"Орлы Наполеона"

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Раскат грома, совпавший со словами Марешаля, прозвучал символически.

Сакральное жертвоприношение? В конце девятнадцатого века? Вконец ополоумели… И блеск в глазах у француза ненормальный, возбуждённый, истеричный какой-то…

— А ведь вы язычник, Марешаль, — убеждённо сказал Сергей. — Воздвигли своему императору алтарь и кропите кровью. И пляшете вокруг.

— А хоть бы и так, — произнёс Марешаль, неприятно скалясь. — Вам-то что за дело?

— Мне никакого. А вот для вас эти пляски плохо кончатся. Я человек не последний, моего убийцу будут искать на всю катушку.

Марешаль слегка поаплодировал.

— Браво, Серж! В точку. Власти сил не пожалеют. Только искать убийцу не надо. Он уже и так назначен. Это местный апаш[40] Анри Деко. Помните Анри, да? Вся деревня знает, что вы его славно отделали. Разве такой может не отомстить? Мсье Арно подтвердит, что этот парень вечером ошивался вокруг гостиницы с дружками. Ну-с, ночью, естественно, потихоньку влез в окно и перерезал вам горло, уж простите… А потом сбежал из деревни.

— На дно Луары?

— И опять-таки браво! Два часа назад наш друг Лавилье о нём уже… м-м… позаботился. Мсье Арно пригласил парня в гостиницу якобы на разговор, а встретил его Жак… Пока лежит в подвале. После вас займёмся и телом… В общем, пусть ищут. И потом, — закончил доверительно, — орден в силах направить следствие в нужное русло. Даже если убит любимец русского императора. Искать будем упорно, долго, но… Как вы думаете, обрадует ли Александра результат в виде отсутствия результата?

Засмеялся издевательски. Оборвал смех. Провёл рукой по лицу.

— Ну, вот, кажется, ваше любопытство я удовлетворил, — произнёс тоном человека, исполнившего долг. — Теперь пора и к делу… Ваш выход, Жак.

Палач встал и поклонился с достоинством.

— Прощайте, мсье Белозёров, — сказала Луиза дрогнувшим голосом и поднесла к глазам кружевной платочек. То ли утереть слезу, то ли закрыться от зрелища казни.

Лавилье шагнул к постели, на ходу откидывая полу пиджака, под которой скрывались ножны с клинком.

— К делу, так к делу, — согласился Сергей. И вдруг гаркнул, что было сил: — Семён, Борис! Ко мне!

Секундой позже дверь комнаты распахнулась настежь. Отталкивая друг друга, в номер ворвались Фалалеев, Долгов, сержант Мартен и его двое жандармов. Все, кроме Фалалеева, были вооружены револьверами. Последней в комнату проскользнула бледная, задыхающаяся Жанна.

"Орлы Наполеона" были мгновенно взяты на мушку.

— Руки вверх! свирепо распорядился Мартен. — Вы все арестованы за покушение на убийство мсье Белозёрова! А кроме того — за убийство художника Звездилова, жандарма Пифо и крестьянина Анри Деко.

— Но как же… — начал опешивший Марешаль.

— Отпираться даже не пытайтесь! Мы всё слышали собственными ушами.

Фалалеев кинулся к Сергею и припасённым перочинным ножом начал резать верёвки, стянувшие запястья и лодыжки художника.

Но не успел — крепкая рука Лавилье одним движением отшвырнула его в сторону. Палач с кинжалом склонился над Сергеем, намереваясь, несмотря ни на что, совершить казнь.

Ах, с каким наслаждением Сергей, изогнувшись на постели, связанными ногами пнул негодяя в грудь! Можно сказать, от всей души. Удар был настолько сильный, что Лавилье отлетел к стене, врезался в неё головой и сполз на пол, бессмысленно глядя перед собою. А Сергей уже срывал с себя надрезанные верёвки.

— Всем стать лицом к стене! — пролаял взбешённый Мартен. — Ещё кто-нибудь дёрнется, стреляем без предупреждения! Вы мне, сволочи, за Пифо ответите, — все до одного!

И, подкрепляя слова, выстрелил в потолок.

Ошеломлённые "орлы Наполеона" повернулись лицом к стене. По команде сержанта жандармы располосовали простыни на верёвки и принялись вязать задержанных. Мадам Арно и Луиза дали себя скрутить безропотно. Вдова Прежан стала вырываться, но, получив рукоятью револьвера по шее, обмякла.

Между тем Жанна кинулась к Сергею.

— Вы в порядке, мсье, в порядке? — лепетала она со слезами, хватая Сергея за руки. — Ну, зачем вы так рисковали? А вдруг они бы успели раньше?..

— Всё хорошо, милая, — серьёзно и ласково ответил Сергей, обняв девушку за плечи. — Спасибо тебе. Ты нас всех спасла.

Девушка вытерла глаза и отошла на шаг.

Раздался разъярённый вой трактирщика:

— Так это ты, мерзавка, сдала нас?.. Это из-за тебя?..

Отпихнув жандарма с верёвкой, Арно ринулся на горбунью. Прежде чем ему успели помешать, схватил волосатыми ручищами лёгкую, как пёрышко, Жанну и что было сил швырнул на пол. Девушка упала на горб. Сергей с ужасом услышал её отчаянный крик и тошнотворный хруст. Такой же хруст он слышал много лет назад, когда во время манёвров его однополчанин упал с лошади и сломал позвоночник…

С налитыми кровью глазами Арно подхватил стул и занёс над головой Сергея. Но выстрел прозвучал раньше. Ни секунды не колеблясь, Долгов хладнокровно всадил трактирщику пулю в голову.

Тут ожил Марешаль. Не успел труп Арно рухнуть на пол, как француз невероятно ловким ударом ноги выбил из руки Мартена револьвер и следом, пяткой, врезал сержанту в живот. Старый служака с воплем согнулся пополам. А разгорячённый Марешаль уже повернулся к стоявшему рядом жандарму. Тот вскинул руку с револьвером.

— Не стрелять! — отчаянно крикнул Сергей.

Адепт ордена, явно старший в этой компании, нужен был только живым — многое мог рассказать, очень многое.

Жандарм выронил револьвер и схватился за грудь, в которую влетел кинжал. Это очнувшийся Лавилье, спасая начальника, метнул клинок — и не промахнулся. Не промахнулся и второй жандарм. Взбешённый гибелью товарища, он двумя выстрелами прикончил палача.

За окном, словно вторя стрельбе, грянул чудовищный удар грома. Дико взвизгнула испуганная Луиза. Мадам Арно со связанными за спиной руками упала на колени у трупа мужа. Уткнувшись головой в мёртвую грудь, зашлась в крике.

Сквозь пороховой дым, наполнивший комнату, было видно, как Марешаль бежит к окну, а Долгов с уцелевшим жандармом преграждает ему путь. Мартен всё ещё не мог разогнуться. Фалалеев оттаскивал вдову Прежан, которая, несмотря на связанные руки, пыталась сзади дать подножку Долгову.

Замирая сердцем, Сергей наклонился к Жанне. Девушка слабо корчилась на полу. Широко открытые глаза бессмысленно смотрели в потолок, изо рта сочилась кровь. Стонала хрипло, тихо, Сергей бережно приподнял голову в спутанных каштановых прядях и подложил упавшую с кровати подушке. Погладил руку.

— Жанна, милая, что с тобой? Ты меня слышишь? — спросил с отчаянием.

Ответа не было. Лишь в угасающем взгляде сквозь страдание мелькнуло нечто осмысленное.

— Оставьте её, мсье Белозёров, — произнёс Мартен, разгибаясь с болезненным кряхтением. — Вы же видите — отходит бедняжка…

Многолетние тренировки довели навыки боя до автоматизма, и сейчас Марешаль наносил и отбивал удары механически. В голове крутилась тошнотворная мысль: это катастрофа, дело провалено…

Главное, — проклятый художник уцелел. А значит, рухнул весь план, составленный старшими адептами. Союз Франции с Россией состоится. Орден потерпит поражение…

Понять ничего невозможно. Всё шло, как по маслу, и вдруг в решающий момент появляются люди, только что спавшие мёртвым сном, да ещё жандармы в придачу… Как такое могло получиться? Неужели действительно девчонка-горбунья как-то узнала о предстоящем нападении и непостижимым образом сорвала его?.. С какой чудовищной силой Арно швырнул её на пол, в сущности, размозжил. Туда и дорога сучонке! Хотя что это меняет…

Вот же он, этот Белозёров, совсем близко, на расстоянии каких-то двух прыжков. Но не достать. Мешают Долгов с жандармом, Фалалеев и Мартен. Всех вместе не одолеть. Да и сам художник малый хоть куда — боевой, сильный. А помочь некому, Арно и Жак убиты, женщины связаны. И здесь уже ничего не поделаешь. Остаётся одно — спасаться…

Представив тяжёлый гнев старших адептов, узнавших о провале операции, Марешаль внутренне застонал. После таких провалов не щадят. А ведь внук генерала Гурго, умный и ловкий Марешаль делал в ордене блестящую карьеру и справедливо рассчитывал на дальнейшее продвижение. В ближайшие дна три года он вполне мог войти в капитул. А это большая, хотя и незримая, власть, право распоряжаться огромными средствами. Деньги Наполеона, вложенные в десятки европейских банков, продолжали работать на орден и его цели.

Неужели для него, адепта Марешаля, всё кончено?

Похоже, что так, и, самое ужасное, — теперь существование ордена будет предано огласке. Откроется великая тайна, семьдесят лет связывающая воедино тысячи "орлов Наполеона" — молодых и старых, богатых и бедных, простых и высокопоставленных. Отныне про орден знают Белозёров, Мартен и его жандарм, Долгов и Фалалеев. Завтра с их слов об "орлах" заговорит вся Франция… Это не провал, нет. Это крах.

Неожиданно в помутившемся сознании мелькнула мысль. Неожиданная, бредовая… но, чем чёрт не шутит, спасительная. Уберечь орден от разоблачения ещё можно. Во всяком случае, шансы есть. Теперь всё зависит от него, Марешаля. А для этого надо уцелеть самому. Биться с утроенной энергией — за орден, за себя…

Носком тяжёлого ботинка Марешаль безжалостно сломал жандарму голень. Невольно сморщился от страшного крика. Повернулся к Долгову, который сейчас один лишь закрывал путь к окну…

Машинально гладя плечо лежащей без памяти Жанны, Сергей краем глаза видел скоротечный поединок между Марешалем и Долговым.

Оба ловкие и сильные. У одного сават, у другого бокс. Француз, словно кузнечик, скачет вокруг Бориса и машет ногами, пытаясь уложить противника. Долгов же отбивает удары или уворачивается. Револьвер в драке выронил, и сейчас его оружие — длинные руки, натренированные в кулачных боях. Нужен всего один удар, попавший в цель. Французу больше и не понадобится, можно будет вязать… Но юркий, словно ртуть, Марешаль всякий раз вовремя отскакивает, чтобы тут же перейти в контратаку. Его приз — окно, путь к свободе, и дерётся он за этот приз свирепо.

Сергей резко встряхнул головой. Да что же это он! Застыл возле бесчувственной девушки, а рядом бьётся товарищ… Мартен, громко сопя, пытается взять скачущего Марешаля на мушку.

— Не стреляйте! — крикнул Сергей. — Живым нужен, только живым!

Марешаль осклабился. Сделав обманное движение, вдруг сильно ударил ногой Долгова в левый бок. На этот раз Борис жестокий удар пропустил. Со стоном упал на пол как подкошенный.

Француз подскочил к окну и, распахнув быстро, словно взлетел на широкий подоконник. Сергей кинулся вперёд, надеясь схватить за пиджак, да где там, — француз выпрыгнул на улицу.

— Семён, побудь с девушкой! — рявкнул Сергей. — А вы, Мартен, бегите на телеграф и вызывайте помощь из Орлеана. Жандармов, прокурорских… И врача найдите, врача!

С этими словами вскочил на подоконник. Выпрыгнул вслед за французом.

Второй этаж, в общем, невысоко, да и приземлился удачно, на влажную от дождя траву. Оглядевшись, Сергей увидел светлый пиджак Марешаля, мелькавший невдалеке. Кинулся следом. Француз резво бежал между безмолвно спящих домов с тёмными глазницами окон, будто вымерших. На бегу оглянулся и, конечно, заметил Сергея, белевшего в ночи нижним бельём. События пошли вскачь, и некогда было ни одеться, ни обуться. Ну и чёрт с ним! Догнать Маре шаля, во что бы то ни стало догнать, хотя бы и босиком… Куда он бежит? И куда вообще можно бежать ночной порой в плохо знакомом месте?