Спирит II

Глава 20. Пророки и пророчества

Магическая цепь выстраивается по-разному, но эффективность её возрастает, когда адепты имеют тактильный контакт. Это я и предложил группе.

Попаданцы были командой и, как я увидел из их перехода на Терру, уже как минимум дважды использовали и цепь, и совокупную энергию. Кроме того, маг-Чак научился транслировать сквозь такую связь чужие скиллы другим участникам группы, что для самоучки, конечно же, сильное достижение. Однако научного подхода к магии в альтернативном Терре мире не было.

Эйни строго посмотрела на Чака и обронила:

— Его я за руку не возьму.

«Капризная, молодая девчонка, еще не умеющая держать себя в руках и идти на вынужденные компромиссы, — мелькнула у меня мысль. Мой хвост пару раз сам собой хлопнул о каменную твердь, служившую на этом плато полом. — Надо будет снова учиться прятать свои мысли и эмоции».

— Чак, Мяч? — Я присел, скрестив под собой ноги, и жестом пригласил двоих вменяемых из этой группы присесть слева и справа от себя, протянув им для этого ладони.

Парни были сговорчивей девушки и молча заняли позиции для группового сеанса. Чак, подобно мне, протянул руку Эйни — мол, садись не бойся, — и она села, взяв за руки кота и мага и продолжая буравить меня недовольным взглядом.

Любовь, физическая близость сродни эмпатии, на войне губит стольких хороших ребят…

«Магу позволяется любить, но не позволяется поддаваться любви», — так звучала старая поговорка, существовавшая еще до победы над положительными. После войны она и вовсе стала чуть ли не аксиомой, не требующей никаких доказательств. Любишь, привязан, чувствуешь — значит, полезешь прикрывать туда, где нельзя выжить; значит, останешься там, где нельзя оставаться, и не только погибнешь сам, но и предмет своей любви не спасешь.

Бегло просматривая память боевой группы гостей, я без удивления наблюдал грубейшие ошибки ведения боев абсолютно у всех, кто там жил. Даже выстраивание сетей убийственных интриг в их Земном мире вызывало у меня негодование. Было похоже на то, будто малым детям рассказали принцип игры в шахматы и посадили за доску. Да, они соблюдали правила, да, среди них под конец дня выявились победители — в нашем случае живая команда Спирита, — но что случится, если ребёнок, победивший в таком турнире, решит сыграть пусть даже на самом низшем любительском уровне? Правильно — проиграет без вариантов. В нашем же случае — их всех убьют. Три команды вошли на Терру. Две рассекречены и уничтожены. Не исключением были бы и мои новые знакомые, и доказательством тому служила свежая белая шёрстка Мяча, торчащая из расплавленной нагрудной дыры его боевого костюма.

Взгляд Чака упал на меня, будто маг считал мою эмпатию. Вначале его быстрый ум хотел понять, почему он получает от меня лишь печаль, а когда расшифровал куски моих мыслей, которые я старался прятать и дробить на части, его поле обдало меня энергией горя. Он, маг, привыкший убивать, вовсе не хотел умирать тут и готов был постигать все науки сразу, лишь бы не повторить судьбы других Чаков из параллельных миров.

На грани осколков мыслей и эмоций я направил ему холодное и, возможно, слишком циничное сообщение: «Не хочешь умирать — учись быстрее». В последнее слово я вложил больше, чем мог позволить любой человеческий язык. Это было не просто «быстрее», это было «ты должен был уже всё это знать, прежде чем идти сюда», на грани «надо было уметь это вчера», похожее на «ты уже опоздал с обучением, но, возможно, ещё есть шанс».

Что говорить, они взялись за задачу, которая не под силу никому. Это не просто теракт смертников и не диверсия — пришли, уничтожили, ушли, — это целая спасательная миссия, где спасают того, кто не знает о спасении и, что-то мне подсказывало, не хочет быть спасенным.

Мы построили цепь и по моей молчаливой команде раздавили в ладонях большими пальцами последние три стимпака. Этот способ мог обеспечить кратковременный приток сил и возможность прорывается сквозь барьеры королевы Алам. В том, что такие барьеры есть, я не сомневался ни капли.

Если бы мы были в армии, то за каждое использование стимпаков нужно было бы отчитываться, так как эта штука очень дорогая и очень полезная. Хорошо, что теперь вся эта бюрократия больше мне не грозит. Наверное, это единственное, что я нашел хорошего в моей ситуации.

Реальность поплыла, и я понесся сознанием туда, куда указывал маячок Чака. Целей было слишком много. Я увидел полтысячи боевых машин, несущихся по следу королевы. Ещё бы, они искали не какого-то там Мяча, а саму Алам. Первой мыслью было выводить их из строя один за другим, но ведь на их место встанут другие, и плюс пятьсот — это не просто так взятое число, а ровно столько надо для того, чтобы уничтожить взвод и пленить его командира. Не больше, не меньше, с учетом особенностей ведения боя в подземельях и в пустошах, который наверняка развернётся сверху, если королева вырвется наружу.

И всё-таки пятьсот — это очень много даже для магической цепи под стимпаками. Чак, Эйни и Мяч видели то же самое, что и я. Они слышали те мысли и рассуждения моего сознания, которые я позволял им слышать, но по понятным причинам я не дал им выход в мессенджеровый канал, чтобы они не мешали мне настраиваться. И поэтому они молчали.

Положение, в котором находилась Алам, ухудшилось. Словно клещи, смыкались кольца летящих к её группе машин, а она, будто не желая больше прятаться, встала лагерем в одном из холлов, коих множество в бесконечной сети подземных каналов Терры.