Женщина на все времена

— Меня попросила эта женщина. Товарки не помогают ей, говорят, что Деринго проклял ее.

— Они постоянно повторяют: «Дуби Деринго». Что это значит?

— Дуби — это лекарь, то есть колдун. Деринго его имя. После того как вы помогли больному ребенку этой женщины, у Мерюлы был большой скандал с дуби, потому что он разрешил вам это сделать. Теперь нерожденный младенец проклят.

— Ох, Джек! Мне что же, предстоит не только стать акушеркой, но и победить этого самого вашего дуби?

Джек философски пожал плечами. Нола вздохнула:

— Я, конечно, сделаю все, что в моих силах. А где сейчас Деринго?

— Племя думает, что он мертв. Несколько тотемов из его священной сумки мы нашли на крутом обрыве.

— Тотемов?

— Это маленькие священные вещи. Дух лекаря-колдуна сейчас витает во всей местности. Никто из племени не может пойти туда.

В хижину вошел Мерюла. Он посмотрел на женщину, и лицо его стало серьезным. Беременная разразилась слезами. Нола заметила в руках Мерюлы браслет и обратила внимание на то, что он сплетен из человеческих волос. Джек проследил за ее взглядом и счел нужным дать объяснения.

— Это волосы старого колдуна племени. Вана-мара носят браслеты из волос мертвых, чтобы отпугивать их духов. Дух приходит и забирает кого-либо с собой, обычно того, кого он любил в жизни, но на этот раз…

Он взглянул на роженицу. Она беззвучно плакала.

— Поэтому и разожгли столько костров. Они помогут отогнать дух Деринго.

Нола Грейсон вышла из себя, да что там говорить — просто взбесилась. Она выхватила у Мерюлы браслет. Тот в растерянности смотрел, как гостья положила священную безделушку рядом с роженицей. Затем Нола повернулась к Джеку. Тот расширившимися от ужаса глазами смотрел на то, что происходит, и ждал, как Мерюла прореагирует на чрезвычайно дерзкий поступок белой женщины.

— Скажи ему, что этой несчастной нужна любая помощь, может быть, даже такая, как та, о которой ты мне говоришь.

Не то чтобы молодая учительница верила в духи мертвых или в их месть живым, но в них верила роженица. Нола знала, что, если женщина почувствует себя защищенной, это ей поможет. Новый крик бедняжки вывел англичанку из ступора.

— Отошли этих женщин прочь, — приказала она. — И Мерюла пусть уйдет. Она его боится. Ситуация и так аховая… Пожалуйста, скажи ей, что я не колдунья, но постараюсь все сделать для того, чтобы она и ее ребенок остались живы.

Джек смотрел на нее с недоумением.

— Ребенок мертв. Деринго положил в женщину камни. Он убил ребенка.

— О чем ты вообще говоришь, Джек?

Джек встал на колени и хотел показать Ноле, в каком месте в женщину были положены камни.

— Ваш Деринго молол чепуху, Джек. Никакие камни он в нее не положил. Я чувствую, как малыш двигается, значит, он жив. А теперь выстави отсюда всех.

Джек медлил, и англичанка сначала сама показала жестами женщинам племени вана-мара, чтобы шли по своим делам, а потом подтолкнула к выходу безгранично возмущенного Мерюлу. Сделав все это, Нола присела рядом с роженицей, взяла ее за руку и улыбнулась.

— Все будет хорошо, — англичанка решила подбодрить молодую женщину.

Джек смотрел на них обеих и явно нервничал.

— Переведи ей, Джек, но так, чтобы она поняла, — ты в это веришь, — учительница считала, что чем увереннее она будет выглядеть, тем больше у этой несчастной шансов на то, что все закончится благополучно.

Джек перевел, причем говорил убедительно, так как верил Ноле. Женщина слабо улыбнулась.

— Если у вас тут есть какие-нибудь обезболивающие средства, Джек, — англичанке пришла наконец в голову светлая мысль, — принеси их, да побольше.

Абориген быстро вышел и буквально через пять минут вернулся. В руках у него был какой-то сосуд. Ноле он объяснил, что это отвар из трав, который вана-мара пьют, чтобы не так болели раны. Роженица выпила все, что там было, и ей, судя по всему, стало полегче.

Учительница из Лондона понимала одно — разворачивать ребенка уже слишком поздно, даже если бы она знала, как это сделать. Она могла только пытаться воздействовать на несчастную психологически и уповать на то, что мудрая природа уж как-нибудь обойдется сама, без ее, Нолы Грейсон, помощи. Время от времени, когда схватки усиливались, роженица ужасно кричала. Джек сказал, что эти крики пугают всех остальных женщин племени. Лубрас полагали, что душа несчастной вырывается из ее тела. Мужчины сидели у костров и раскачивались в каком-то ритуале под монотонное пение. Нола удивилась такой выдержке — у нее не хватало терпения разговаривать с духами.

Пение, дым и крики несчастной совсем вывели англичанку из равновесия. Несмотря на это, она держала женщину за руку и пыталась, как могла, успокоить ее. Внешне она была совершенно бесстрастна и делала вид, что уверена в том, что все закончится благополучно. Это возымело действие — роженица смиренно ждала своего собственного спасения и спасения ребенка.

Минуты тянулись, как часы. Учительнице казалось, что эта абсурдная ситуация, в которой ей была отведена роль наблюдателя, никогда не разрешится. Не разрешится в прямом и переносном смысле этого слова. И вдруг роженица дико закричала. Он кричала и до этого, но сейчас крик был особенный. В тот же момент показались ножки и ягодицы малыша. Нола Грейсон машинально схватила его и мягко потянула к себе. Роженица, казалось, потеряла сознание…

— Ее нужно привести в чувство! — закричала Нола. — Она должна тужиться!

Джек, надо отдать ему должное, сориентировался мгновенно. Он плеснул в лицо несчастной воды, и она открыла глаза.

— Скажи ей, осталось совсем немного! Пусть потужится еще чуть-чуть!

Джек, вряд ли когда-нибудь помогавший при родах, сейчас выглядел так, как будто сам вот-вот упадет в обморок. Тем не менее он точно выполнил указания Нолы. То, что ему вообще пришлось здесь находиться, само по себе было неслыханным. Если бы роженице помогали другие женщины, его бы тут же выставили вон, да просто не подпустили бы близко! И он был бы очень рад оказаться как можно дальше от этого места.

Из последних сил, которые у нее еще оставались, молодая женщина натужилась. Нола потянула, и ребенок наконец появился на свет.

Англичанка была вне себя от радости — природа на самом деле обошлась без нее. Только сейчас она почувствовала, как была напряжена все это время и боялась того, что кончится все не просто плохо, а очень плохо… Между тем она перерезала пуповину, понимая, что уж для этого природе понадобится располагать парой рук, пусть даже таких неумелых в акушерстве, как у нее. Молодая мать тихо стонала.

И тут снова появились женщины из племени. Они, слава богу, взялись за ребенка. Их удивлению по поводу того, что малыш жив, казалось, не было предела, но лубрас делали свое дело.

Нола Грейсон вышла из хижины. Она едва держалась на ногах от усталости. Мерюла принес ей воды, и по почтительному выражению его лица легко можно было догадаться, что он верит в то, что «великая женщина» опять совершила чудо. Он что-то сказал, и тут же подошел Джек.

— Мерюла говорит, что ты смелая и умная и что твои знания очень могущественны.

Нола обратила внимание на то, что Джек выглядит совсем измученным. Это немудрено, но он ей очень помог, причем не только в роли переводчика.

— Ты хорошо все делал. Спасибо тебе, Джек, без тебя я бы не справилась. Ты, Ярди, действительно сильный мужчина, — она была рада показать, что помнит имя, которым его называют соплеменники.

Джек признательно улыбнулся. Мерюле явно не терпелось что-то сказать, и Нола решила сразу все расставить по своим местам.

— До того, как Мерюла поведает мне свои глупые выводы, объясни ему, пожалуйста, что я ровным счетом ничего не сделала. Эта женщина справилась сама. Так и говори!

Джек кивнул и перевел то, что она сказала, Мерюле. Это возымело совсем не то действие, которого ожидала англичанка. Между мужчинами завязался жаркий спор. Нола Грейсон решила вмешаться.

— О чем речь, Джек? — она обеспокоенно смотрела на своего переводчика.

— Мерюла говорит, что вы, мисс, ответственны за души женщины и ребенка. Вы должны взять их с собой, чтобы защитить от проклятия Деринго.

Сказать, что Нола Грейсон была поражена этим заявлением, значит ничего не сказать.

— Так не пойдет, Джек… Мистер Райнхарт никогда этого не разрешит, сам знаешь. Да еще во флигеле был пожар. Там нужно кое-что отремонтировать, поэтому семье Галена Хетфорда, может быть, придется переехать в главный дом. Мистер Хетфорд надолго уезжает, а я должна буду заботиться о хозяине поместья. У нас там есть новости, о которых ты еще не знаешь. И одна из этих новостей — Вэйд Дэлтон. Он пока будет жить в поместье.

Кроме этих Нола назвала Джеку еще тысячу причин, по которым она не может взять женщину и ребенка к себе. Внезапно поток ее красноречия прервался сам собой. Ей стало ясно, что ни одна из приготовленных ею отговорок не может оправдать того, что молодая мать и новорожденный подвергнутся риску.

— Мерюла говорит, что другие лубрас смогут помогать им, но защитить их по силам только вам, мисс.

Нола вытерла пот со лба.

— А что же отец ребенка, Джек? Отец ведь должен сказать свое слово, если его семью куда-то отсылают.

— Отец этого ребенка — Мерюла, — в голосе Джека было удивление по поводу того, что она не поняла это сама.

Англичанка онемела. По ее мнению, он годился молодой женщине если не в дедушки, то уж в отцы точно.

Вслух она сказала совсем другое:

— Она ведь сама еще почти ребенок. Только не говори мне, сколько ей было лет, когда она родила своего первого малыша.

Джек пожал плечами. А между тем вокруг них кипели сборы.

Возвращаясь на ферму, Нола Грейсон была в ужасе. С ней отправились две женщины из племени и новоиспеченная мать с новорожденным и своим первым ребенком, девочкой. Женщина с малышом лежала в плетеных носилках. Их несли лубрас. Единственное, что могло порадовать Нолу Грейсон во всем этом абсурде, — большой запас травы, из которой она намеревалась приготовить болеутоляющий отвар для Вэйда Дэлтона и Ленгфорда Райнхарта. Перед тем как эта процессия тронулась в путь, англичанка заметила на руках старшей девочки маленького щенка.

— Зачем она берет с собой собаку? — спросила англичанка у Джека. Еще до того, как он ответил, Нола в сердцах сказала то, что было у нее сейчас на уме. — Ты уверен, что мне не нужно прихватить с собой еще пару лубрас и нескольких детишек? Может быть, стоит пополнить мой класс?

Джек опять философски пожал плечами.

— Мать этого щенка хорошо ловит змей, мисс.

Абориген что, полагает, что такой аттестации достаточно?!

— Будем надеяться, что он унаследовал талант своей мамаши, — Нола Грейсон вздохнула.

Немного недоходя до поместья, Джек распрощался — ему нужно было возвращаться к стаду. Он совершенно серьезно объяснил Ноле, что племя все еще очень боится проклятия Деринго. Если мать и ребенок выживут, они должны оставаться у «великой женщины» до тех пор, пока злые духи не исчезнут.