться, что ему нужны другие женщины? В Ланфаглане он уже пытался доказать себе, что они действительно нужны ему. Тогда ему приглянулась молодая жгучая брюнетка, и Абельгирт послал ее к нему. Но, по достоинству оценив хорошенькое личико девушки, Мэлгвин тотчас отослал ее обратно. Она и в сравнение не шла с Авророй и не смогла удовлетворить его чувственность.

То же самое было и с Морганной. Она нравилась Мэлгвину. Но в постель к ней его привела не страсть, а чувство жалости. Познав же все прелести отношений с Авророй, он просто не мог продолжать эту любовную связь…

Мэлгвин повернул назад. Но в крепость возвращаться ему не хотелось. Спать он устроится где-нибудь здесь, под звездами…

Стояла прекрасная теплая ночь. Найдя раскидистое ветвистое дерево, он улегся прямо под ним, положив голову на ворох сухих листьев.

Проснувшись рано утром, он встал и посмотрел на Каэр Эрири. Верхушки крепостных башен сверкали в лучах восходящего солнца, стены же еще скрывал густой туман. Сейчас Каэр Эрири манила его. Там — в самой высокой крепостной башне — спит Аврора. Он страстно захотел ее. Никакая другая женщина на свете не может сравниться с его королевой. Он вспомнил ее нежную кожу, длинные густые волосы. Как хотелось бы ему оказаться в ее объятиях! Но он тут же прогнал эту мысль прочь. Он был слишком груб с женой. Холодно приветствовал ее при встрече, не обращал на нее внимания во время празднества. Можно ли после этого надеяться на ее радушный прием? Нет. Хорошо, если она не спустит его с лестницы.

Занятый невеселыми думами, Мэлгвин медленно побрел к реке. Солнце припекало все сильнее, туман таял на глазах. От солнечного тепла и света Мэлгвину стало немного лучше.

В это время года воды в реке было довольно мало. Речной поток казался степенным и почти бесшумным. Мэлгвин снял одежду — шерстяную тунику, кожаные брюки, просторные башмаки с толстыми подошвами, подбитые бронзовыми гвоздями, — и вошел в воду по пояс. Вода была прохладной, почти холодной, и он сразу почувствовал себя бодрым. Набрав в легкие побольше воздуха, он бросился в реку с головой. Вынырнув, он лег на спину, наслаждаясь живительной прохладой. Римские бани ничто по сравнению с утренним купанием. Римские благоухающие масла для мытья не идут ни в какое сравнение с чистой прозрачной водой, стремительно бегущей с горных вершин. У этой природной воды и запах какой-то особый — чуть-чуть сладковатый.

Вдруг Мэлгвин вспомнил о празднике Лугхнасы, который должен состояться вечером. И снова загрустил. Сегодня духи богов спустятся к кимврам. Многие из его подданных сбросят с себя одежду и станут танцевать вокруг костра. Мужчины выберут себе подруг и отойдут от костра, чтобы воздать честь пращурам плотской любовью. А что если Аврора захочет пойти с каким-нибудь мужчиной? Сможет ли он пережить это, зная, что кто-то сладострастно дотрагивается до ее податливого тела? Мэлгвин вздрогнул, представив себе эту картину!

Но если все-таки такое случится, подумал он, вмешиваться я не стану. Ведь эта традиция уходит в глубину веков и освящена древними языческими богами. Пусть будет так, как они повелевают. Ревности здесь не место!

Заметно посвежевший после купания, Мэлгвин выбрался на берег и оделся. Несмотря на свои невеселые мысли, чувствовал он себя значительно лучше. Речное течение, казалось, смыло не только пот, но и раздражение. Нет смысла обманывать себя, беспрестанно повторяя, что Аврора ему не нужна. Он готов лететь к ней на крыльях, чтобы попросить прощения. Он должен вернуть расположение жены. Это в его же интересах.

Твердо ступая, Мэлгвин пошел в сторону Каэр Эрири. Солнце припекало все сильнее. Его всегда очаровывал вид крепости по утрам, если смотреть на нее с расстояния. Лучи солнца, касаясь крепостных стен, делали камни похожими на золотые самородки… Но только он подошел к Каэр Эрири поближе, это видение исчезло как по волшебству. Камни снова стали серыми и облупленными.