Со вкусом гнили

— Да ты хоть раз пробовал нормальную еду? Смеси, которыми вас пичкают, это полнейший отстой. Сублимированные продукты чуть лучше, но все равно отстой. Так что я понимаю, почему люди готовы платить огромные деньги за натуральную еду староверов. Наладить торговлю с ними было отличной идеей.

Шлак в последний раз сладко затянулся, отбросил дымящийся окурок в сторону и повернулся к товарищу, который при своём среднем человеческом росте едва доставал до его плеча.

— Даже несмотря на то, что это незаконно?

— Особенно поэтому. — Из-за едкого дыма слезились глаза, и Ив помахал перед лицом ладонью, чтобы рассеять серое облако. Курево никак не назовёшь приятным, но Шлаку эта дрянь почему-то нравилась. — Все шишки подсели на натуральное, как только поняли, какое дерьмо ели все эти годы. А купить продукты староверов можно только через Тощего.

Шлак потер массивный бугристый подбородок, подумал немного и выдал:

— Так почему бы не легализовать торговлю?

Ив взглянул на него из-под надвинутого на самые глаза капюшона. Здоровяк на самом деле тупой или только притворяется? Как бы там ни было, оскорблять парня в четыре раза тяжелее тебя стоит с осторожностью. Один удар этой громадной лапищи в челюсть способен отправить любого в больницу с черепно-мозговой, а то и сразу на тот свет. Так что Ив лишь бросил презрительное:

— Ты серьёзно?

Шлак не обратил на его тон внимание. Наверно, привык, что все и каждый общались с ним в подобном тоне. Он ведь порченый, мутант с четырьмя руками и погаными генами, которому не место среди нормальных, чистых людей. Удел таких, как он, — работа в канализации или на опасных производствах, где до пятого года службы дотягивают единицы, где кожу разъедают ядовитые пары, а в лёгких формируются чёрные узелки, заставляющие кашлять кровью и кусками внутренних органов. Только так порченые могут возместить городу ущерб от своего существования, которое само по себе ставит под угрозу сохранение человеческого вида.

Они шли молча по раскрошенному бетону, окружённые бетонными стенами-домами со всех сторон. Даже небо было цвета бетона. Оно низко висело над плоскими крышами высоток и над воткнутыми в эти крыши ветрогенераторами, которые обеспечивают энергией город. Говорят, над землями староверов небо голубое, не занавешенное дымом из тысяч труб. Но какая разница, что там, наверху, если жизнь учит не поднимать взгляд.

— О! — оживленно изрёк Шлак. Он вообще редко затыкался надолго.

Ив повернул голову с недоумением, однако рядом громилы не оказалось. Тот подошёл к обшарпанной стене очередного лоскутного здания, где посреди оборванных и затертых листовок красовались новые, совсем недавно наклеенные. Шлак оторвал одну из них. Ив заглянул через его плечо и пробежался глазами по корявому тексту.

"Порченые тоже люди", — гласила надпись. Ив усмехнулся.

— Тебе зачем? Ты же даже читать не умеешь.

— Это бумажка, — заявил Шлак, сложил листовку в карман и потянулся к следующей. — В сортире пригодится. Тут наверняка что-то про мутантов. Такими только жопу подтирать, и то больше пользы.

Скоро в кармане чёрного безразмерного плаща оказались листовки "Остановим геноцид вместе" и "Верните наших детей". Только потом Шлак удовлетворенно хмыкнул и продолжил вместе с Ивом путь.

По какой-то причине четырехрукий ненавидел своих. У порченых принято помогать друг другу, потому что ни от кого больше не приходится ждать хорошего отношения, но Шлак их презирал. Может, загордился, когда Тощий выкупил его из бойцовских ям, сделал своим телохранителем и наделил правами, которыми обладали Ив и другие люди на службе у теневого барона. Надо признать, он имел полное право гордится, и глупо было бы осуждать его за то, что исполнил мечту каждого порченого: выбился в люди.

Мужчина полез в карман за новой самокруткой, сунул её в зубы, но так и не закурил: из-за поворота улицы донесся гулкий стук шагов. Этот стук ни с чем не спутать. Каждый житель Огнёва знает его. Прохожие, заслышав его, сразу поспешили убраться с дороги на обочины. Одни вжались в стены, опустили глаза и ускорили шаг в попытках не привлекать к себе внимание. Другие шмыгнули в подворотни, спрятались за ближайшими дверьми. Третьи, у кого любопытство пересилило страх, остановились поглазеть.

Вскоре стало видно приближающуюся группу: черное пятно на фоне серо-коричневых стен. Чистильщики, отряд Чистоты. Биомеханические андроиды, созданные на основе тел мертвецов, призванные следить за порядком в городе и за его чистотой — они отлавливали укрывающихся от властей порченых, проверяли квартиры по наводкам соседей, шерстили подвалы и закоулки. Иногда хватали не только мутантов, и никто не знал, по какому принципу они действуют.

Ив и Шлак, как и другие, убрались с их пути. Три тройки солдат в чёрной форме неумолимо приближались. На головах неснимаемые капюшоны, на руках перчатки. Форма нужна была только для того, чтобы скрыть корпус от любопытных глаз. Говорили, что это тела мертвых порчей, покрытые металлическими и полимерными пластинами. Они поднимали и опускали закованные в сталь ноги в едином ритме, словно были связаны одним разумом. В руках — новенькие автоматы, дула которых смотрели в одну сторону, точно по линейке. Лица скрывали одинаковые стальные маски с круглыми вырезами равнодушных глаз.

Чистильщики издалека заметили Шлака. Трое крайних в ряду уставились на него своими немигающими провалами черноты. Отряд был уже совсем близко, а они все глядели и глядели, даже когда пришлось повернуть головы. Только когда отряд поравнялся с человеком и его спутником-мутантом, Чистильщики как один повернули головы вперед, будто внезапно потеряли к нему всякий интерес.

Ив проводил их хмурым взглядом. Такое поведение андроидов казалось странным. Все они были оснащены системой распознавания лиц и автоматически определяли порченых. Шлаку в этой системе отводилось особое место. Для Чистильщиков и прочих служб он был неприкосновенен, так как занимал официальную должность телохранителя Тощего.

— Видел, как они уставились? Они всегда так?

— Ага, — сквозь зубы процедил Шлак. Он снова сунул в губы сигарету и принялся яростно чиркать зажигалкой. — Гребаные биомехи. Каждый раз пялятся, будто думают, а не замочить ли очередного порча. Когда впервые их увидел, чуть не обосрался. — Он презрительно сплюнул.

— Интересно… Вряд ли тупо таращиться на прохожих заложено в их программе.

— Ну. — Шлак немного помолчал и добавил: — Наверно, они просто ненавидят порченых и бесятся, что не могут меня достать.

Он растянул губы в акульем оскале. Вряд ли Шлак серьёзно в это верил. Все знают, что у андроидов нет чувств, есть только программа, которой те следуют. У качественных биомехов, каких делали в прошлом, была и развитая программа, способная имитировать человеческое поведение. Сейчас же, во времена после Катастрофы, не хватает ресурсов собирать андроидов для частного пользования. Остались только рабочие, собранные для выполнения определенных задач. Да и то это слишком затратные технологии для обедневшего городка с ограниченными ресурсами.

Несколько метров спустя громила снова затормозил, приметив на обшарпанной стене листовку. Серый клочок бумаги с корявыми буквами, слабо трепещущий на ветру. Странно это: обычно порченых детей не учат грамоте. Кто-то им помогает среди нормальных, но зачем?

Шлак с каким-то остервенением сорвал листовку и сунул в карман. Потом повернулся к Иву, усмехнулся в ответ на его недоуменный взгляд.

— Вот же гребаные ублюдки, весь город засрали.