Портрет Дориана Грея [англ. и рус. параллельные тексты]

Lord Henry took up his hat and gloves.

Лорд Генри взял шляпу и перчатки.

"You are very pressing, Basil, but I am afraid I must g°-

-- Несмотря на твои настояния, Бэзил, я, к сожалению, должен вас покинуть.

I have promised to meet a man at the Orleans.

Я обещал встретиться кое с кем в Орлеанском клубе.

Good-bye, Mr. Gray.

До свиданья, мистер Грен.

Come and see me some afternoon in Curzon Street.

Навестите меня как-нибудь на Керзопстрит.

I am nearly always at home at five o'clock.

В пять я почти всегда дома.

Write to me when you are coming. I should be sorry to miss you."

Но лучше вы сообщите заранее, когда захотите прийти: было бы обидно, если бы вы меня не застали.

"Basil," cried Dorian Gray, "if Lord Henry Wotton goes I shall go too.

-- Бэзил, -- воскликнул Дориан Грей, -- если лорд Генри уйдет, я тоже уйду!

You never open your lips while you are painting, and it is horribly dull standing on a platform and trying to look pleasant.

Вы никогда рта пе раскрываете во время работы, и мне ужасно надоедает стоять на подмостках и все время мило улыбаться.

Ask him to stay. I insist upon it."

Попросите его не уходить!

"Stay, Harry, to oblige Dorian, and to oblige me," said Hallward, gazing intently at his picture. "It is quite true, I never talk when I am working, and never listen either, and it must be dreadfully tedious for my unfortunate sitters.

-- Оставайся, Г арри. Дориан будет рад, и меня ты этим очень обяжешь, -- сказал Холлуорд, не отводя глаз от картины.-- Я действительно всегда молчу во время работы и не слушаю, что мне говорят, так что моим бедным натурщикам, должно быть, нестерпимо скучно.

I beg you to stay."

Пожалуйста, посиди с нами.

"But what about my man at the Orleans?"

-- А как же мое свидание в клубе?

The painter laughed.

Художник усмехнулся.

"I don't think there will be any difficulty about that.

-- Не думаю, чтобы это было так уж важно.

Sit down again, Harry.

Садись, Гарри.

And now, Dorian, get up on the platform, and don't move about too much, or pay any attention to what Lord Henry says. He has a very bad influence over all his friends, with the single exception of myself."

Ну а вы, Дориан, станьте на подмостки и поменьше вертитесь. Да не очепь-то слушайте лорда Генри -- он на всех знакомых, кроме меня, оказывает самое дурное влияние.

Dorian Gray stepped up on the dais, with the air of a young Greek martyr, and made a little moue of discontent to Lord Henry, to whom he had rather taken a fancy.

Дориан Грей с видом юного мученика взошел на помост и, сделав недовольную гримасу, переглянулся с лордом Генри.

He was so unlike Basil.

Этот друг Бэзила ему очень нравился.

They made a delightful contrast.

Он и Бэзил были совсем разные, составляли прелюбопытный контраст.

And he had such a beautiful voice.

И голос у лорда Генри был такой приятный!

After a few moments he said to him,

Выждав минуту, Дориан спросил:

"Have you really a very bad influence, Lord Henry? As bad as Basil says?"

-- Лорд Генри, вы в самом деле так вредно влияете на других?

"There is no such thing as a good influence, Mr. Gray.

-- Хорошего влияния не существует, мистер Грей.

All influence is immoral-immoral from the scientific point of view."

Всякое влияние уже само по себе безнравственно, -- безнравственно с научной точки зрения.

"Why?"

-- Почему же?

"Because to influence a person is to give him one's own soul.

-- Потому что влиять на другого человека -- это значит передать ему свою душу.

He does not think his natural thoughts, or burn with his natural passions.

Он начнет думать не своими мыслями, пылать не своими страстями.

His virtues are not real to him. His sins, if there are such things as sins, are borrowed.

И добродетели у него будут не свои, и грехи, -если предположить, что таковые вообще существуют, -- будут заимствованные.

He becomes an echo of someone else's music, an actor of a part that has not been written for him.

Он станет отголоском чужой мелодии, актером, выступающим в роли, которая не для него написана.

The aim of life is self-development.

Цель жизни -- самовыражение.

To realise one's nature perfectly-that is what each of us is here for.

Проявить во всей полноте свою сущность -- вот для чего мы живем.

People are afraid of themselves, nowadays.

А в наш век люди стали бояться самих себя.

They have forgotten the highest of all duties, the duty that one owes to one's self.

Они забыли, что высший долг -- это долг перед самим собой.

Of course they are charitable.

Разумеется, они милосердны.

They feed the hungry, and clothe the beggar.

Они пакормят голодного, оденут нищего.

But their own souls starve, and are naked.

Но их собственные души наги и умирают с голоду.

Courage has gone out of our race.

Мы утратили мужество.

Perhaps we never really had it.

А может быть, его у нас никогда и не было.

The terror of society, which is the basis of morals, the terror of God, which is the secret of religion-these are the two things that govern us.

Боязнь общественного мнения, эта основа морали, и страх перед богом, страх, на котором держится религия, -- вот что властвует над нами.

And yet--"

Между тем...

"Just turn your head a little more to the right, Dorian, like a good boy," said the painter, deep in his work, and conscious only that a look had come into the lad's face that he had never seen there before.

-- Будьте добры, Дориан, повернитека голову немного вправо, -- попросил художник. Поглощенный своей работой, он ничего не слышал и только подметил на лице юноши выражение, какого до сих пор никогда не видел.

"And yet," continued Lord Henry, in his low, musical voice, and with that graceful wave of the hand that was always so characteristic of him, and that he had even in his Eton days, "I believe that if one man were to live out his life fully and completely, were to give form to every feeling, expression to every thought, reality to every dream-I believe that the world would gain such a fresh impulse of joy that we would forget all the maladies of mediaevalism, and return to the Hellenic ideal-to something finer, richer, than the Hellenic ideal, it may be.

-- А между тем, -- своим низким, певучим голосом продолжал лорд Генри с характерными для него плавными жестами, памятными всем, кто знавал его еще в Итоне, -- мне думается, что, если бы каждый человек мог жить полной жизнью, давая волю каждому чувству и выражение каждой мысли, осуществляя каждую свою мечту, -- мир ощутил бы вновь такой мощный порыв к радости, что забыты были бы все болезни средневековья, и мы вернулись бы к идеалам эллинизма, а может быть, и к чему-либо еще более ценному и прекрасному.

But the bravest man amongst us is afraid of himself.

Но и самый смелый из нас боится самого себя.

The mutilation of the savage has its tragic survival in the self-denial that mars our lives.

Самоотречение, этот трагический пережиток тех диких времен, когда люди себя калечили, омрачает нам жизнь.

We are punished for our refusals.

И мы расплачиваемся за это самоограничение.

Every impulse that we strive to strangle broods in the mind, and poisons us.

Всякое желание, которое мы стараемся подавить, бродит в нашей душе и отравляет нас.

The body sins once, and has done with its sin, for action is a mode of purification.

А согрешив, человек избавляется от влечения к греху, ибо осуществление -- это путь к очищению.

Nothing remains then but the recollection of a pleasure, or the luxury of a regret.

После этого остаются лишь воспоминания о наслаждении или сладострастие раскаяния.

The only way to get rid of a temptation is to yield to it.

Единственный способ отделаться от искушения -уступить ему.

Resist it, and your soul grows sick with longing for the things it has forbidden to itself, with desire for what its monstrous laws have made monstrous and unlawful.

А если вздумаешь бороться с ним, душу будет томить влечение к запретному, и тебя измучают желания, которые чудовищный закон, тобой же созданный, признал порочными и преступными.

It has been said that the great events of the world take place in the brain.

Кто-то сказал, что величайшие события в мире -это те, которые происходят в мозгу у человека.

It is in the brain, and the brain only, that the great sins of the world take place also.

А я скажу, что и величайшие грехи мира рождаются в мозгу, и только в мозгу.

You, Mr. Gray, you yourself, with your rose-red youth and your rose-white boyhood, you have had passions that have made you afraid, thoughts that have filled you with terror, day-dreams and sleeping dreams whose mere memory might stain your cheek with shame--"

Да ведь и в вас, мистер Грей, даже в пору светлого отрочества и розовой юности, уже бродили страсти, пугавшие вас, мысли, которые вас приводили в ужас. Вы знали мечты и сновидения, при одном воспоминании о которых вы краснеете от стыда...

"Stop!" faltered Dorian Gray, "stop! you bewilder me. I don't know what to say.

-- Постойте, постойте! -- пробормотал, запинаясь, Дориан Грей.-- Вы смутили меня, я не знаю, что сказать...

There is some answer to you, but I cannot find it.

С вами можно бы поспорить, но я сейчас не нахожу слов...

Don't speak.

Не говорите больше ничего!

Let me think.

Дайте мне подумать...

Or, rather, let me try not to think."

Впрочем, лучше не думать об этом!

For nearly ten minutes he stood there, motionless, with parted lips, and eyes strangely bright.

Минут десять Дориан стоял неподвижно, с полуоткрытым ртом и странным блеском в глазах.

He was dimly conscious that entirely fresh influences were at work within him.

Он смутно сознавал, что в нем просыпаются какие-то совсем новые мысли и чувства.

Yet they seemed to him to have come really from himself.

Ему казалось, что они пришли не извне, а поднимались из глубины его существа.

The few words that Basil's friend had said to him-words spoken by chance, no doubt, and with wilful paradox in them-had touched some secret chord that had never been touched before, but that he felt was now vibrating and throbbing to curious pulses.

Да, он чувствовал, что несколько слов, сказанных этим другом Бэзила, сказанных, вероятно, просто так, между прочим, и намеренно парадоксальных, затронули в нем какую-то тайную струну, которой до сих пор не касался никто, и сейчас она трепетала, вибрировала порывистыми толчками.

Music had stirred him like that.

До сих пор так волновала его только музыка.

Music had troubled him many times. But music was not articulate.

Да, музыка не раз будила в его душе волнение, но волнение смутное, бездумное.

It was not a new world, but rather another chaos, that it created in us.

Она ведь творит в душе не новый мир, а скорее -новый хаос.

Words!

А тут прозвучали слова.

Mere words! How terrible they were!

Простые слова -- но как они страшны!

How clear, and vivid, and cruel! One could not escape from them.

От них никуда не уйдешь. Как они ясны, неотразимо сильны и жестоки!

And yet what a subtle magic there was in them!

И вместе с тем -- какое в них таится коварное очарование!

They seemed to be able to give a plastic form to formless things, and to have a music of their own as sweet as that of viol or of lute.

Они, казалось, придавали зримую и осязаемую форму неопределенным мечтам, и в них была своя музыка, сладостнее звуков лютни и виолы.

Mere words!

Только слова!

Was there anything so real as words?

Но есть ли что-либо весомее слов?

Yes; there had been things in his boyhood that he had not understood.

Да, в ранней юности он, Дориан, не понимал некоторых вещей.

He understood them now.

Сейчас он понял все.

Life suddenly became fiery-coloured to him.

Жизнь вдруг засверкала перед ним жаркими красками.

It seemed to him that he had been walking in fire.

Ему казалось, что он шагает среди бушующего пламени.

Why had he not known it?

И как он до сих пор не чувствовал этого?

With his subtle smile, Lord Henry watched him.

Лорд Генри с тонкой усмешкой наблюдал за ним.

He knew the precise psychological moment when to say nothing.

Он знал, когда следует помолчать.

He felt intensely interested. He was amazed at the sudden impression that his words had produced, and, remembering a book that he had read when he was sixteen, a book which had revealed to him much that he had not known before, he wondered whether Dorian Gray was passing through a similar experience.

Дориан живо заинтересовал его, и он сам сейчас удивлялся тому впечатлению, какое произвели па юношу его слова. Ему вспомнилась одна книга, которую он прочитал в шестнадцать лет; она открыла ему тогда многое такое, чего он не знал раньше. Быть может, Дориан Грей сейчас переживает то же самое?

He had merely shot an arrow into the air. Had it hit the mark?

Неужели стрела, пущенная наугад, просто так, в пространство, попала в цель?

How fascinating the lad was!

Как этот мальчик мил!..

Hallward painted away with that marvellous bold touch of his, that had the true refinement and perfect delicacy that in art, at any rate, comes only from strength.