Любовь дракона

25

Бэйлин выходил из Парадной залы, когда к нему подошел Мэлгвин.

— Мне срочно нужна твоя помощь.

— Конечно, Мэлгвин. Что я должен сделать?

— Поставь стражника у крепостной башни. Он может пропускать к Авроре всех, кто захочет ее навестить. Но сама она должна оставаться в башне.

— Всемогущие боги! Что случилось?

— Сначала сделай то, что тебе сказано! — приказал Мэлгвин. — А потом, — добавил он уже мягче, — приходи в мою комнату в казармах — мне нужно поговорить с тобой.

Бэйлин убежал, а Мэлгвин тяжелой походкой направился к казармам. У него раскалывалась голова, и это страшно мешало: ему необходимо хорошо обдумать, как поступить с Авророй. Еще этим утром он собирался наладить наконец отношения с женой, но потом… Сначала Аврора своими злобными россказнями о шпионе бригантов попыталась опорочить Эсилт в его глазах. Это ей показалось недостаточным, и она разбередила давно кровоточащую рану Мэлгвина, напомнив ему о Дайнас Бренине. Но и это еще не все. Последней каплей, переполнившей чашу его терпения, стала эта история с ядом. Мэлгвин тяжело вздохнул. Дела совсем уж плохи, если молодая красивая женщина настолько ожесточилась от ненависти, что задумала убийство. Может, Эсилт права? Может, Аврора совсем уж не так простодушна, как ему казалось, и он, ослепленный ее красотой, до сих пор не сумел этого понять?

Аврора сказала, что любит его. Наконец-то она произнесла то, что он давно хотел от нее услышать. Но, увы, слишком поздно. Он не верит ей. Наверное, это очередная хитрая уловка Авроры, чтобы удержать его в своей власти.

Мэлгвин вошел в свою комнату и зажег факел. Окинув комнату рассеянным взглядом, он тяжело опустился в кресло. Он догадывался, что ему следует сделать. Надо навсегда вычеркнуть Аврору из своей жизни. Но вот хватит ли у него на это воли? Даже сейчас он готов, забыв обо всех обидах, бежать к Авроре, чтобы только обнять ее. Он старался снова возбудить в себе ярость и ненависть к ней. Но тщетно — его любовь оказалась сильнее…

Послышались приближающиеся шаги Бэйлина.

— Мой господин, — с порога осторожно обратился к королю его друг.

— Заходи и садись, — сказал Мэлгвин, указывая на стул, на котором совсем еще недавно сидела Аврора. Огромный Бэйлин с трудом уместился на этом стуле. Его открытое простодушное лицо было озабоченным.

— Ты оказался прав, Бэйлин. Я действительно люблю ее.

— Хорошая новость. Но зачем же тогда ты превратил для нее спальные покои в тюрьму?

— Может, потому, что, сидя взаперти, она будет находиться в безопасности. От меня.

— Не понимаю.

— Я тоже. Я люблю ее. Она действует на меня, как яд… Яд — точнее слова в моем положении не придумаешь, — мрачно рассмеялся Мэлгвин.

— Что же на этот раз она совершила?

Мэлгвин задумчиво покачал головой.

— Она обвинила Эсилт во всякого рода кознях и призналась, что собиралась отравить ее.

— Аврора? Отравить Эсилт? Никогда не поверю!

— Да, трудно представить себе такое. Конечно, я и сейчас не уверен, что она пошла бы на это. Но сами ее намерения говорят о многом. Никогда больше я не смогу доверять своей жене.

— И ты решил отправить ее в Вирокониум?

Мэлгвин кивнул головой.

— Если у меня хватит на это воли.

Бэйлин задумался. Потирая руки, он наконец сказал.

— Знаешь, есть еще один выход из этого положения.

— Какой же?

— Избавиться от Эсилт. — Бэйлин смотрел Мэлгвину прямо в глаза. — Это решило бы все проблемы твоих отношений с Авророй… По правде говоря, я и сам никогда не испытывал добрых чувств к Эсилт.

— Как же ты предлагаешь мне избавиться от нее?

— Ты можешь отослать ее куда-нибудь.

— И после этого она прямиком отправится к одному из моих врагов, чтобы выступить с его войском против меня. Ты этого хочешь?

— Они никогда не победят тебя.

— Положим. Но, знаешь, вести войну из-за женщины…

— Такие войны уже не раз бывали. Ты ведь слышал в Елене Троянской?

— Да. О ней я слышал, — раздраженно сказал Мэлгвин. — Но какой же после этого я король, если ценой жизни своих воинов стану наводить порядок в собственном се мействе?

— Эсилт могут убить…

— И это, по-твоему, решит все проблемы? Да во всей Британии только и разговоров о том, что я уничтожил весь свой клан в борьбе за власть. Мое семейство называют кодваллонскими орлятами: каждый старается вытолкнуть другого из гнезда, пока там не останется один-единственный орленок.

— Ну что ж, если суждено выжить только одному орлу, то для Гвинедда лучше, если им будешь ты, а не Эсилт.

Мэлгвин шумно вздохнул.

— Не знаю, хватит ли у меня на это решимости. Одно дело убить мужчину в честной битве, другое — покончить с женщиной только из-за того, что она вмешивается в твою жизнь. Я и так частенько не могу заснуть: трагедия Дайнас Бренина до сих пор терзает меня. Если по моему приказу убьют еще и Эсилт, то мне будет совсем плохо. И еще я стану винить Аврору в том, что именно из-за нее я пошел на такой чудовищный шаг.

— Странно, — сочувствующе проговорил Бэйлин. — Многие британцы считают тебя кровавым тираном, но только кимвры знают, что ты справедливый и милосердный король. И уж совсем незаслуженно, что ты в отличие от большинства мужчин не можешь жить с женщиной, которую любишь.

Мэлгвин устало опустил голову на ладони.

— Я никогда не хотел быть королем. Но, став им, понял, что не могу жить так, как другие мужчины. Король — всегда отшельник. Он должен думать не о себе. Он обязан заботиться о благе своих подданных. И как бы больно мне ни было, я обязан отмести свои чувства к Авроре и поступить так, как будет лучше для Гвинедда.

— Значит, ты принял решение? — спросил Бэйлин.

Мэлгвин кивнул.

— И завтра она узнает о нем.

Гвенасет стремительно поднялась в спальные покои королевы. О том, что она должна срочно прийти к Авроре, ей передал Бэйлин. Усталое лицо офицера встревожило ее. Но когда она увидела стражника у входа в башню, то поняла: Аврора попала в серьезную беду.

Гвенасет почувствовала угрызения совести. В последнее время она не уделяла королеве должного внимания. Конечно, на то были свои причины. Гвенасет всерьез занялась домашним обустройством, связанным с ее замужеством. Хотя, по правде сказать, Аврора сама виновата в том, что их отношения стали прохладными: после праздника Лугхнасы она почему-то замкнулась, ушла в себя. Как бы то ни было, подумала Гвенасет, если Мэлгвин отправит Аврору в Виро-кониум, она никогда не простит себе того, что не помогла королеве в нужный момент.

Дверь в спальные покои оказалась не запертой, и Гвенасет, постучавшись, вошла внутрь, не дожидаясь ответа. Аврора, бледная и измученная, сидела на стуле и рассеянно смотрела на пламя свечи.

— Что произошло, моя госпожа?

— Что произошло? — устало переспросила Аврора. — Не знаю, Гвенасет, не знаю. Я постаралась сделать все, что могла. Но ничего не получилось.

— Говорил ли Мэлгвин, что собирается расторгнуть ваш брак?

— Нет. Он только сказал, что сообщит о своем решении завтра. Я благодарила бы судьбу, если бы он просто отправил меня в Вирокониум. Но опасаюсь худшего: он может приказать убить меня.

— Нет! Мэлгвин никогда не сделает этого!

— Но ведь он сам сказал, что так будет лучше для нас обоих. Он клокотал от ярости, и я удивляюсь, как он сразу не убил меня.

— Что же вы такого сделали, Аврора? Почему он кипел от ярости?

— Одна женщина в деревне дала мне яд, и Мэлгвин решил, что я собираюсь покончить с Эсилт.

Гвенасет вскрикнула от изумления.

— Но вы ведь… вы ведь не собирались этого делать?

— Не знаю. У меня в голове все перемешалось. Я была уверена, что Эсилт планирует заговор против Мэлгвина. Мне казалось, что я единственный человек, который может разрушить ее планы.

— Вы сказали об этом Мэлгвину?

— Конечно. Но он назвал меня лгуньей.

Гвенасет внимательно посмотрела на Аврору. Королева выглядела отвратительно, дрожа от страха. Неужели Мэлгвин не видит, что его молодая жена просто запуганная одинокая женщина? Не хочет понять или не может? По каким-то одному ему ведомым причинам он решил наказать Аврору. Не исключено, что он может приказать и убить ее — как бы ни мала в глазах окружающих была ее вина. Этого допустить нельзя!

— Я сейчас ненадолго уйду, — мягко сказала Гвенасет. — Мне надо поговорить с Элвином. Я обещаю, что не покину вас в беде. Я постараюсь вам помочь.

Элвин побежал к казармам. Даже во время битвы он не чувствовал такого напряжения, как сейчас. Он содрогнулся, когда жена рассказала ему о беде, в которую попала Аврора. Конечно, он не поверил, что Мэлгвин собирается убить Аврору. Этим убийством он погубил бы собственную душу. Не поверил он и тому, что сама Аврора хотела отравить Эсилт. Безусловно, сестра короля — огромное зло для всего Гвинедда. Но вряд ли ее могла отравить застенчивая и мягкосердечная Аврора. Однако Элвин понимал, что происходит нечто очень серьезное, отчего во многом зависит будущее королевской семьи и всех кимвров.

В окне комнаты Мэлгвина горел свет, и Элвин вздохнул с облегчением: король никуда не ушел. При появлении молодого воина Мэлгвин устало поднял голову. Он сидел за столом, как бы занятый работой, но сам стол был пуст. Эдвина поразил вид короля: перед ним сидел старый опустошенный человек.

— Мой господин, я хотел спросить… что вы собираетесь сделать с Авророй?

— А что, по-твоему, я должен сделать? Она намеревалась отравить мою сестру — а это измена королевской семье.

— Но разве вы не принимаете во внимание ее молодость и то, что она напугана всем происходящим в Каэр Эрири?

— Разве ты не понимаешь, Элвин, — раздраженно отвечал Мэлгвин, — что я не могу позволить своим чувствам взять верх над моим долгом? Моя главная забота — благополучие Гвинедда, его народа, а то, как буду чувствовать себя я, — дело второстепенное.

— Благополучие Гвинедда? Но ведь ясно, что Константин никогда не смирится с тем, что может произойти. Значит, будет война!

— Возможно, — спокойно согласился Мэлгвин. — Но я ведь и пришел в свое время в Вирокониум, чтобы воевать… Война? Что ж, войны всегда были и будут.

В комнате повисла тишина. Элвин наконец собрал все свое мужество и произнес:

— Я должен сообщить вам, что не согласен с вашим решением и не желаю принимать в этом участие.

— Что ж, это не твое решение, Элвин. И не тебе отвечать за его последствия.

Мэлгвин замолчал. Прошло несколько томительных минут, прежде чем он снова поднял глаза на Элвина.

— Если ты сказал мне все, что хотел сказать, можешь идти. Мне надо еще кое-что обдумать.

Элвин поклонился и вышел из комнаты. Ноги не слушались его, когда он подошел к небольшому дому, где поселились они с Гвенасет.

— Ты была права, — сказал он, входя в слабо освещенную комнату. — Мэлгвин собирается казнить Аврору за измену. Он заявил, что не хочет этого делать, но такое решение продиктовали ему интересы Гвинедда.

Гвенасет испуганно посмотрела на Элвина. Лицо ее побагровело.

— Да он просто глуп! Он не понимает, что потом никогда не сможет простить самого себя. Разве он не знает, что честь — пусть даже королевская — мало что значит по сравнению с любовью! Мы не позволим ему этого сделать! — решительно воскликнула Гвенасет. — Не позволим совершить ему самую большую ошибку в его жизни!