Гордость Карфагена

* * *

Если бы год назад кто-то сказал Эрадне, что ей до сих пор придется следовать за карфагенской армией, она бы только рассмеялась в ответ. Но пришла весна, и она передумала покидать обоз. Эрадна все еще носила на груди мешочек с сокровищами, однако их было недостаточно для полного счастья. Худо-бедно она пережила долгую зиму вместе с жалкими остатками обозного люда. Собравшись в группы и банды, они помогали друг другу, делились пищей и фуражом, хотя собранные предметы и ценности по-прежнему оставались личной добычей каждого из них. Некоторые группы состояли полностью из галльских женщин, сопровождавших своих мужей. Небольшая банда Эрадны насчитывала пятнадцать человек. Интересно, что даже такое малое количество людей делало ее жизнь более безопасной, чем в тот период, когда она путешествовала в одиночку. Их разношерстная компания включала в себя мужчин и женщин, молодых и старых. В конечном счете ей удалось отвадить от себя ярых воздыхателей и войти с ними в дружеские отношения. Ее авторитет среди обозников объяснялся тем, что она своим умом улучшила их существование и обеспечила им покровительство многих офицеров.

Как и в любой другой армии, скот, предназначенный для пищи, передвигался у карфагенян своим ходом. Раньше за ним приглядывала целая орда рабов, слуг и юношей, мечтавших стать воинами. Но после перехода через Альпы их число значительно уменьшилось. Многие из уцелевших ребят были рекрутированы в солдаты. Ганнибалу требовался каждый доброволец — и не доброволец. Вот Эрадна и подумала: а почему бы уход за животными не передать обозным мародерам? Она изложила эту мысль огромному кельтиберу, который возглавлял их банду. Тот высказал это предложение секретарю Ганнибала, и карфагенянин по имени Бостар согласился отдать армейских овец, коз и коров под опеку оборванных и голодных обозников. Они не получали денег за свои труды, но им оставляли плохие части убитых животных — что тоже оказалось большим подспорьем. И, кроме прочего, им даровали право на первый сбор трофеев в той великой битве, которая вскоре должна была сделать их богатыми людьми.

Однажды вечером, когда армия прошла через ущелье и спустилась в долину к озеру, Эрадна поняла, что их время пришло. Никто никогда не предупреждал мародеров о военных планах и не давал им указаний. Они сами оценивали ситуацию по косвенным признакам. Обозники загнали стадо коз и бычков на высокий травянистый холм. Отсюда открывался вид на всю долину. Нижние пригорки терялись в тенях, но воздух над ними сиял от янтарных эманаций солнца. Берег озера изгибался широкой неровной дугой, пропадал за скалой и снова появлялся чуть дальше. За тонкой полосой прибрежной гальки начинался сравнительно ровный ландшафт. Он плавно переходил в ложбины и холмы, поросшие кустами и деревьями. Затем уклон возрастал и поднимался вверх к каменистому кряжу, который царствовал на этой стороне долины. Узкое ущелье, через которое прошли войска Ганнибала, было одним из двух проходов к озеру. На дальнем конце долины имелось схожее ущелье. Чтобы достичь широкого поля у озера, армия должна была сформировать узкую колонну, пройти через проход и растянуться на большое расстояние в тех местах, где у нее почти отсутствовали возможности для маневров.

Большая часть карфагенской пехоты расположилась в центре дальнего конца равнины. Казалось, что утром Ганнибал собирался предложить римлянам битву по всем воинским канонам. Однако местность сама по себе не позволяла двум армиям сближаться в боевом порядке. Эрадна понимала, что в построении африканцев скрывалась какая-то хитрость. Кавалерийские отряды занимали позиции рядом с выходом из ущелья, но они прятались за многочисленными холмами, отмечавшими эту часть долины. Пращники и легкие пехотинцы размещались небольшими группами по всей длине широкого пространства у озера. Они направлялись к холмам и ложбинам. Через некоторое время Эрадна больше их не видела.

Не в силах заснуть от нервного напряжения, она ожидала всю ночь и смотрела на звезды, такие нежные и близкие, что их можно было коснуться рукой. Но ей не хотелось тревожить их покой. Она вспомнила, что небесные огни — это души покойников. Ей рассказала об этом одна старая женщина, однако она не могла подтвердить свои слова. Девушка верила, что ее отец тоже находился где-то там. Она пыталась различить его по вздорному характеру, но звезд было много, и все они походили друг на друга. Если бы старуха говорила правду, то каждый вечер рождались бы новые звезды и вскоре ночь стала бы светлее дня.

Она ненароком заснула и при пробуждении отметила, что ее крепкий сон прервался из-за какого-то странного звука. Ее одежда отсырела от ночных озерных туманов. Холод прикасался к телу влажными пальцами и вызывал неприятный озноб. Небо над головой стало белесым, с высокими перистыми облаками. Звезды вернулись туда, где они прятались в дневные часы. Хватка сонной полудремы едва не закрыла ей глаза, но Эрадна снова услышала звук, который разбудил ее. Это был гул, доносившийся из-под земли. Она вскочила на ноги, окликнула других обозников и побежала к тому месту на вершине холма, откуда открывался вид на долину. От увиденного зрелища у нее перехватило дыхание.

Протяженная дуга берега и широкая равнина от озера до горного хребта были скрыты теперь под покрывалом густого тумана. На склонах кряжа полосы белой мглы оставались только в нескольких ложбинах, но большую часть долины окутывал саван непроницаемой дымки. Тем не менее Эрадна видела проход в горах, через который шла римская армия. Легионеры, судя по всему, покинули лагерь перед рассветом, надеясь пораньше добраться до озера. Они двигались плотной колонной и шагали в ногу, создавая ритмичный вибрирующий звук. На другом конце равнины Эрадна различала лишь смутные движения темной массы. Там размещалась пехота Ганнибала. Похоже, римляне еще не заметили противника. В любом случае, они торопливо маршировали вперед. Эрадна наблюдала за колонной, пока ее передняя часть не погрузилась в туман.

О дальнейших событиях она могла догадываться только по звукам. Эрадна представляла себе, как карфагенская армия молча пряталась за холмами и прислушивалась к топоту римских солдат. Люди Ганнибала терпеливо ждали. Затем тишину нарушил крик. Чей-то голос громко произнес два слова, которые надолго повисли во влажном воздухе. Следом раздался рев галльских труб, и тысячеголосый вопль веколыхнул все окрестности. Она воображала картины, в которых карфагенские воины выбегали из укрытий, вклинивались в узкую колонну римлян и окружали небольшие отряды. Почти невидимые, они прекрасно знали местность, которую подробно изучили прошлым вечером. Для римлян их противник казался стеной звуков, внезапно возникшей из тишины и в пустом пространстве. Многие из них не успели даже вытащить оружие. И у них не было времени, чтобы сформировать колонны и получить приказы центурионов. Ливийские пехотинцы материализовались перед ними из тумана, как демоны, выпрыгнувшие из кошмара. Они рубили, пронзали, выпускали стрелы и метали копья. Сырой воздух гудел от снарядов.

— Какой бог пирует здесь сегодня?

Голос, задавший этот вопрос, напугал Эрадну. Она совсем забыла о своих компаньонах. Обернувшись, девушка увидела старуху, с которой она познакомилась нынешней зимой. Обычно эту мудрую женщину мало что впечатляло. Ее вопрос не предполагал ответа, поэтому все промолчали. Обозники с тревогой осматривали долину, раскинувшуюся внизу. Несмотря на крики, звон оружия и звуки труб, симфония битвы казалась им странно приглушенной. Эрадна знала войну не хуже любого солдата. Она понимала, что ратный труд мужчин, убивавших друг друга, был чередованием тишины и шума. Плоть не издавала громких звуков, когда ее пронзали копьем. Обрубленные руки тихо падали на землю. Солдаты, поскользнувшись в лужах крови или запутавшись в кишках, лишь шептали хриплые проклятия. Железные шарики, выпущенные из пращей, впивались в плоть со звуком не громче бульканья гальки, упавшей в неподвижную воду.

Зная это, Эрадна прислушивалась больше нутром, чем ушами. Она пыталась уловить некие признаки того, что римлянам удалось перегруппироваться. Однако ничто не указывало на упорядоченные звуки в хаосе битвы. Похоже, римлян просто убивали или кромсали на куски. Она видела это в своем воображении, хотя знание мира шептало ей, что подобное абсолютно невозможно. Солдатам Рима не полагалось умирать так легко. Ганнибал уже устроил им однажды резню. Второй раз такое не могло повториться.

Она не знала, сколько времени прошло. В какой-то момент земля будто вздрогнула. Женщина, стоявшая рядом с Эрадной , схватила ее за руку, и обе они замерли, гадая, что еще подстроил Ганнибал. Их сердца забились быстрее при мысли о том, что он действительно использовал в битве божественную силу. Когда пятна тумана рассеялись, их взглядам открылась широкая гладь озера. В одно мгновение туманные черты вдруг обрели сводящую с ума ясность. В воде у берега что-то происходило. Казалось, огромная стая рыб пенила поверхность во многих местах у прибрежных камней. Эрадна даже подумала, что существа из водного мира поднялись посмотреть на битву. Возможно, они были призваны чьей-то молитвой или их рассердил столь ранний шум.

Однако через миг она разобралась в происходивших событиях . Брызги шли от рук и яростных пинков солдат, сражавшихся в воде. Несколько сотен римлян попытались уплыть на другой берег. Они торопливо сбросили шлемы и доспехи, швырнули в сторону оружие и вошли по пояс в воду. Нумидийские и кельтиберийские всадники помчались к ним, срубая головы, вскрывая мечами животы, словно скорлупу орехов. Лучники доставали стрелами самых дальних пловцов, и те один за другим шли ко дну. Противоположный край озера находился слишком далеко, поэтому десятки солдат, испугавшись смерти в темных глубинах, повернули обратно к берегу. Едва они приблизились, кавалеристы убили их, раскрасив прибрежные камни темными пятнами крови. Тем временем туман рассеялся и приоткрыл долину. Взглянув на последствия бойни, Эрадна содрогнулась. Зрелище оказалось еще более отвратительным, чем она предполагала.

Хотя вид трупов уже не вызывал у нее тошноту, она повернулась спиной к полю боя и пригнулась. Эрадна долго постигала искусство войны. Однако теперь ей стало ясно, что Ганнибал был учителем иного сорта. Сидя на холме и медленно воспринимая ужас, творившийся на равнине, ей пришла в голову мысль, которую прежде она никогда не рассматривала. Ганнибал действительно мог выиграть войну. Римляне не способны порождать столько новых солдат. Они не вырастят за ночь другое поколение воинов и вождей. Они не продержатся долго, если многочисленная вражеская армия будет хозяйничать на их земле. Она снова подумала о своем путешествии — о возвращении на родину. Прежде ее не воновало, кто победит в войне. Но теперь она вдруг поняла , что результат войны между Римом и Карфагеном мог повлиять на ход ее жизни, какой бы тихий уголок она ни нашла для себя Этот человек, с его гениальной способностью сеять смерть, мог изменить мир кардинальным образом.