Портрет Дориана Грея [англ. и рус. параллельные тексты]

Через месяц зацветет пурпурными звездами ломонос, и каждый год в зеленой ночи его листьев будут загораться все новые пурпурные звезды.

But we never get back our youth.

А к нам молодость не возвращается.

The pulse of joy that beats in us at twenty, becomes sluggish. Our limbs fail, our senses rot.

Слабеет пульс радости, что бьется так сильно в двадцать лет, дряхлеет тело, угасают чувства.

We degenerate into hideous puppets, haunted by the memory of the passions of which we were too much afraid, and the exquisite temptations that we had not the courage to yield to.

Мы превращаемся в отвратительных марионеток с неотвязными воспоминаниями о тех страстях, которых мы слишком боялись, и соблазнах, которым мы не посмели уступить.

Youth!

Молодость!

Youth!

Молодость!

There is absolutely nothing in the world but youth!"

В мире нет ничего ей равного!

Dorian Gray listened, open-eyed and wondering.

Дориан Грей слушал с жадным вниманием, широко раскрыв глаза.

The spray of lilac fell from his hand upon the gravel.

Веточка сирени выскользнула из его пальцев и упала на гравий.

A furry bee came and buzzed round it for a moment. Then it began to scramble all over the oval stellated globe of the tiny blossoms.

Тотчас подлетела мохнатая пчела, с минуту покружилась над нею, жужжа, потом стала путешествовать по всей кисти, переползая с одной звездочки на другую.

He watched it with that strange interest in trivial things that we try to develop when things of high import make us afraid, or when we are stirred by some new emotion for which we cannot find expression, or when some thought that terrifies us lays sudden siege to the brain and calls on us to yield.

Дориан наблюдал за ней с тем неожиданным интересом, с каким мы сосредоточиваем порой внимание на самых незначительных мелочах, когда нам страшно думать о самом важном, или когда нас волнует новое чувство, еще неясное нам самим, или какая-нибудь страшная мысль осаждает мозг и принуждает нас сдаться.

After a time the bee flew away.

Пчела скоро полетела дальше.

He saw it creeping into the stained trumpet of a Tyrian convolvulus.

Дориан видел, как она забралась в трубчатую чашечку вьюнка.

The flower seemed to quiver, and then swayed gently to and fro.

Цветок, казалось, вздрогнул и тихонько закачался на стебельке.

Suddenly the painter appeared at the door of the studio, and made staccato signs for them to come in.

Неожиданно в дверях мастерской появился Холлуорд и энергичными жестами стал звать своих гостей в дом.

They turned to each other, and smiled.

Лорд Генри и Дориан переглянулись.

"I am waiting," he cried. "Do come in.

-- Я жду, -- крикнул художник.-- Идите же!

The light is quite perfect, and you can bring your drinks."

Освещение сейчас для работы самое подходящее...

They rose up, and sauntered down the walk together.

А пить вы можете и здесь.

Two green-and-white butterflies fluttered past them, and in the pear-tree at the corner of the garden a thrush began to sing.

Они поднялись и медленно зашагали по дорожке. Мимо пролетели две бледнозеленые бабочки, в дальнем углу сада на груше запел дрозд.

"You are glad you have met me, Mr. Gray," said Lord Henry, looking at him.

-- Ведь вы довольны, что познакомились со мной, мистер Грей? -- сказал лорд Генри, глядя на Дориана.

"Yes, I am glad now.

-- Да, сейчас я этому рад.

I wonder shall I always be glad?"

Не знаю только, всегда ли так будет.

"Always!

-- Всегда!..

That is a dreadful word.

Какое ужасное слово!

It makes me shudder when I hear it.

Я содрогаюсь, когда слышу его.

Women are so fond of using it.

Его особенно любят женщины.

They spoil every romance by trying to make it last for ever.

Они портят всякий роман, стремясь, чтобы он длился вечно.

It is a meaningless word, too.

Притом "всегда" -- это пустое слово.

The only difference between a caprice and a life-long passion is that the caprice lasts a little longer."

Между капризом и "вечной любовью" разница только та, что каприз длится несколько дольше.

As they entered the studio, Dorian Gray put his hand upon Lord Henry's arm.

Они уже входили в мастерскую. Дориан Грей положил руку на плечо лорда Генри.

"In that case, let our friendship be a caprice," he murmured, flushing at his own boldness, then stepped up on the platform and resumed his pose.

-- Если так, пусть наша дружба будет капризом, -- шепнул он, краснея, смущенный собственной смелостью. Затем взошел на подмостки и стал в позу.

Lord Henry flung himself into a large wicker arm-chair and watched him.

Лорд Генри, расположившись в широком плетеном кресле, наблюдал за ним.

The sweep and dash of the brush on the canvas made the only sound that broke the stillness, except when, now and then, Hallward stepped back to look at his work from a distance.

Тишину в комнате нарушали только легкий стук и шуршанье кисти по полотну, затихавшее, когда Холлуорд отходил от мольберта, чтобы издали взглянуть на свою работу.

In the slanting beams that streamed through the open doorway the dust danced and was golden.

В открытую дверь лились косые солнечные лучи, в них плясали золотые пылинки.

The heavy scent of the roses seemed to brood over everything.

Приятный аромат роз словно плавал в воздухе.

After about a quarter of an hour Hallward stopped painting, looked for a long time at Dorian Gray, and then for a long time at the picture, biting the end of one of his huge brushes, and frowning.

Прощло с четверть часа. Художник перестал работать. Он долго смотрел на Дориана Грея, потом, так же долго, на портрет, хмурясь и покусывая кончик длинной кисти.

"It is quite finished," he cried at last, and stooping down he wrote his name in long vermilion letters on the left-hand corner of the canvas.

-- Готово! -- воскликнул он наконец и, нагнувшись, подписал свое имя длинными красными буквами в левом углу картины.

Lord Henry came over and examined the picture.

Лорд Генри подошел ближе, чтобы лучше рассмотреть ее.

It was certainly a wonderful work of art, and a wonderful likeness as well.

Несомненно, это было дивное произведение искусства, да и сходство было поразительное.

"My dear fellow, I congratulate you most warmly," he said. "It is the finest portrait of modern times.

-- Дорогой мой Бэзил, поздравляю тебя от всей души, -- сказал он.-- Я не знаю лучшего портрета во всей современной живописи.

Mr. Gray, come over and look at yourself."

Подойдите же сюда, мистер Грей, и судите сами.

The lad started, as if awakened from some dream.

Юноша вздрогнул, как человек, внезапно очнувшийся от сна.

"Is it really finished?" he murmured, stepping down from the platform.

-- В самом деле кончено? -- спросил он, сходя с подмостков.

"Quite finished," said the painter.

-- Да, да.

"And you have sat splendidly to-day.

И вы сегодня прекрасно позировали.

I am awfully obliged to you."

Я вам за это бесконечно благодарен.

"That is entirely due to me," broke in Lord Henry. "Isn't it, Mr. Gray?"

-- За это надо благодарить меня, -- вмешался лорд Генри.-- Правда, мистер Грей?

Dorian made no answer, but passed listlessly in front of his picture, and turned towards it.

Дориан, не отвечая, с рассеянным видом, прошел мимо мольберта, затем повернулся к нему лицом.

When he saw it he drew back, and his cheeks flushed for a moment with pleasure.

При первом взгляде на портрет он невольно сделал шаг назад и вспыхнул от удовольствия.

A look of joy came into his eyes, as if he had recognised himself for the first time.

Глаза его блеснули так радостно, словно он в первый раз увидел себя.

He stood there motionless and in wonder, dimly conscious that Hallward was speaking to him, but not catching the meaning of his words.

Он стоял неподвижно, погруженный в созерцание, смутно сознавая, что Холлуорд что-то говорит ему, но не вникая в смысл его слов.

The sense of his own beauty came on him like a revelation.

Как откровение пришло к нему сознание своей красоты.

He had never felt it before. Basil Hallward's compliments had seemed to him to be merely the charming exaggerations of friendship.

До сих пор он как-то ее не замечал, и восхищение Бэзила Холлуорда казалось ему трогательным ослеплением дружбы.

He had listened to them, laughed at them, forgotten them.

Он выслушивал его комплименты, подсмеивался над ними и забывал их.

They had not influenced his nature.

Они не производили на него никакого впечатления.

Then had come Lord Henry Wotton with his strange panegyric on youth, his terrible warning of its brevity.

Но вот появился лорд Г енри, прозвучал его восторженный гимн молодости, грозное предостережение о том, что она быстротечна.

That had stirred him at the time, and now, as he stood gazing at the shadow of his own loveliness, the full reality of the description flashed across him.

Это взволновало Дориана, и сейчас, когда он смотрел на отражение своей красоты, перед ним вдруг с поразительной ясностью встало то будущее, о котором говорил лорд Генри.

Yes, there would be a day when his face would be wrinkled and wizen, his eyes dim and colourless, the grace of his figure broken and deformed.

Да, наступит день, когда его лицо поблекнет п сморщится, глаза потускнеют, выцветут, стройный стан согнется, станет безобразным.

The scarlet would pass away from his lips, and the gold steal from his hair.

Годы унесут с собой алость губ и золото волос.

The life that was to make his soul would mar his body.

Жизнь, формируя его душу, будет разрушать его тело.

He would become dreadful, hideous, and uncouth.

Он станет отталкивающе некрасив, жалок и страшен.

As he thought of it, a sharp pang of pain struck through him like a knife, and made each delicate fibre of his nature quiver.

При этой мысли острая боль, как ножом, пронзила Дориана, и каждая жилка в нем затрепетала.

His eyes deepened into amethyst, and across them came a mist of tears.

Глаза потемнели, став из голубых аметистовыми, и затуманились слезами.

He felt as if a hand of ice had been laid upon his heart.

Словно ледяная рука легла ему на сердце.

"Don't you like it?" cried Hallward at last, stung a little by the lad's silence, not understanding what it meant.

-- Разве портрет вам не нравится? -- воскликнул наконец Холлуорд, немного задетый непонятным молчанием Дориана.

"Of course he likes it," said Lord Henry. "Who wouldn't like it?

-- Ну конечно, нравится, -- ответил за него лорд Генри.-- Кому он мог бы не понравиться?

It is one of the greatest things in modern art.

Это один из шедевров современной живописи.

I will give you anything you like to ask for it.

Я готов отдать за него столько, сколько ты потребуешь.

I must have it."

Этот портрет должен принадлежать мне.

"It is not my property, Harry."

-- Я не могу его продать, Гарри.

"Whose property is it?"

Он не мой.

"Dorian's, of course," answered the painter.

-- А чей же?

"He is a very lucky fellow."

-- Дориана, разумеется, -- ответил художник. -Вот счастливец!

"How sad it is!" murmured Dorian Gray, with his eyes still fixed upon his own portrait. "How sad it is!

-- Как это печально! -- пробормотал вдруг Дориан Грей, все еще не отводя глаз от своего портрета.-- Как печально!

I shall grow old, and horrible, and dreadful. But this picture will remain always young.

Я состарюсь, стану противным уродом, а мой портрет будет вечно молод.

It will never be older than this particular day of June....

Он никогда не станет старше, чем в этот июньский день...

If it were only the other way!

Ах, если бы могло быть наоборот!

If it were I who was to be always young, and the picture that was to grow old!

Если бы старел этот портрет, а я навсегда остался молодым!

For that-for that-I would give everything!

За это... за это я отдал бы все на свете.

Yes, there is nothing in the whole world I would not give!

Да, ничего не пожалел бы!

I would give my soul for that!"

Душу бы отдал за это!

"You would hardly care for such an arrangement, Basil," cried Lord Henry, laughing. "It would be rather hard lines on your work."

-- Тебе, Бэзил, такой порядок вещей вряд ли понравился бы! -- воскликнул лорд Генри со смехом.-- Тяжела тогда была бы участь художника!

"I should object very strongly, Harry," said Hallward.

-- Да, я горячо протестовал бы против этого, -отозвался Холлуорд.

Dorian Gray turned and looked at him.

Дориан Грей обернулся и в упор посмотрел на него.

"I believe you would, Basil.

-- О Бэзил, в этом я не сомневаюсь!

You like your art better than your friends.

Свое искусство вы любите больше, чем друзей.

I am no more to you than a green bronze figure.

Я вам не дороже какой-нибудь позеленевшей бронзовой статуэтки.

Hardly as much, I daresay."

Нет, пожалуй, ею вы дорожите больше.

The painter stared in amazement.

Удивленный художник смотрел на него во все глаза.

It was so unlike Dorian to speak like that.