Государство и революции

Нужно отметить и тот факт, что система послевоенных чисток была достаточно своеобразной. В странах, попавших под советскую оккупацию Восточной и Центральной Европе, Маньчжурии, они велись выборочно. Поголовно хватали только тех, кто попал за границу уже в годы советской власти, а из старой эмиграции арестовывали лишь самых заметных представителей Белого Движения и активных участников политической деятельности, попавших на заметку органов госбезопасности. Даже семей их не трогали. Оставляли в покое и тех, кто в годы эмиграции просто жил и трудился, и уж тем более участников антинацистского подполья и партизанского движения (если подполье было коммунистическим, а не националистическим). Возможно, считали, что в этих странах эмигранты и так никуда не денутся, а то и помогут их "освоению".

Но к тем, кто остался по другую сторону демаркационных линий, отношение было другое. В их адрес разыграли еще одну шумную кампанию «возвращенчества». Как бы на радостях, в честь победы, указом Президиума Верховного Совета еще раз было объявлено прощение эмигрантских «грехов» и предоставлено право на получение советского гражданства "лицам, имевшим российское гражданство к 7 ноября 1917 г." Такое же право получали "лица, утратившие советское гражданство и их дети". И под влиянием настроений, царивших в 45-м — симпатий к СССР, гордости за свою родину, "переоценки ценностей", а то и надежд на возрождение Сталиным прежней, могучей России, указ этот вызвал взрыв энтузиазма в русском зарубежье. В одной лишь Югославии набралось 6 тыс. желающих стать советскими гражданами, во Франции — 11 тыс., а возникший в подполье "Союз русских патриотов" был переименован в "Союз советских патриотов". В посольства СССР подавались заявления, в торжественной обстановке вручались паспорта — первый выдали митрополиту Евлогию.

Правда, реально отправились на родину гораздо меньше — например, из Франции только 2 тыс. Многие, даже получив гражданство, оставались на чужбине — тут была привычная среда, устроенный быт, а в России не осталось ни родных, ни знакомых, чтобы ехать туда на старости лет. Да и осторожничали все же, ждали, как обернется с другими. И правильно делали. Потому что те, кто поехал, в том числе участники Сопротивления, члены всяких там "обществ советской дружбы", почти в полном составе загремели в лагеря. Опять, как и в кампаниях 20-х, оставляли на свободе лишь «рекламные» фигуры. То же произошло в Шанхае, который в отличие от Харбина оказался вне зоны советского влияния. В существовавшую там большую русскую колонию приехал специальный уполномоченный, огласил упомянутый указ и даже пообещал помощь в переезде со всем имуществом. Тоже была масса желающих, им прислали пароходы, помогая грузить мебель, автомобили, рояли. А в Находке репатриантов перегоняли в арестантские вагоны…

Ведь возможность «конвергенции» учитывал и Сталин. И соответственно, пресекал ее всеми доступными ему средствами. Так что закордонные энтузиасты "возрождения России" если и были ему нужны, то только в качестве дармовой рабочей силы. Как раз во избежание «конвергенции» и подъема свободолюбивых настроений в народе, познавшем свою мощь, в СССР пошло очередное закручивание гаек. И люди, начавшие было гордо поднимать головы как победители, люди, повидавшие Европу, имевшие возможность сравнить тамошнюю жизнь с собственной и рассказать об этом согражданам, густо шли за колючую проволоку.

В данном плане Иосифу Виссарионовичу активно помогали западные демократы, массами выдавая на расправу всех советских граждан, оказавшихся в их зонах. Выдавали не только власовцев, но и прочих, кто служил немцам то есть солдат «Остгруппен», «Остлегионен», при первой возможности переходивших на их сторону во Франции, Италии, Африке. Многие русские «хиви», перешедшие в Северной Африке к англичанам, принимались в их армию, т. е. стали британскими солдатами. Но по окончании войны выдали и их тоже.

Выдавали и тех, кто сражался в отрядах французских партизан и организациях Сопротивления, Выдавали освобожденных пленных и «остарбайтеров», хотя многие не хотели ехать домой, справедливо опасаясь репрессий. Наконец, в зонах оккупации союзников оказалось более миллиона обычных гражданских беженцев — тех, кто во время войны сумел вырваться из СССР, чтобы уйти из-под власти большевиков, и просил теперь убежище на Западе. И их тоже выдавали. Содержали в лагерях, иногда не уступающих нацистским (например, британский лагерь Вольфсберг с издевательствами, побоями, на голодном пайке). Впрочем — иногда содержали и получше, подпитывая ложными обещаниями и иллюзиями. А в один прекрасный день грузили в поезда, якобы дли перевода в более удобное место, и отправляли в советскую зону. На верную погибель.

Обычно при объяснении этих действий иностранные историки ссылаются на Ялтинские соглашения, по которым предусматривалась обязательная репатриация советских граждан, попавших на чужбину в ходе войны. Но ведь те, кто сам стремился попасть на Запад, искали там политического убежища. Об их "правах человека" почему-то не вспомнили. А среди выданных казаков многие никогда и не были советскими гражданами. И такая юридическая «мелочь» тоже никого не смущала. Выдавали и гражданских эмигрантов, в том числе и таких, кто не имел никакого отношения к сотрудничеству с немцами, а просто бежал из Восточной Европы при вторжении туда советских войск, а попав к англо-американцам, имел несчастье назвать себя «русским» — даже если был к тому моменту уже польским, чехословацким, германским гражданином… Уж никаким боком не подходили под Ялтинские соглашения югославские антикоммунистические формирования — например, четники Михайловича сражались за прежнюю Югославию, союзницу тех же англичан в начале войны. Но и их по требованию Сталина выдали Тито на бессудные расправы. Там коммунисты не утруждали себя даже видимостью «законности», везли своих противников-сербов в хорватские деревни, а хорватов — в сербские, и отдавали толпе на растерзание.

Никак не подходили под Ялтинские соглашения и те советские солдаты, которые пытались бежать к союзникам уже после войны. Летом 1945 г. к англичанам и американцам каждый день переходили десятки, а то и сотни человек. И их аккуратно выдавали — причем заведомо зная, что выдают на смерть. Потому что таких дезертиров казнили всех без исключения, и ежедневно в частях зачитывали списки расстрелянных. Не только для того, чтобы запугать остальных, но и доказать, что не стоит рассчитывать на гостеприимство союзников. Так что на самом деле за счет судеб миллионов русских людей, никому не нужных на Западе и никого там не интересовавших, политики-демократы пытались задобрить Сталина и подладиться к нему. Чтобы сохранить оговоренный с ним "новый мировой порядок", который их державы считали выгодным для себя. Как очень точно подметил Солженицын, "во Второй мировой войне Запад отстаивал свою свободу и отстоял ее для себя, а нас (и Восточную Европу) вгонял в рабство еще на две глубины".

Ведь и в самом деле, когда речь идет о том, что произошло в странах Восточной и Центральной Европы, надо вспомнить — а кто же отдал Сталину эти страны? Только чтобы удовлетворился и больше не запрашивал. И чтобы самим сэкономить материальные средства и жизни сограждан в заключительных операциях против Японии. Такое «умиротворение» — это, пожалуй, даже не Мюнхеном, а "Мюнхеном в квадрате" попахивает. Черчилль даже хвастает в своих мемуарах, как легко сумел договориться со Сталиным насчет раздела сфер влияния в Европе. Дескать, пока ходили вокруг да около, ну ничего не получалось. А потом он взял и безо всяких обиняков, в открытую, написал на бумажке: в Румынии 90 % влияния получает Россия, а 10 % — остальные союзники, то бишь Англия и США. В Греции наоборот — 90 % остальные, а 10 % Россия. В Югославии и Венгрии — 50: 50, а в Болгарии 75 % России — 25 % остальным. А Сталин бумажку повертел, попыхтел трубкой и галочку поставил. Мол, согласен. И Черчилль очень гордился тем, что сумел с ним договориться таким простым образом. А чего бы, спрашивается, "отцу народов" не согласиться, если сами дают? А дальше — видно будет…

И пресловутый Нюрнбергский процесс, который до сих пор почему-то принято считать величайшим достижением международной борьбы за мир и права человека, если разобраться, стал всего лишь грандиозным пропагандистским шоу. А последовавший за ним Токийский процесс над "японским милитаризмом" тем более. Потому что сразу встает вопрос: "а судьи кто"? Агрессию Германии и Японии судили Англия, Франция, США, СССР… Западные державы, вскормившие эту агрессию, позволившие нацизму встать на ноги. Мюнхенским договором подарившие Гитлеру Чехословакию, без чего и никакой дальнейшей агрессии не было бы. Как и японской агрессии без политики "дальневосточного Мюнхена". А СССР сам побывал в роли союзника Германии в агрессии против Польши… И очень характерно, что при выработке устава Международного Трибунала, был введен пункт, запрещающий касаться этих «скользких» вопросов, способных дискредитировать победителей. Поэтому попытки подсудимых и защиты коснуться данных фактов, как и, например, сотрудничества германской военной промышленности с фирмами США, неизменно пресекались.

За концлагеря, геноцид, массовые депортации и казни, расправы с мирным населением нацистских руководителей судили представители страны, в которой в это же самое время действовала гигантская система лагерей, осуществлялись массовые казни и депортации. И двух других стран, которые в это же время поставляли сталинской машине уничтожения миллионы жертв — в общем, взяли на себя функции госбезопасности и конвоиров для отлова несчастных и доставки в советские тюрьмы. Да и сами проводили довольно нелицеприятные акции, разве что масштабами поменьше. Как уже отмечалось, в 1942-43 гг. англичане вовсю расстреливали митинги и манифестации в Индии. А в конце 1944-45 гг. жестоко подавляли партизанское движение в Греции и расстреливали активистов прокоммунистических отрядов ЭЛАС — Сталин договоренность выдержал четко и позволил там перебить своих сторонников (так же, как сам перебил британских сторонников в Польше). Ну а взять атомную бомбардировку Хиросимы и Нагасаки — чем она по сути отличалась от гитлеровских расправ с мирным населением? Тем, что сотни тысяч людей погибли не от пуль и не в газовой камере, а в результате применения более совершенной технической новинки?

Между прочим, в случае высадки немцев на Британское острова и Англия была готова плюнуть на все конвенции и применить химическое оружие. И политика, и средства проведения в жизнь этой политики определялись не красивыми словами, идеалами и декларациями, а принципами целесообразности не более того. Скажем, советский невозвращенец Бармин был в годы войны принят в Управление Стратегических Служб (разведку) США, но в 1944 г. опубликовал в "Ридерс дайджест" свою статью о коммунистической опасности, критикуя уступчивость Рузвельта в отношении СССР. И за это был уволен со службы (кстати, к вопросу о "свободе слова"). А когда в 1947 г. в одном из интервью бывшего посла в Москве А. Гарримана попросили рассказать о "тирании Сталина", он хладнокровно ответил, что эта сторона деятельности "отца народов" его совершенно не интересовала, поскольку он делал в России "важный бизнес" — а "Сталин стоял во главе страны которая разобьет силы Гитлера, и нам не придется самим выполнять эту грязную работу. Рузвельт не хотел допустить, чтобы войска США снова, как в Первой мировой войне, подверглись кровопусканию".