Первый практикум. Напиток бессмертия.

– Вы как?

– Да отлично! – ответила Даша, широко улыбаясь. – Мы перетряхнули наши канцтовары, вывалили откат, и дальше всё пошло, как нельзя лучше! Настя была за культурного амбассадора. Нас приодели, так что по местным меркам мы одеты даже более, чем прилично. А ещё нас кормили сладостями, и мы травили анекдоты до того момента, пока ребята не принесли ситар. Дальше Вы видите.

– Кстати, мы выяснили, почему понимаем местный язык, - добавила запыхавшаяся Маша. – Нас переодеть попытались. С меня сняли пиджак – я сразу перестала что-либо понимать.

– Точно! Путём несложного эксперимента установили, что дело в школьном значке, - поддержала Ольга. – Пока он на одежде, проблем с переводом не возникает.

– Блин! А можно мне на женскую половину?! – возопил проплясавший мимо Агеев.

Вслед ему возмущённо посмотрели несколько пожилых мужчин. Надо сказать, что двухчасовой танцевальный марафон очень здорово снимает стресс и прочищает мозги. Виктор почувствовал, что подкатывавшая паника отступила. Спустя какое-то время он выбился из сил и вышел из толпы, чтобы глотнуть воды. К нему подошёл Аджаташатру.

– Я подумал, может, брамины смогут вам помочь. Они единственные из дваждырождённых хранят древние знания. Может быть, они знают тех, кто так же путешествовал по воле богов ранее. Это шанс.

– И где нам их искать? – спросил Виктор.

– Я мало знаю, но говорят, будто у нашего раджи в Индрапрастхе гостит мудрец. Может быть, он подскажет вам, что делать.

– Мудрец?

– Да. В мире есть семь мудрецов. Они предвечны и божественны. Они постигают древние знания и передают их людям. Один из этих мудрецов, по слухам, сейчас в Индрапрастхе.

– Как нам добраться туда, почтенный?

– Это не столь далеко. Всего два дня пути. Здесь рядом проходит Уттара, Дорога на Север. Мы проводим вас к ней. Дальше вы не заблудитесь. Сегодня приглашаю вас переночевать в моём доме, а завтра утром мы тронемся в путь.

– Благодарю тебя, почтенный Аджаташатру. О большем я и не смел просить, – ответил Виктор, складывая руки перед грудью и кланяясь.

Наступила глухая ночь, хотя наручные часы Виктора показывали всего восемь вечера. Весёлая, пританцовывающая толпа проводила ребят к дому Аджаташатру, где их вновь разделили: девушек отправили спать в другую комнату.

На мужской половине кроватей не было, лишь циновки на земляном полу. Ребята укладывались, покряхтывая, и завистливо пыхтели, справедливо полагая, что девчонки опять их обставили в плане комфорта. В окна заглядывали любопытные малыши, Виктор старался не обращать на них внимания. Через некоторое время все затихли, слышалось только дыхание. Тихо всхлипывал Ян.

– Вообще, нам повезло, - негромко заметил Берг.

– Серьёзно? То есть, вот это всё – это повезло? Ты нормальный ваще? – саркастично спросил Сорокин.

– Ну вообще да, - отрезал Эрик. – Лучше так, чем, скажем, в палеозой. Там бы выбор невелик был: либо зажарить лёгкие в перенасыщенной кислородом атмосфере, либо пойти на ужин гигантской стрекозе…

– Ребята, – подал голос Асатиани. – Мне про войну одному показалось, что на взрыв похоже?

– Нет, – ответил Виктор. – Не одному. Больше того: похоже на атомный взрыв, Георгий. На атомный! – он помолчал. – Дождь после взрыва характерен для атомных взрывов. Радиоактивная пыль поднимается высоко в атмосферу, соединяется с водой и проливается ядовитым дождём. Часть пыли остаётся в воздухе, и день становится чёрным, как ночь. Старик говорил о молниях – вполне мог иметь в виду атомные вспышки. Они ярче Солнца. Мощная взрывная волна, землетрясения… Вплоть до тектонических изменений, Эрик, если взорвать в правильном месте. Вполне может быть твой тектонический сдвиг. С реками вспять и всё такое.

– А разве такое возможно? Ядерные взрывы тысячи лет назад? – спросил Ян.

Мальчик больше не всхлипывал, хоть голос его и звучал гнусаво.

– Атомные, Купала, – строго поправил Виктор. – Больше похоже на атомный, я считаю. Возможно или нет, а факт наличия описания налицо.

– Это же бред полный, – сказал Вельский. – Просто вымысел со сравнениями, гиперболами и параболами. «В серебре, как жар горя…» Никто же не горел на самом деле.

– Рус, какой шанс попасть пальцем в небо четырнадцать раз в одном абзаце?

Вопрос Асатиани был риторическим. Все замолчали в задумчивости. И тут заговорил Кривов:

– Виктор Петрович, я не понял, а кто там выиграл?

– В атомной войне? – спросил Виктор. – Никто, Саша. В атомной войне не выигрывает никто.

Благословения.

Наутро ребята проснулись от истошного петушиного крика. Заря только занималась, но в этих местах солнце не всходило, а выстреливало в небо, как пушечный снаряд. Ребята встали, кряхтя после сна на жёстком полу. Настроение у всех было более, чем хмурое. Более того, вчерашний выжигающий внутренности ужин всю ночь мучительно ворочался в их животах. Утром Виктор, жутко смущаясь, спросил у одного из сыновей плотника, где они могут воспользоваться туалетом. Тот сначала не понял, а потом вывел Богданова из дому, посмотрел в сторону джунглей и сделал широкий жест, вроде «широка страна моя родная». Ребята переглянулись и помрачнели ещё сильнее, а потом долго Виктор из-за широких листьев вещал соседним кустам:

– Здесь вам нет санэпидстанций, проверок, проб, лабораторий и контролёров производства! Есть здесь опасно для жизни! Это дома вы можете всего лишь насмерть подавиться любым абсолютно безопасным продуктом…

– Всего лишь, - послышалось из-за соседнего куста.

–…то подхватить вирус, какую-нибудь бактерию или наесться биотоксина – это здесь проще простого. Мы также понятия не имеем, чем они поливают свои поля. Вдруг водой из какого-нибудь ядовитого озера! И на аллергию нарваться – получите, распишитесь. В этих условиях необходимо особенно тщательно соблюдать меры безопасности питания! А именно: мыть руки…

– Мы их вымыли! – обиженно отозвался разлапистый папоротник голосом Яна.

– Я знаю! – рыкнул Виктор и продолжил. – Обязательно соблюдать гигиену на кухне! Не использовать одни и те же принадлежности для работы с сырыми и готовыми продуктами! Тщательно мыть и дезинфицировать всё, предохранять продукты от насекомых и грызунов…

– Они на земле готовят! – возмущённо прозвучал голос Славы с другой стороны.

– Я знаю! – разозлился Виктор. – Тщательно термически обрабатывать продукты…

– Так а чё? Оно всё жареное… – прогундел Сорокин.

– Я знаю! Использовать исключительно чистую воду…

– Бутилированную, из соседнего супермаркета! – сострил Берг.

– Знаю! – раздосадованно отозвался Виктор. – Хранить продукты и готовые блюда при безопасной температуре…

– Угу. В холодильнике, – проговорил Дима.

– Знаю! – прошипел Виктор. – И наконец, основную часть своего рациона набирать из привычных или приближенных к привычным продуктов. Незнакомую пищу пробовать только в очень небольших количествах во избежание приступов несварения, среди которых вздутие живота, диарея, гастрит, панкреатит…

– Виктор Петрович, Вы бы звучали гораздо более наставительно, если бы не сидели с нами в одном ряду! – со смехом сказал Кривов.

– Знаю, – буркнул Виктор и замолчал, насупившись.

Ещё сильнее их взбесил цветущий выспавшийся вид девушек, которые присоединились к ним во дворе. Хозяева дали им свёртки с едой, которые ребята уложили в свои рюкзаки. Виктор собирался, как в поход. Он перекладывал вещи в рюкзаке и даже застегнул его стропу спереди, отчего показался себе невероятно солидным туристом. Провожать путников отправились Нараян и Викрам, старшие сыновья старца. Вооружившись длинными угрожающего вида ножами, они выдвинулись в путь во главе колонны.

Группа шла по деревне, а за ней так же следовала толпа. Начал накрапывать дождь. По случаю конца сентября у всех ребят были с собой зонты, школьники выудили их из рюкзаков и раскрыли. Этим нехитрым действием они произвели фурор. Звездой утра стал цветастый зонтик Виктора с одной торчащей спицей. Вправду сказать, он больше бы подошёл пожилой даме, бегущей из коровника в сарай за подойником в безразмерных калошах на босу ногу. Ученики не преминули хохотнуть, а Виктор обиделся. А что? Этот зонтик ему подарила мама! Он ему дорог!

Впереди показалось обвешанное ленточками и цветами невероятно кривое шишковатое дерево с выкрашенным красным стволом. Его окружал небольшой заборчик, у корней лежал политый чем-то камень. Кажется, это был маленький алтарь.

– Нараян, а что это такое? – с интересом спросил Виктор.

– Это дом якши.

Нараян характерно покачал головой из стороны в сторону.

– Якши? – переспросил Виктор.

– Дух. Защитник. Ну, якши, - растерянно ответил Нараян.

– А что он делает? – продолжал Виктор.

– Защищает деревню. Если его кормить хорошо. Иногда даёт богатство. Иногда отвечает на вопросы.

– А что надо делать, чтобы задать вопрос?

Вообще Виктор во всяких лесовиков и якши не верил. Ну он и в перемещения в древнюю Индию не верил ещё вчера утром.

– Надо держать его дом в чистоте и принести подношение.

– Можно?

– Можно, – улыбнулся Нараян.

– Виктор Петрович, Вы решили приобщиться к местным верованиям? – поинтересовалась Ольга.

– А чем чёрт не шутит? – бросил за спину Виктор, походя к заборчику.

– Ну в нынешней ситуации да. Поспорить трудно, – мрачно согласилась Ольга.

Виктор переступил через заборчик и подошёл к дереву. Рядом лежал маленький ритуальный веник, которым Виктор символически пару раз взмахнул, подметая землю. Затем учитель полез в рюкзак, достал кусочек лепёшки и положил на алтарь.

– Эмм… Уважаемый якши! Разрешите обратиться, – неловко начал Виктор.

Он старался говорить шёпотом, чтобы его отчаянная попытка переговорить с деревом не выглядела совсем уж жалко.

– Я, эмм, тут с вопросом к Вам, если можно. Мы тут с ребятами встряли в историю. Во всех смыслах. И как бы не совсем запланированно. И нам бы всё обратно пере… этого, но как это сделать? Если Вы мне подскажете, я буду безмерно благодарен. Вот.

Виктор прекратил лепетать и прислушался, ожидая сам не зная, чего. Минута прошла в тишине. И вторая. «Что я творю? – подумал Виктор, – С деревом разговариваю! Я сумасшедший», – он плюнул и отвернулся, чтобы уйти.

– Припёрся он с вопросами! – прошелестело сзади еле слышно.

Виктор застыл на месте спиной к дереву.

– Учитель, тоже мне! – продолжил скрипучий голос.

Богданов медленно повернулся – дерево стояло, как и прежде. Ни единый листок не шевелился.

– Ученики его за руку водят, мама сопельки утирает.

«Я точно галлюцинирую. Это всё мой бред. И Индия, и дерево, и танцы… Я просто брежу, у меня… Как это? Активная фаза? Это всё мне привиделось. Возможно, вообще всё от самого начала, и школа, и институт, и Стах Глебович этот, а я вообще не человек. И сейчас моё фиолетовое восьминогое тело пичкают вкусным галоперидолом на Юпитере… Так, прекрати! Так и правда недолго до мягкой комнаты доразмышляться!»